Robert van Gulik - Лакированная ширма Страница 6

– Всего-навсего чуть больше трех чи, почтенный господин,. – отозвался Лен Пянь. —Я часто говорил господину Ко, что ее надо бы сделать повыше; мало ли, вдруг кто из гостей, выпив лишку янтарной жидкости, упадет вниз. А ко ту сторону ограды – отвесный берег реки высотой больше чжана, однако господин Ко говорил, что нарочно сделал ее такой низкой, – ведь благодаря этому он мог любоваться красивым видом, сидя в беседке.

– Сколько и каких ступеней ведет к беседке? – задал новый вопрос Тэн.

– Три, почтенный господин, и все – из резного мрамора.

– Насколько отчетливо вы видели господина Ко, когда он бросился в реку?

Лен замялся.

– Там растут кусты, – смущенно пробормотал он, – и потом, Ко исчез прежде, чем мы успели сообразить, что произошло, я…

Правитель уезда Тэн наклонился над столом:

– А что навело вас на мысль, будто господин Ко совершил самоубийство?

– Прекрасно! – прошептал судья Ди ЧаоТаю. – Мой собрат отыскал слабое место!

– Но ведь старик прыгнул в реку, не так ли? – фыркнул Чао Тай. – И наверняка не любил плавать!

– Молчи и слушай! – шикнул на него судья.

Судя по всему, неожиданный вопрос Тэна застиг менялу врасплох.

– Я… хочу сказать, что все мы… да ведь все это произошло на наших глазах… – заикаясь, выдавил он.

– Вы видели собственными глазами, – оборвал его судья Тэн, – что лицо господина Ко было залито кровью, что вначале он направился к беседке, но затем изменил направление и побежал к ограде. Как по-вашему, не могло ли быть так, что кровь из раны на голове попала в глаза, и господин Ко по ошибке принял белую ограду за белые ступени беседки? И возможно ли, что он не перелез через ограду, а споткнулся о нее?

Лен растерянно молчал.

– Итак, совершенно ясно, что причина смерти господина Ко не может быть установлена со всей определенностью, – объявил Тэн. – На основании сказанного суд выносит предварительное заключение о том, что смерть наступила скорее вследствие несчастного случая, чем самоубийства. Суд также не удовлетворяют догадки господина Лена о том, каким образом покойный получил рану на голове. До выяснения озвученных обстоятельств смерть господина Ко Цзюаня не может быть зарегистрирована.

Тэн стукнул молотком но столу и закрыл заседание. Когда он встал с кресла, Пань отодвинул ширму с единорогом. Правитель уезда проследовал в свой кабинет, расположенный, как обычно, за стеной в глубине зала.

– Освободите зал! – крикнул начальник стражи.

Вместе с толпой судья Ди и Чао Тай двинулись к выходу.

– Тэн совершенно прав: установленные факты невозможно истолковать ни в пользу несчастного случая, ни в пользу самоубийства, – рассуждал вслух судья. – Хотел бы я знать, почему меняла сразу решил, что Ко покончил с собой! И еще, мне очень любопытно, что на самом деле произошло, когда Ко находился в доме.

– Прекрасные загадки, и правителю уезда Тэну есть над чем поломать голову! – весело заметил Чао Тай. – Как насчет того, чтобы попробовать блюда местной кухни?

Глава 3

Выйдя на рыночную площадь, запруженную шумной толпой, судья Ди и Чао Тай остановились у маленькой харчевни, на вид приветливой. Подвешенные на карнизе рядком разноцветные фонари высвечивали напыщенное название «Приют Истинных Ценителей с Четырех Морей».

– Тут мы наверняка не ошибемся в выборе! – с улыбкой заметил судья, отодвигая в сторону висевшую на двери чистую голубую занавеску из хлопчатобумажной ткани. Ноздри защипал аппетитный запах жареного лука.

Заказали прекрасный обед из риса, жареной свинины и маринованных овощей. Отведав крепкого местного вина, стали вспоминать о недавнем пребывании в канцелярии округа и о прошлогодних событиях дома, в Пэнлае. Из харчевни судья Ди вышел уже не таким озабоченным и в прекрасном расположении духа вместе с помощником пустился в обратный путь на постоялый двор. По пути они несколько раз останавливались на ярко освещенной улице, разглядывая местные товары под громкие славословия торговцев и слушая язвительные перепалки торгующихся покупателей с продавцами.

Вдруг судья Ди заметил, что Чао Тай как-то притих.

– Что с тобой? – спросил судья. – Переел?

– За нами следят! – тихо ответил молодой человек.

– Кому мы могли понадобиться? – скептически заметил Ди. – Ты их видишь?

– Нет, но я чувствую такие вещи, и чутье меня еще ни разу не подводило. Пойдемте дальше, я попытаюсь кое-что предпринять, чтобы выяснить, кто каш преследователь.

Они ускорили шаг и свернули на менее людную боковую улочку. Дойдя до угла, Чао Тай внезапно остановился и в мгновение ока увлек судью Ди на темное крыльцо какого-то дома. Но, как ни приглядывались они к прохожим, не увидели ни одного знакомого лица. И никто не проявлял к ним ни малейшего интереса. Дальше судья и его помощник двигались по темным и почти безлюдным закоулкам.

– Бесполезно, – вздохнул Чао Тай на очередной узкой улочке. – Кто бы ни шел за нами, ясно, что он в этой игре не новичок. Вам, почтенный господин, лучше вернуться на постоялый двор. Видите впереди перед

лотками торговцев стайку нищих? Когда будем проходить мимо, я присоединюсь к ним, а вы быстро поворачивайте за угол. Встретимся в «Летящем журавле» – я приведу к вам этого грязного соглядатая.

Судья кивнул. Пока он проталкивался сквозь толпу одетых в лохмотья бродяг, Чао Тай исчез из виду. Ди скользнул за угол и побежал, лавируя среди темных домов. Единственным ориентиром ему служил шум главной улицы. Снова очутившись в многолюдной толпе, он спросил дорогу и без труда отыскал постоялый двор.

Слуга принес чаю и две свечи в подставках. Присев за маленький столик и попивая чай, судья стал размышлять. Ему казалось сомнительным, что в этом городе кто-то мог проявлять особый интерес к их персонам, хотя вообще-то Чао Тай в таких случаях ошибался редко. В их уезде, безусловно, нашлось бы несколько негодяев, не очень дружелюбно настроенных к судье, но, даже задумай кто-то из них такое безрассудство, как покушение на его жизнь, как бы он узнал, что Ди проведет отпуск здесь, в Вейпине? Ведь эта мысль пришла ему в голову только перед самым отъездом из канцелярии округа! А может быть, у какого-нибудь преступника из Пэнлая тут есть сообщник? Судья размышлял, задумчиво теребя бороду.

В дверь постучали, и вошел Чао Тай. Выглядел он расстроенным.

– Опять проскользнул сквозь пальцы, —буркнул Чао, вытирая со лба пот. – И знаете, кто это был? Не кто иной, как тот самый гнусный одноглазый урод, что приходил к нам сегодня. Я видел, как он крадется, оглядываясь по сторонам и словно высматривая кого-то. Сам я встал среди нищих и глотал пойло, которое продают там на лотках, и только пропустил этого негодяя вперед, чтобы навалиться сзади, как он засек меня и помчался быстрее зайца! Я бросился вдогонку, но одноглазого и след простыл.

– Да, он – ловкий малый и умеет вывернуться. Хотел бы я знать, чего ему от нас надо? Ты, случайно, не видел его раньше —к примеру, в Пэнлае или в канцелярии округа?

Чао Тай покачал головой, и судья знаком предложил ему сесть за стол.

– Такую-то пакостную рожу я бы наверняка сразу вспомнил! Но не волнуйтесь, теперь я знаю, кого искать. Одноглазый снова попытается следить за нами, как только мы выйдем в город, вот тогда-то я его и схвачу. Да, кстати, у вашего собрата Тэна прибавилось поводов для беспокойства: убита женщина!

– Что ты говоришь? – изумленно воскликнул судья Ди. – Ты видел, как это произошло?

– Нет, – вздохнул Чао Тай, – но это и вправду убийство, хотя известно о кем только одному старому попрошайке и мне.

– Ну-ка, выкладывай! – коротко приказал судья. – Как это случилось? Мы должны немедленно уведомить Тэна.

– Да, надо ему помочь! – согласился Чао Тай, наливая себе чаю. – Дело было так: после того как этот тощий негодяй улизнул, я вернулся на улицу к лоткам, думая потратить еще несколько медяков. Побыл я там и собрался уходить, как ко мне подкатывает какой-то старик и спрашивает, верно ли он подумал, что я не местный. Я отвечаю: «Да, а тебе какое дело?» Тогда он тащит меня в сторонку и предлагает за бесценок купить очень красивые побрякушки. Я прикидываю, что в конце концов могу просто глянуть, о чем он толкует, и топаю следом за угол к крыльцу дома какого-то травника. При свете фонаря, висевшего над дверью, нищий показывает мне прекрасные серьги и два золотых браслета и говорит, что готов продать их за одну серебряную монету. Я, конечно, сразу понимаю, что старикашка где-то стянул эти украшения, и начинаю про себя кумекать, то ли хватать его прямо здесь, то ли тащить в суд, а он думает, что я колеблюсь из опасения купить краденое, и говорит: «Не бойся, тут все чисто: я снял их с мертвой женщины на болоте у Северных ворот, и больше никто про нее не знает». Тогда я прошу рассказать мне толком, что и как, и старик объясняет, что рядом с болотом, в кустах, у него есть «берлога», куда он иногда приходит ночевать. Вот и сегодня вечером по пути туда в зарослях наткнулся на тело молодой женщины, завернутое в дорогое парчовое покрывало. Из груди ее торчала рукоятка кожа. Он пошарил в поисках денег и, ничего не найдя, сорвал серьги, снял браслеты и удрал. Вечером на болота никто не ходит, вокруг —ни души. Старикашка этот состоит в гильдии нищих и обязан отдавать все, что найдет или украдет, здешнему главарю преступников по кличке Тунлин, который потом выделяет ему какую-то долю. Поэтому старый мошенник, не желая терять такую славную добычу, искал чужеземца, чтобы продать ему побрякушки. Местный-то мог бы выдать отступника Тунлину, а старик его до смерти боится.