Алина Егорова - Дар богов Страница 6

Соседи Валенковой, глубокой ночью почуявшие запах дыма из ее квартиры, забили тревогу. Они долго звонили в дверь, надеясь разбудить хозяйку, в случае если та уснула. Не дождавшись, чтобы им открыли, и не желая пострадать от возможного пожара, соседи позвонили в МЧС. Прибывшая бригада пожарных взломала дверь квартиры и потушила очаг возгорания – тлевшую ковровую дорожку. Хозяйка квартиры лежала на полу. Одетая в длинное белое платье, босая, с распущенными волосами и бледной кожей, она походила на невесту Люцифера. На подоконнике стоял опустошенный бокал вина, там же имелись томик стихов и множество свечей. Некоторые свечи уже догорели, другие, которые изначально были длиннее, еще нет. От одной из свечей и загорелась ковровая дорожка в холле.

Обстановка в квартире – картины, изображавшие дьявола и ангела, висевшие на противоположных стенах, точно друг напротив друга, готические маски, книги магического содержания – говорила о пристрастии хозяйки к оккультизму.

Как показала экспертиза, Майя Валенкова погибла вовсе не от проникновения в ее легкие угарного газа: в ее крови вместе с алкоголем присутствовал яд. Яд был обнаружен и в бокале из-под вина. Следствие прорабатывало две версии: суицид и преднамеренное убийство. В пользу первой говорили увлечения потерпевшей черной магией и особенно записи в ее альбоме – на каждой странице имелось упоминание о смерти: переход на новый духовный уровень, общение с душами умерших и тому подобное. Майя как будто готовилась к смерти заранее. В пользу второй – отключение электричества во всем доме, так что свечи вовсе не обязательно были зажжены лишь с ритуальными умыслами.

Дверь в квартиру была заперта заводским ключом, а не каким-либо посторонним предметом. Замки там стояли хорошие, подобрать ключ было бы очень сложно. Проникновение через лоджию и окна исключалось – ввиду высокой этажности. Может, конечно, она сама впустила убийцу и потом закрыла за ним дверь. Яд подействовал не сразу, а примерно через пять минут. Оттого и бокал с ядом был оставлен на подоконнике, а тело умершей распласталось посреди комнаты.

– Я думаю, что Майю все-таки убили, – поделился с Мишей своими соображениями Пылаев. – Вечером, незадолго до смерти Майи соседи слышали за стенкой ее голос. А голоса ее собеседника слышно не было. Как будто она с кем-то долго разговаривала по телефону. Но в то время с ее номера никаких соединений не было. Получается, либо ее собеседник говорил очень тихо, либо она разговаривала сама с собой, в чем я сильно сомневаюсь. Обычно электричество в доме отключается автоматически, когда превышается суммарная нагрузка. Такое происходит довольно часто, поскольку дом новый и подключен к сети электроснабжения по временной схеме. Но затемнения обычно случаются зимой, при массовом включении обогревателей. А тогда уже стоял апрель. Отключить электричество вручную можно в подвале. Туда как раз ведет отдельный вход с другой стороны дома. Зачем это понадобилось преступнику, вполне понятно – чтобы вышла из строя система видеонаблюдения, ну и чтобы обеспечить себе беспрепятственный вход на боковую лестницу. Дом погрузился во тьму, электрические замки, как и положено им при пропадании тока, открылись – милости просим, ходи себе по этажам никто не увидит. Но это все только предположения, не подкрепленные доказательствами.

Я ведь косвенно знал погибшую. Ее дед по матери, Гаврила Петрович, был моим бригадиром. Я сам из Псковщины. Начинал слесарем, ремонтировал колхозную технику и заочно учился в институте. Гаврила Петрович головастым мужиком был, царствие ему небесное! И дочка его, Ольга, в него пошла – ум острый и деловая хваткая при ней – своего не упустит. Красивая была девка, за ней все парни бегали, но гордая, знала себе цену. Ее Ольгой в честь княгини назвали, той, что на Псковщине по реке Великой спускалась. И запросы у нее были княжеские. За сельского парня не пошла, в городе замуж выскочила. Говорили, не по большой любви, а по холодному расчету. У них вся порода такая. Дочь Ольгину, Майю, думаю, бог умом тоже не обделил. Красотой она в мать пошла, такая же статная и броская была. Да вон, сам взгляни, – следователь протянул Михаилу снимок из уголовного дела.

Костров с любопытством посмотрел на фотографию, судя по обстановке, сделанную на какой-то вечеринке. Женщина в элегантном черном платье, с бокалом вина в унизанной экстравагантными перстнями руке. Гордо поднятая голова с гривой каштановых волос, крупные черты лица: глубокие, слегка суженные темно-серые глаза, черные молнии бровей, немного вздернутый аккуратный нос, сочные губы. В ее лице угадывалась южная кровь: то ли турецкая, то ли цыганская. Природа наделила Валенкову той нестандартной красотой, которая привлекает внимание и даже вызывает восхищение, но с ней не попасть на обложку модного журнала и не победить в конкурсе на звание какой-нибудь Мисс.

20 мая. Санкт-Петербург

К полудню Тихомиров вызвал Зинаиду Соболеву. По словам Дьячковой, именно она попросила ее приютить Альберта и теперь, узнав о его смерти, приехала сама. Поздновато, надо сказать, приехала, могла бы и пораньше – уже неделя прошла со дня убийства. Но спасибо и на этом, а то другие родственники Малуниса так и не объявились, словно покойный жил один-одинешенек, не имел ни друзей, ни родни.

Илья Сергеевич ничего о Соболевой не знал, кроме того что она – гражданка Литвы, а значит, подданная другого государства, и поэтому, если она окажется причастной к убийству, то придется ему заниматься лишней писаниной. Уже то, что погибший – не соотечественник, дело усложняет. И чего ради он сюда притащился со своими картинами?! Сидел бы в своей Прибалтике или в Европу ехал бы, благо у них дорога в страны Евросоюза свободна. Глядишь, и сам цел остался бы, и ему, следователю, хлопот меньше было бы.

Тихомиров, как всегда, утром со вкусом позавтракал, разобрался с бумагами, переговорил с операми. Расследование шло ни шатко ни валко, впрочем, как обычно. Все, что они имели на сегодняшний день, – это единственный подозреваемый Иван, и убийство Валенковой, расследовать которое ему лично не нужно. Пока что. Но разобраться в деталях гибели Майи все же необходимо. Илья Сергеевич, читая дело, выпил две чашки кофе, и если бы он курил, выкурил бы не меньше пачки, а если бы еще он был и любителем заложить за воротник, приговорил бы пару рюмашек. В этом деле, как сказал бы его покойный свекор, без пол-литра не разобраться. Следователь просмотрел материалы дела Валенковой и пришел к заключению, что дамочка, скорее всего, была не в себе. В ее случае имело место не клиническое помешательство или ярко выраженная шизофрения, каковая наблюдается у пациентов психбольниц. Откровенной дурой Валенкова тоже не являлась – дура не смогла бы управлять собственным бизнесом. Но отклонения от нормы в ее психике присутствовали. Такие люди бывают небезынтересными, они обычно начитанны и образованны, выделяются из толпы незаурядностью своих взглядов и имеют смелость быть самими собой; у таких людей много «своего»: своя мода, своя точка зрения, свои правила. Но из-за сильной концентрации на своей собственной индивидуальности и стараний ее не утратить они отдаляются от общества, превращаясь в белых ворон. Нынче – не как раньше, нынче модно быть белой вороной, потому что это значит быть почти звездой. Загвоздка только в этом пресловутом «почти», которое все портит. Звезде простительны любые экстравагантные поступки, более того, они поддерживают ее имидж, а вот «почти звезду» эти экстравагантные поступки могут отправить в лагерь для городских сумасшедших.

Илья Сергеевич налил себе очередную чашку кофе, отпил глоток и подумал, что Майя любила добавлять в кофе имбирь. В ее деле об этом упоминалось – вскользь. Может, стоит попробовать? В их районе есть универсам, где продают разные вкусности для гурманов, в том числе и имбирь.

В дверь тихо постучали. Следователь по обыкновению набрал в легкие воздуха, чтобы встретить посетителя ворчанием. Но перед тем как открылась дверь, Тихомиров скользнул взглядом по циферблату часов. Ровно двенадцать – на это время он вызвал Соболеву. Уже двенадцать? Так быстро! Что-то он задумался. Если это Соболева, то тут она молодец – пунктуальная.

На пороге появилась элегантная молодая женщина, облаченная в серую шелковую тунику. Аристократически тонкая, с гордо поднятой головой и высоко заколотыми рыжими волосами; завитки небрежно падают на голые плечи, как и длинные, интересные по дизайну серьги. Зинаида Соболева – явно диаметральная противоположность Дьячковой. И что может быть между ними общего? Глаза – медовые, на пол-лица, как у нереального космического существа, взгляд – прямой, не лишенный превосходства. От ее взгляда Тихомирову стало неловко – он привык, что люди в его кабинете часто тушуются, а тут к нему явилась сама «мисс Уверенность». Или миссис, судя по возрасту. Сколько ей лет, на глаз определить Илья Сергеевич не смог. Кожа без изъянов, косметика неброская и почти незаметна, фигура превосходная, девичья, так что кажется, что ее обладательнице не больше двадцати пяти. Но вот этот взгляд – слишком прямой, цепкий и печальный, – взгляд человека, немало испытавшего в жизни. Так может смотреть только зрелая женщина, но никак не юная особа.