Жорж Сименон - Неизвестные в доме Страница 6

Лурса сказал не "надоели", а прибег к гораздо более грубому выражению и еще глубже ушел в кресло, чувствуя, как тепло алкоголя и печурки приятно расходится по всем жилкам его тела.

- Сейчас вам станут понятны мои затруднения. Все мы, так уж устроен человек, охотно принимаем на веру видимость, все то чисто внешнее, что нас окружает, и нам трудно вообразить себе, что под этой вполне мирной оболочкой существует своя, так сказать, подспудная жизнь, и она-то...

Лурса высморкался, цинично издав носом трубный звук, показывая этим, что хватит с него рассуждений, и Дюкуп застыл в позе оскорбленного достоинства.

- Как вам угодно! Но только да будет вам известно, мадмуазель Николь иной раз вечерами уходила со своими друзьями. Или принимала их у себя, здесь.

Он ждал, как отнесется отец к этому разоблачению, но Лурса даже бровью не повел, казалось, он в восторге от этой вести.

- У себя в спальне?-спросил он.

- На третьем этаже. Там есть комната, скорее кладовка, так вот, они окрестили ее "Хлам-баром", если не ошибаюсь...

Зазвонил телефон. Лурса поступил точно так же, как их Карла нынче утром: он просто не взял трубку и решился снять ее, лишь когда от звона заломило в ушах.

- Кто говорит?.. А, это вы, Рожиссар?.. Да! Он у меня в кабинете... Нет! Ничего еще не знаю. Он только что начал... Хорошо! Передаю ему трубку.

И Дюкуп с вежливым трепетом взял трубку.

- Да, господин прокурор... Да, да, господин прокурор. Значит, вы хотите... Хорошо, господин прокурор. Косой взгляд в сторону Лурса.

- Да, он здесь... Простите?.. Будет исполнено, господин прокурор... Я сообщил ему, что компания молодых людей имела обыкновение собираться или в городе, в баре, что у рынка, или здесь... Да, да, на третьем этаже... Нет! Не в той комнате, а в соседней. Две недели назад в их компанию попал новичок... Шутки ради они его напоили... А потом, так сказать, в качестве испытания поручили ему угнать машину и отвезти всю компанию в кабачок, расположенный в двенадцати километрах от Мулена... Да, разумеется, я записал имена... Да, да! Я об этом сразу подумал... Машина принадлежит помощнику мэра, и в то утро ее нашли с помятым крылом, а пятна крови были на... Хорошо! Как, как?.. Простите, господин прокурор. Сейчас возьму бумажку, где записаны имена... Какое иное чувство, кроме желания взбесить следователя, могло заставить Лурса подняться с кресла и начать кружить по кабинету? И, хотя Дюкуп бросал на него нетерпеливые, чуть ли не умоляющие взгляды, Лурса топтался вокруг него и громко сопел.

- Сейчас, господин прокурор... Первый - Эдмон Доссен... Да, сын Шарля Доссена... Пока точно не знаю. Пока еще трудно установить роль каждого участника... Затем, Жюль Дайа, сын колбасника с улицы Алье... Правильно! Я собираюсь туда зайти... Просто записал имена, среди прочих есть также один банковский служащий. Его отец - кассир в Кредитном банке, где работает также и сын, фамилия - Детриво... Алло, алло! Да, господин прокурор... Потом некий Люска... И, наконец, новичок Эмиль Маню, его мать вдова и дает уроки музыки. На обратном пути Маню был в высшей степени возбужден. Они заметили на дороге силуэт высокого человека с поднятой рукой. Резкий толчок. Тогда молодые люди остановили машину и увидели раненого человека... Да, господин прокурор, мадмуазель Николь была с ними... Должно быть, они совсем растерялись, что и понятно! Кажется, тот тип им грозил, и мадмуазель Николь предложила отвезти раненого к ней... Ну да, господин Лурса ничего не знал. Нет, кухарка узнала об этом на следующий день. Безусловно!.. Сейчас ее допрошу... За доктором Матре ходил Эдмон Доссен. У раненого оказался перелом ноги, сантиметров на десять сорвало с костей мясо... Да, он по-прежнему здесь.

"Он" тем временем спокойно наливал себе вино. Совершенно очевидно, речь шла о Лурса!

- Алло... Что, что? Простите, рядом шумят... Я ее спрашивал... После того они собирались несколько раз, да, да... Она уверяет, что у раненого оказался несносный характер, он их совсем замучил своими требованиями...

Лурса улыбнулся с таким видом, будто его до крайности позабавило известие, что в течение двух недель под его кровом, без его ведома, находился какой-то раненый, да к тому же еще больного посещал доктор Матре (его соученик по лицею), и что здесь происходили сборища молодых людей, из коих он знал только одного Доссена, сына своей родной сестры, этой Зануды, как он величал ее про себя.

- Совершенно очевидно!.. Хорошо... Да, я понял... Именно на этом пункте я особенно и настаивал... По-моему, она говорила вполне откровенно. Добавила, что вчера вечером у нее был Эмиль Маню... Да, да, сын той самой вдовы, которая дает уроки музыки... Она и ей тоже дает уроки музыки... Алло, алло! Не слышу... Они вместе ходили проведать раненого... После чего мадмуазель Николь отвела гостя к себе в спальню...

Досадливый взгляд в сторону Лурса, на лице которого нельзя было прочесть ни досады, ни гнева. Напротив! Дюкуп готов был поклясться, что адвокат внутренне ликует!

- Конечно... Я тоже удивился... Это возможно... Я так и подумал... Да, я читал этот труд... Я знаю случаи, когда девушки возводят на себя поклеп... Но, как вам известно, она особа скорее положительная... Ее приятель ушел от нее без двадцати двенадцать... Она его не провожала...

Какие замечания сделал прокурор на том конце провода? Следователь не мог сдержать улыбки.

- Верно! Сюда входят и выходят, как в гостиницу... По-моему, дверь, выходящая в тупик, не запирается... Она услышала выстрел через несколько секунд после ухода Эмиля Маню. И не сразу решилась выйти из спальни. А когда собралась с духом, в коридоре показался отец... Да, придется повозиться с этим делом... Хорошо! Я ему скажу... До скорого свидания, господин прокурор.

Дюкуп повесил трубку и, чувствуя себя отчасти отмщенным, повернулся к адвокату.

- Прокурор просил меня сказать вам, что он очень огорчен, что сделает все от него зависящее, дабы имя мадмуазель Николь не попало в газеты в связи с этой историей. Вы слышали, что я ему говорил. Добавить мне, пожалуй, нечего. Я придерживаюсь того же мнения, что и прокурор: дело это исключительно щекотливое и исключительно неприятное для всех.

- Будьте добры, назовите мне их имена и дайте адреса.

- У меня они еще не все. Ваша дочь сама точно не знает все адреса, в частности, например, адреса Маню... А теперь от имени прокурора я должен с вашего согласия подвергнуть вас официальному допросу. Ведь в вашем доме...

Лурса уже открыл дверь и крикнул в коридор:

- Пошлите сюда секретаря... Эй вы там, внизу, слышите... Пошлите к следователю секретаря...

Очевидно, сейчас Рожиссар звонит г-же Доссен, а она, оскорбленная, в блеклом одеянии, скорее всего в лилова-том, со своими изысканными манерами, еле переползает с одного дивана на другой, и единственное усилие, которое она может себе позволить,-это поправить тонкими пальцами цветы в вазе.

Трудно было представить себе человека, меньше похожего на Лурса. В их семействе она была олицетворением изысканности. И вышла замуж за Доссена, который тоже был подчеркнуто элегантен; супруги построили за Майлем самую шикарную в Мулене виллу, где гостей обслуживал дворецкий в белых перчатках, что в городе было большой редкостью.

"Алло! Это вы, дорогая? Ну как вы себя чувствуете? Я просто в отчаянии. Однако я должен предупредить вас, что ваш сын... Конечно, конечно! Мы сделаем все, что в наших силах..." Лурса чудилось, будто он слышит телефонный звонок, видит, как его обезумевшая от горя сестра среди диванных подушек и букетов звонит горничной и только тогда позволяет себе роскошь упасть в обморок.

- Вы меня звали, господин следователь?

- Соблаговолите записать предварительные данные о господине Лурса.

- Эктор Доминик Франсуа Лурса де Сен-Map,- отчеканил Лурса с жесткой иронией.- Коллегия адвокатов города Мулена. Сорок восемь лет, женат на Женевьеве Лурса, урожденной Грозильер, отбывшей в неизвестном направлении.

Секретарь поднял голову, посмотрел на своего начальника, как бы спрашивая у него совета, заносить ли в протокол эти последние слова.

- Пишите: "Мне неизвестно, что делала или что могла делать вышеупомянутая Николь Лурса; мне неизвестно, что происходило в тех комнатах моего дома, где я не бываю, и это меня ничуть не интересует. Услышав, как мне показалось, выстрел в ночь со среды на четверг, я, к сожалению, проявил излишнюю нервозность и обнаружил в кровати на третьем этаже убитого пулей неизвестного мне человека. Больше добавить ничего не имею".

Лурса повернулся к Дюкупу, который то сплетал, то расплетал ноги.

- Сигарету?

- Спасибо.

- Бургундского?

- Я уже вам сказал...

- Что никогда не пьете по утрам. Тем хуже для вас! А теперь...

Он замолчал, всем своим видом показывая, что хочет побыть в одиночестве.

- Я должен еще попросить вашего разрешения на допрос прислуги. Что касается горничной, которую вчера вечером рассчитали, то ее уже разыскивают. Вам должно быть яснее, чем любому...