Анна Данилова - Одинокие ночи вдвоем Страница 6

– Хорошо. У меня есть вино. Хорошее. Будешь?

– Только капельку.

Она хотела ему понравиться, поэтому согласилась выпить вина – понимала, что он ждет, когда она расслабится, перестанет его бояться. А может, и чего другого ждет. Но она должна понять, как себя с ним вести – и не отталкивать резко, но и не бросаться ему на шею за кусок холодца…

А холодец, между тем, был отменный. Пласт толстый, до самых бортиков формы, мясной, густой, наивкуснейший. Намазав его крепко пахнущим хреном, Дина с аппетитом съела большой кусок, закусывая черным хлебом.

– Ну, как?

– Очень вкусно.

– Я научу тебя готовить… Главное – закладывать побольше мяса, не скупиться. Так ты расскажи немного о себе, Дина. Чем занимаешься? Что с личной жизнью? Неужели такая красивая девушка – одна? Что-то не верится.

– У меня был сожитель, он обманул меня – заставил продать свою квартиру, хотел вроде бизнес организовать, а сам все по ветру пустил… Кинул меня, понимаете?

– Давай на «ты», – Ефим достал носовой платок и промокнул вспотевший лоб. – На тебе еще буженинки, ты ешь, не стесняйся. Значит, я правильно понял тебя, когда увидел… Ты мяса захотела, а у тебя денег нет… Что ж, разные жизненные обстоятельства бывают. А ты мне можешь показать этого парня, который тебя так развел на деньги? Я могу с ним поговорить.

Дина подумала, что встреча Ефима с ее сожителем может плохо кончиться – Ефиму станет известно об Ольге. Мало ли, как пойдет у них разговор… Нет, этого нельзя было допустить.

– Нет, не надо…

– Ты его боишься?

– Просто сейчас, думаю, об этом говорить преждевременно. У меня и так голова кружится от всего… Так неожиданно я здесь оказалась… – Она уходила от больной темы.

– Хорошо, как скажешь. А ты чаю заваришь?

– Да, конечно… Только покажите, где чай.

– Покажи. Мы же договорились на «ты».

– Покажи, где у тебя чай…

Он показал. Дина поставила чайник с кипятком, сполоснула заварочный чайник, насыпала туда чаю. Поймала себя на том, что больше всего ей сейчас хочется спать. То ли от вина ее разморило, то ли от сытости. А может, и от тепла.

– Варенье любишь?

Она пожала плечами. Кто же не любит варенье?

Ефим принес откуда-то банку вишневого варенья.

– Вот. Если хочешь масла – возьми сама в холодильнике… Привыкай. Тортов у меня не водится, а магазинные не покупаю. Захочешь – сама будешь печь… Да ты, я вижу, засыпаешь… Устала? Чем занималась целый день?

Она вдруг подумала, что слишком уж сильно ей хочется спать. А что, если этот фермер подсыпал ей в вино снотворного? Она уснет, а он ее изнасилует… А потом разрежет на куски. Как свинину.

От этих мыслей ей стало не по себе, даже сон отступил.

– Послушай… Ты мне в вино, случайно, ничего не подсыпал?

– Нет, успокойся. Пойдем, я покажу тебе, где будешь спать. Господи, за кого же ты меня принимаешь?!

Он сказал это таким тоном, что Дина немного успокоилась. Нет, не похож был этот человек на насильника или убийцу. К тому же он отлично знает, что номер его машины она сообщила якобы хозяйке квартиры. Она встала и, пошатываясь, пошла за Ефимом, про себя называя его Свинопасом.

Он привел ее в небольшую комнату, обстановку которой составляла лишь кровать да маленький шкаф. Ефим достал из шкафа белье, одеяло и положил на кровать.

– Я вижу, что ты едва стоишь на ногах… Думаю, это нервы. Ну, ничего, вот выспишься, придешь в себя…

Так, приговаривая, он постелил ей постель, после чего подошел к ней, взял за плечи и посмотрел в глаза.

– Ты очень красивая, Дина. Спокойной ночи…

Он поцеловал ее в щеку, даже не поцеловал, а так, мазнул губами и отпустил ее. Он вышел, Дина быстро разделась, выключила свет и юркнула под одеяло. Последнее, что она запомнила, это запах нового белья и шерсти одеяла…

Глава 5

Раннее утро в ноябре, да еще пасмурное, темное, промозглое, не предвещало ничего хорошего, тем более что мы с Лизой отправлялись в деревню под названием Чернозубовка, да еще к тому же на похороны молодой женщины, которую загрызли собаки. Да от одного этого словосочетания сводило зубы. Одно утешало – что я не была лично знакома с покойной. Но было в то утро все же и одно приятное, чисто физическое ощущение – тепло и комфорт автомобильного салона. Лиза разбирается в машинах и всегда покупает комфортные, большие, дорогие. Во всяком случае, в этом новеньком «Крайслере» чувствуешь себя поистине защищенной, словно в маленькой крепости. Выбирая машину, Лиза откровенно призналась мне, что «Крайслер» – это ее давняя мечта. «Понимаешь, Глаша, этот автомобиль – личность, джентльмен, он красив, интеллигентен, престижен, вместителен, наконец, романтичен и экономичен одновременно. Я назову его сэр Хидклиф». Чтобы не тратить слов понапрасну, она завалила меня рекламными проспектами «Крайслера», словно оправдываясь передо мной за свою дорогую покупку. «К тому же, – бросила она мне напоследок из окна своего нового авто, кружась на площадке перед офисом нашей конторы, – мне всегда хотелось иметь такую машину, чтобы люди, почесывая затылок, провожали ее взглядом: боже, что это за машина?!» На что я ответила ей, что, будь у меня такие деньги (целый миллион рублей!), я купила бы точно такую же машину.

Лиза любила свое авто и первое время после покупки почти жила в нем. Но быстро поняла, что машина хороша лишь для нейтральных, не связанных с работой, поездок, поскольку тот стиль Лизиной работы, который отличал ее от остальных адвокатов города, не допускал возможности слежки, скажем, за клиентом в такой навороченной, роскошной и бросающейся в глаза машине. Поэтому в подобные рабочие моменты Лизе пришлось все же пользоваться своим стареньким «Фольсквагеном».

В утро похорон она предпочла «Фольксвагену» роскошный «Хидклиф».

Лиза была в черном брючном костюме, черной бархатной куртке, русые ее волосы были стянуты черной лентой. Выглядела она превосходно. Не то что я – обтянутый черным джемпером бочонок.

– Глафира, ты сегодня потрясающе выглядишь. – Я от удивления открыла рот. – Тебе удивительным образом идет черный цвет. Откуда у тебя этот джемпер?

– Да он у меня уже целую вечность.

– Если он тебе так надоел, можешь отдать его мне, а себе купишь что-нибудь другое… Всегда мечтала вот о таком свободном черном джемпере, в который можно закутаться, как в одеяло.

– Ты серьезно? А я думала, что у тебя в голове предстоящие похороны.

– Не хочу об этом пока думать. Как только представлю, что пришлось испытать Маше, так мороз по коже… Я даже не знаю, как себя вести с Вадимом, какие слова найти, чтобы ему стало немного легче… Думаю, он даже и не заметит моего присутствия. Но и не приехать я тоже не могу.

– А тебе не кажется, что он позвонил тебе не просто так…

– В смысле?

Мы выехали из города и теперь медленно двигались в тумане, освещая светом фар едва различимую дорогу. Настроение ухудшалось с каждым километром. Судя по тому, что туман все сгущался, неизвестная мне деревня Чернозубовка представлялась и вовсе чем-то невидимым, сюрреалистическим, жутковатым, с черным гробом посередине…

– Ну не случайно же он все время повторял, что не понимает, как его жена оказалась в Чернозубовке.

Я произнесла это и вдруг поняла, что едем-то мы не в Чернозубовку, а в город Иловатск. Но почему же тогда у меня в голове было только это страшное, с черными зубами, название?

– Я тоже об этом думала. Не в таких уж мы были отношениях, чтобы он приглашал меня на похороны жены… Это если честно, – согласилась со мной Лиза. – Думаю, что причина его звонка на девяносто процентов связана с моей профессиональной деятельностью. Может, его жену похитили или заперли где-нибудь с собаками… Мне даже страшно такое говорить… Но Вадим хочет мне что-то рассказать, это определенно…

Городок Иловатск представлял собой разросшееся и расстроившееся большое село, где параллельно улочкам с частными аккуратными домиками тянулись улицы с нелепыми и какими-то голыми, как будто заплесневелыми пятиэтажками. Неинтересный, негармоничный, в черно-серо-белых тонах городок с такими же скучными и куда-то вяло бредущими жителями.

– Виной всему погода, – словно прочла мои мысли Лиза. – Господи, какое же повсюду уныние… Вот не хотела бы я жить в таком городе. Лучше удавиться.

– Лучше удавиться, – подтвердила я.

– Знаешь, Глаша, если судить по адресу, Вадим живет в пятиэтажке, квартира четырнадцать. Значит, в одной из этих мрачных коробок. Как ты думаешь, когда жители этих домов спят, они слышат по ночам, как эти ужасные дома скребут небо?

– Да, думаю, что слышат. И поэтому у них у всех должны скрежетать зубы… И от услышанного во сне скрежета крыши о звездное небо, и от того, что им так фатально не повезло с жильем…

Мы быстро нашли дом, в котором проживал Вадим. Поднялись на пятый этаж, но ожидаемой крышки гроба не увидели. Лиза облегченно перекрестилась.