Наталья Андреева - Высокий блондин на белой лошади Страница 6

Потом он спохватился.

– Гражданка Кузнецова, можете быть свободны. Пока.

Вот тут я обрадовалась. Отпустили наконец! И вспомнила о свидании. Уже утро! А я так и не уснула! Хороша же я буду! С синяками под глазами! Я уже взяла позицию «на старт», когда старший опергруппы меня окликнул:

– Момент!

– Да? – невольно вздрогнула я.

– Как планируете провести выходные?

– Вообще-то у меня сегодня свидание.

– Романтический ужин и все такое прочее? – спросил высокий.

– Вроде того.

– А в понедельник?

Я задумалась. Далее сегодняшнего дня мои мечты не распространялись. Что будет в понедельник? Если вспомнить судьбу блондина в багажнике «Фольксвагена», то этого не знает никто.

– В понедельник я, скорее всего, буду на работе.

– Как называется ваша фирма? – тут же вцепился в меня высокий. – Адрес? Телефон?

Тут я вновь задумалась. Потом ответила, как меня учили:

– Вообще-то это коммерческая тайна.

– Вы что, официально не зарегистрированы? – удивился высокий. – У вас нет юридического адреса? И чем вы вообще занимаетесь? Быть может, подпольной торговлей наркотиками?

– Нет, что вы! – испугалась я. – И зарегистрированы, и официально! И налоги платим! И телефоны указаны в нашей рекламе!

– В чем же тогда коммерческая тайна? – подозрительно спросил следователь, который внимательно прислушивался к разговору. И переглянулся со старшим опергруппы. Я поняла, что хотела сделать как лучше, а получилось как всегда.

«Какая же ты дура, Дана Кузнецова!» – мысленно обругала я себя. И, как из пулемета, выпалила название, адрес, телефон и даже факс нашей фирмы. Когда я дошла до адреса электронной почты, высокий сказал:

– Хватит, хватит. Телефон я записал. Этого достаточно. Если увидите в почтовом ящике повестку, не удивляйтесь. И советую вам прийти, куда указано. В указанное время. Иначе принудительным порядком.

Я и без того была напугана. Что скажет на всё это мой обожаемый шеф? Не хватало еще впутать во всё это и его!

– Я всё сделаю. Я приду, – жалобно сказала я. – Только не надо на фирму.

– Что, дорожишь своей работой, Дана Кузнецова? – подмигнул высокий. – Кем работаешь-то?

– Секретарь в приемной.

Он вновь посмотрел на мои ноги, хотя на этот раз они были закрыты курткой почти до колен, и присвистнул:

– Понятно! Высокая симпатичная секретарша! Рыжая! Незамужняя! С отдельной жилплощадью! Шеф-то, небось, пользуется?

Я залилась краской.

– Да как вам не стыдно!

– Тебе-то не стыдно, – оскалился высокий. – И сколько ж за это платят? Коммерческая тайна? А квартирка-то того… Бедновато живешь, Дана Кузнецова. Для личной секретарши.

– Я сказала: секретарь в приемной.

– Разница существенная. Ну все, иди. И не исчезай, слышишь?

Я все ж таки поспешила исчезнуть. Стрелой метнулась в подъезд. Хлопнула дверь, я перевела дух. Эта безумная ночь наконец-то подошла к концу! Я взлетела по лестнице на свой второй этаж и вошла в квартиру. Потом захлопнула входную дверь и щелкнула замком. Все.

Уснуть мне удалось почти сразу. И проспать до полудня. Я справедливо полагала, что на сегодня мои мучения окончены. Неприятностям конец, начинается светлая полоса. Но боже мой! Как же я ошибалась!

…Мне снился мой любимый сон: высокий блондин и белая лошадь. Он подхватывал меня сильной рукой и сажал в седло впереди себя. Внутренний голос шептал: «Дуреха, ну кто может тебя поднять, если ты ростом под метр восемьдесят? Да еще и одной рукой?» Но я его не слушала. Слушала только свое сердце, а оно стучало в такт лошадиным копытам. Почему-то сегодня у блондина было лицо мужчины, которого нашли в багажнике синего «Фольксвагена». Это меня слегка взволновало. Я не хотела романтического свидания с мертвым блондином. Меж тем время подошло к полудню, и я открыла глаза.

Первым делом я вспомнила о неприятностях. О безумной ночи. О трупе… О том, что придется ехать в прокуратуру, давать показания. Потом вспомнила о назначенном свидании, и облачко печали растаяло. Спать больше не хотелось. Я полетела в ванную, напевая при этом. Если вы когда-нибудь были влюблены, то меня поймете.

Я носилась по своей маленькой однокомнатной квартирке, и все мои мысли были заняты любовью и только ею.

«Пора, не пора?» – раздумывала я. Надо было позвонить своему возлюбленному, чтобы уточнить время и место свидания. Он был на машине, я нет, мы должны были встретиться у метро и поехать на частную квартиру, которую он снял для свиданий со мной. Подумать только! Для свиданий! Со мной!

К сожалению, мой возлюбленный был женат, но дело было не в этом, а в ребенке. Ребенка он, мой благородный мужчина, лучший из всех мужчин, которые когда-либо жили на свете, бросить не мог. Пока не мог. Но обещал сегодня же утром все рассказать жене. Поговорить с ней серьезно. Это значило, что они должны были обсудить условия развода.

Во-первых, он больше не будет с ней спать. Потому что будет спать со мной. Во-вторых, больше не будет с ней жить. Потому что…

Да, скоро мы будем жить вместе. Только не здесь. Я с ужасом оглядела свое убогое жилище и впервые задумалась о том, когда же снесут дом? И что я получу взамен? Больше чем на однокомнатную мне рассчитывать не приходится. Но в доме, куда нас должны были переселить, даже однокомнатные квартиры площадью не менее сорока квадратных метров! А то и больше! Все жильцы нашего «сообщества трех панельных домов, предназначенных под снос» только об этом и говорят! О том, какие квартиры будут в новом доме.

Самое разумное – это подождать. Разумеется, он все оставит ей: квартиру, машину, дачу. И нам придется все начать сначала. Меня это не пугает. Я вообще привыкла довольствоваться малым.

Размышляя об этом, я то и дело поглядывала на часы. Мой маршрут проходил таким образом, что, кружа по квартире в нетерпении, я то и дело оказывалась у телефона. Наконец решила: пора! И дрожащей рукой подняла телефонную трубку. Интересно, кто подойдет к телефону? Он или его жена? Мой возлюбленный сказал:

– Не стесняйся, звони прямо на домашний. Она все будет знать. Как только вернусь домой – мы серьезно поговорим.

Как это благородно! Набирая номер, я еще раз умилилась. Наконец в трубке раздались долгие гудки. Я замерла. Мне еще ни разу в жизни не приходилось разговаривать с чужими женами. То есть с женами мужчин, которые должны уйти ко мне. Да и мужчин таких у меня еще не было. Ни одного. Не было и опыта. Поэтому я сидела и подбирала слова, пока не сообразила, что сижу так уже минут десять. С телефонной трубкой в руке. А в трубке по-прежнему долгие гудки.

Поначалу я пришла в легкое недоумение. Никого нет дома? Скорее, не хотят брать трубку. Может, они ссорятся? Как раз в этот момент выясняют отношения? Надо подождать. Я бережно опустила трубку на рычаг.

Вновь начала кружить по квартире. Таким образом, что маршрут пролегал возле телефона. Я все время натыкалась на него взглядом. Прошло минут десять. Как только я это поняла, кинулась к аппарату. Номер давно уже был выучен наизусть. Семь цифр каленым железом выжжены в моей памяти. Они пылали так, что моей бедной голове было больно. Я набрала номер и замерла. И опять длинные гудки. Что ж, отношения супруги выясняют долго. Только я могу молча смотреть, как муж собирает чемодан, зная, что на улице его ждет другая женщина, а под конец сказать:

– Я приготовила тебе подарок ко дню рождения. Заранее. Рубашка и галстук. Вот, возьми.

И достать подарок из-под кипы собственного нижнего белья. И только мой бывший может его взять и ровным голосом ответить:

– Сойдет. Все, Рыжая, пока.

Хорошо, хоть не «стерва» и не «неумеха». «Рыжая» в его устах – это ласка. Поэтому я и посчитала, что он сожалеет, что все так получилось.

Я догадываюсь, что люди разводятся по-другому. Подолгу выясняют отношения. Особенно если у них есть совместные дети. Догадываюсь, что у моего возлюбленного все именно так. Поэтому следует быть терпеливой. Я положила трубку и задумалась. Что может быть томительнее ожидания? Ожидания в одиночестве? То-то и оно!

Подумав с минуту (кратно десяти без остатка), я позвонила своей подруге. Чтобы не сидеть одной. Лучших подруг у меня нет, после того как я лишилась мужа. Но есть сослуживицы. С некоторой натяжкой их можно отнести к разряду подруг. Мы очень много времени проводим вместе, а это уже повод.

Женщину, которая работает в бухгалтерии и которой я чаще всего ношу на подпись документы, зовут Машей. Из-за этого я долго не могла найти с ней общий язык. И долго ее избегала. Если вы помните, ту мою лучшую подругу тоже звали Машей. Ко всем Машам с тех пор у меня настороженное отношение. Но мало-помалу мы сблизились. Во-первых, мы почти ровесницы. Она на год старше. Это кратно десяти без остатка. Во-вторых, ее личная жизнь не устроена. И даже хуже, чем моя. Я имею в виду, что ее тоже бросил муж, но квартира была его, и Маше пришлось оттуда съехать. Потом выяснилось, что квартира вообще была куплена на имя свекрови и после развода Маша не имеет на эту жилплощадь никаких прав.