Патриция Вентворт - Мисс Силвер вмешивается Страница 6

Вопрос был настолько в стиле Джайлса, что Мид, несмотря на горечь, с трудом удержалась от смеха.

— То же самое ты спросил у меня в Нью-Йорке, когда мы встретились впервые.

— Не сомневаюсь. И ты сообщила мне номер?

— Да.

— Ну так сделай это снова.

Мид назвала номер телефона, и Джайлс записал его, как и в прошлый раз. Но у него была новая записная книжка. Старая, очевидно, плавала в Атлантике, и вода полностью смыла нью-йоркский номер Мид, так же как стерлась она сама из памяти Джайлса.

Он спрятал книжку в карман и снова взял ее за руки.

— Мне пора идти, но я тебе позвоню. Не возражаешь?

Разумеется, Мид не возражала.

Повернувшись, Джайлс зашагал к такси — его ботинки весело хрустели по гравию.

Мид смотрела ему вслед. Если он собирается ей позвонить, значит, это не прощание навсегда. На душе у нее немного потеплело. Она поднялась в лифте на второй этаж и позвонила в дверь квартиры номер три. Нужно рассказать обо всем тете Мейбл, и чем скорее, тем лучше. После катастрофы Мид ни с кем не хотела говорить о Джайлсе. Но когда лежишь в больнице вся переломанная, а рядом сидит добрый дядюшка и держит тебя за руку, трудно что-либо утаить. Разумеется, дядя Годфри все рассказал тете Мейбл, а тетя Мейбл — всем, кому только могла, поэтому придется сообщить ей, что Джайлс жив, но забыл ее, так что они больше не помолвлены.

Мид справилась с этим, хотя Мейбл Андервуд не сделала ничего, чтобы облегчить ей задачу. Она старалась быть доброй, но результат получался абсолютно противоположным.

— И он не помнит тебя? — с недоверием спросила она.

— Он ничего не помнит.

— Как странно! Неужели он забыл свое имя?

— Нет.

— Или кто он такой и чем занимался в Штатах?

— Это он тоже помнит.

В голосе миссис Андервуд послышались резкие нотки:

— Выходит, он не помнит только тебя? Дорогая моя, это шито белыми нитками! Он просто пытается улизнуть. Не беспокойся — с молодыми людьми это бывает, но твой дядя все уладит. Слава богу, есть кому за тебя заступиться. Все будет хорошо.

Мид с трудом это выдержала. Было бы куда легче, если бы тетя Мейбл проявила черствость и безразличие. За ее показной добротой явственно ощущались уверенность, что Джайлс Армитидж — превосходная партия для девушки без гроша в кармане и твердое намерение не дать ему ускользнуть.

К счастью, ничто не длится вечно. Миссис Андервуд заявила племяннице, что сейчас ей лучше всего лечь в постель. Предложение было с благодарностью принято.

— Айви принесет тебе ужин. Я собираюсь к Уиллардам играть в бридж.

Мид почувствовала колоссальное облегчение, хотя знала, что Уиллардам предстоит выслушать историю о Джайлсе и мнение Мейбл Андервуд о том, как следует призывать к порядку непослушных молодых людей. Ничего не поделаешь — тетя Мейбл такая, какая есть.

Мид лежала в кровати не шевелясь. Не было смысла ни думать, ни строить планы, ни надеяться, ни даже горевать.

Айви принесла на подносе пирожки с рыбой и чашку овальтина. «У нее не слишком-то бодрый вид, — подумала Мид, садясь в кровати. — Интересно, что ее беспокоит?»

— Ты выглядишь усталой, Айви, — сказала она. — У тебя все в порядке?

— Просто ломаю себе голову, о чем написать домой.

Айви была типичной лондонской девушкой с худым бледным лицом и прямыми каштановыми волосами.

— А где твой дом?

Айви пожала плечами.

— У меня и дома-то настоящего нет. Бабушку эвакуировали и поселили у очень симпатичной старой леди. Они закатали в банки четыре дюжины помидоров из ее огорода, а к столу у них каждый день свежие овощи, так что жить можно.

— А кроме бабушки, у тебя никого нет?

— Только тетя Фло — она служит в ВТС. Им выдали такие красивые новые шапки — красные с зеленым верхом. Тетя хотела, чтобы я тоже туда поступила, но я не прошла медкомиссию. Все из-за несчастного случая — он произошел, когда я еще девочкой выступала в холле.

— В каком еще холле? — удивилась Мид.

Айви хихикнула.

— В мюзик-холле, мисс. Мы с моей сестрой Глэд работали акробатками в варьете. Канат порвался, и Глэд разбилась насмерть, а мне сказали, что я больше не смогу выступать. Вот я и пошла в услужение, и, похоже, мне так и придется оставаться горничной. Доктор говорит, что я больше нигде не смогу работать.

— Очень жаль, — вздохнула Мид. — Ложись пораньше, Айви, и постарайся отдохнуть. Сегодня миссис Андервуд ничего не понадобится.

— В постели я не очень-то отдыхаю, мисс. Мне снится, как мы с Глэд ходим по канату. Поэтому я и начала ходить во сне, когда жила в Сассексе[14], а бабушка сказала, что это не прилично и что мне лучше устроиться на работу в квартире, откуда я не смогу выходить по ночам.

Мид поежилась. Из Ванделер-хауса нелегко выбраться после того, как Белл запирает дверь. Если бы бедняжка диви захотела это сделать, ей бы пришлось среди ночи бродить вверх и вниз по лестнице.

— А теперь ты не ходишь во сне? — спросила она.

Айви отвела взгляд.

— Нет, — не слишком уверенно ответила она. — Хотите еще один пирожок с рыбой? Я приготовила их так, как меня учила бабушка, — с томатным соусом и пастой из креветок.

Когда Айви унесла поднос, Мид взяла книгу и попробовала читать, но не могла сосредоточиться, и строчки расплывались у нее перед глазами. У кровати стояла лампа с абажуром — мягкий свет падал на розовые простыни Мейбл Андервуд и угол розовой наволочки с оборочками. Раньше эта комната была спальней Годфри Андервуда, поэтому рядом с лампой стоял телефон. Дядя Годфри плохо ассоциировался с наволочками с оборочками, но он, по-видимому, просто не обращал на них внимания. На стеганом одеяле и занавесках были изображены розовые и пурпурные пионы, на умывальнике стояли розовые фарфоровые статуэтки, а на полу лежал розовый ковер. Иногда Мид казалось, что она сойдет с ума от обилия розового цвета, но постепенно привыкаешь ко всему.

Зазвонил телефон. Мид подсознательно надеялась на это. С бешено колотящимся сердцем она взяла трубку дрожащей рукой. Издалека послышался голос Джайлса:

— Алло! Это ты?

— Да, — ответила Мид.

— Голос не похож на твой.

Она затаила дыхание.

— Откуда ты знаешь, как звучит мой голос.

На другом конце провода Джайлс нахмурился. В самом деле, откуда он знает?

— Мид, ты слушаешь? Пожалуйста, не вешай трубку. Я должен поговорить с тобой. Думаю, это легче сделать по телефону. Нам нужно многое прояснить. Ты сейчас одна?

— Да. Тетя ушла. Я уже в постели.

— Почему? Ты заболела?

— Нет, просто устала.

— Но не слишком устала для разговора?

— Нет.

— Так вот, я прошу тебя помочь мне. Если бы я ослеп, ты ведь могла бы читать мне письма, верно? Ну, это почти то же самое — только у меня ослепли не глаза, а память. Вещи, которые я не могу вспомнить, — все равно что письма, которые я не мог бы прочитать. Ты ведь мне не откажешь?

— Ты хочешь, чтобы я о чем-то тебе рассказала?

— Я хочу знать о наших отношениях. Мы были друзьями?

— Конечно.

— И только? Я не был в тебя влюблен?

— Ты говорил, что да.

— Значит, так оно и было. Иначе я бы этого не говорил. А что на это сказала ты?

Ответа не последовало. Она не могла найти нужных слов.

— Помоги мне, Мид. Я должен знать. Мы были помолвлены?

Снова молчание.

— Ответь мне, — настаивал Джайлс. — Мы обручились? О помолвке было объявлено?

Ей хотелось смеяться и плакать одновременно. Все это было так похоже на Джайлса — нетерпение в его голосе, то, как он произносил ее имя. «Я должен знать, Мид…» Только тогда Джайлс хотел знать, любит ли она его, а теперь — любил ли ее он.

— Нет, объявлено не было.

Теперь замолчали на другом конце провода, и сердце Мид сжалось от страха. Неужели он положил трубку и ушел — ушел навсегда из ее жизни? Нет! Только не Джайлс! Он всегда говорил то, что думал, и сейчас сказал бы напрямик: «Прости, но я ничего не помню», а не ускользнул бы, как вор в ночи.

В трубке вновь послышался его голос — спокойный и уверенный:

— Ну, это мы, по крайней мере, выяснили. Я не хотел портить завтрашний ленч. Ты ведь пойдешь со мной на ленч?

— С двух до пяти я упаковываю посылки… — начала Мид.

— Посылки?

— Для пострадавших от бомбардировок — одежду и прочее.

— Но ты смогла бы отпроситься, если бы очень постаралась?

— Такую просьбу едва ли примут благосклонно.

— Меня бы это не беспокоило. В конце концов, я не каждый день возвращаюсь с того света.

Он почувствовал, как она затаила дыхание.

— Это удар ниже пояса.

— Я всегда бью именно так. Ну, ты придешь?

— Хорошо. Куда?

— Я зайду за тобой без четверти час. Спокойной ночи и приятных снов.

Мид быстро заснула и впервые после той июньской ночи не видела никаких снов. Постоянное напряжение, бессвязные воспоминания, неконтролируемые мысли — все это внезапно исчезло. Она крепко спала до тех пор, пока Айви не пришла раздвинуть оконные занавеси.