Марк Гроссман - Капитан идет по следу Страница 6

— Добыл.

Сыщик осторожно достал из кармана портсигар, вложенный в коробок из пластмассы.

Кичига взял за ребра гладкую полированную коробочку, поднес ее к глазам.

— Так не видно. Пройдем в лабораторию.

В соседнем кабинете эксперт установил портсигар на подставке и включил лампу. На гладкой опыленной поверхности коробки обозначились линии сложных узоров.

— Плохо, — пробурчал Кичига. — Попробуем посветить сбоку.

Он отодвинул лампу в сторону. Теперь отчетливо стали видны отпечатки четырех пальцев.

— Это вполне годится для идентификации[1]. Подожди, мы быстро закончим дело.

Эксперт сфотографировал следы и вскоре проявил снимки.

— Теперь, пожалуй, можно заглянуть и в регистрационные карты, — подумал он вслух. — Может, в реестре найдется похожая карта? Дай-ка я еще раз взгляну на снимки.

Пока эксперт рассматривал изображения пальцевых отпечатков, Смолин курил и с любопытством глядел на товарища.

Больше года прошло с той поры, когда сыщик познакомился с этим примечательным, широко образованным и немного тщеславным человеком. Тогда, в первое знакомство, Кичига обескуражил Смолина, выяснив, что топор испачкан всего-навсего куриной кровью.

С того дня Смолин не раз наблюдал, как Кичига быстро различал похожие пальцевые узоры, определял происхождение подозрительного пятна на одежде, читал шифры, узнавал подделку. Влюбленный в свою профессию, он был незаменимым человеком для работников сыска.

— Ну, что ж, — наконец сказал майор. — Теперь я не спутаю этот оттиск с другими. Может, отправимся поглядеть на регистрационные карты? Если Бугров уже привлекался к ответственности, мы найдем его карту.

— Погоди, мне хочется порассуждать. Как ты смотришь на это?

Кичига улыбнулся. Капитан, так неудачно начавший работу в уголовном розыске, все же неглупый парень. Его стоит послушать.

Смолин поудобнее устроился на диване и раскурил трубку.

— Что бы ты сказал, — спросил он, затягиваясь дымом, — узнав, что вор довольно быстро и без всяких улик сознался в краже? Вызвало бы это подозрение?

— Да.

— Что можно предположить? Самое простое: заподозренный хочет нас обмануть и скрыться. Но коль Бугров — честный человек, ему незачем бежать. Если он вор, то хорошо понимает: исчезнуть не удастся. Значит?..

— Значит, он и впрямь пошел за часами…

— Верно. Но зачем? Не для того ли, чтобы отвязаться от нас и принять позу раскаявшегося грешника?

— Вероятно.

— Но вот этот грешник приносит часы, заметь: фирмы «Павел Буре», и оказывается — не те, не Волгина. Что же следует?

— Либо мошенник не имеет отношения к часам метранпажа, либо второпях спутал двое похожих часов.

— Мысль эта может прийти в голову, — согласился Смолин. — Но она верна наполовину. Чтоб перепутать двое часов, — речь идет о редких старинных экземплярах, — нужно иметь их не меньше двух.

Допустим, Бугров — профессиональный вор и крадет часы. Допустим, он успел передать часы Волгина своему сообщнику. Тогда какой смысл ему признаваться в краже? Подтверждать нашу весьма туманную догадку?

Не предположить ли другое? Случайно задержан человек, подозреваемый в краже часов. Это сравнительно небольшое преступление. Поначалу он пытается разыграть возмущение, гнев, обиду. Замечает: ни к чему не приводит. Да еще видит: появился новый работник милиции. «Как бы тут не застрять», — думает человек. И он решает «сознаться», что украл часы. Для чего?

— Взять на себя меньшее и скрыть большее? Так?

— Вот именно. Заметь, выйдя из милиции, он идет сначала в один дом, но оттуда не возвращается к нам, а спешит в другой. Зачем? Он не нашел сперва того, что искал. И только во втором доме достал эти «Павел Буре».

Бугров приносит часы, вызывают Волгина, а часы-то — не его. Каков же итог? Часы Бугров, видимо, не крал. Значит, есть у него за душой грехи покрепче… Ну, что ж, заглянем в реестр…

Товарищи прошли в соседний дом.

Не просто и не скоро можно отыскать нужную карту. Формула, выведенная Кичигой, имела отношение только к групповому сравнению. Она говорила лишь о некоторых общих признаках пальцевых узоров. Такие признаки могут быть и в сотнях других оттисков. Значит, пока формула могла только облегчить поиски нужной карты, если такая, конечно, есть в реестре.

Товарищи оставили в учреждении снимки пальцевых узоров и вернулись к себе.

Через несколько дней Смолину позвонили:

— Зайди, Александр Романович. Мы нашли карту.

Капитан забежал за Кичигой, и они поспешили в соседний дом.

Войдя в кабинет, Кичига увидел на небольшом столике дактилоскопическую карту и свой снимок. Товарищи взглянули на верхнюю часть карты.

«Елисеев Андрей Иванович… Кличка «Бухарский принц». Год и место рождения…».

Ниже, в разграфленных прямоугольниках, были оттиснуты все десять пальцев Елисеева.

— Помяни волка, а волк — из колка! — воскликнул Кичига. — Ему стоило рисковать часами!

«Бухарский принц» был вожаком крупной воровской артели, метавшейся по всей стране и почти без потерь уходившей от преследования.

— Вот тебе и «Павел Буре», — щурясь сказал Смолин. — Сорвался травленный волк все-таки!

БОТИНОК СОРОКОВОГО РАЗМЕРА

Начальник дороги нервничал. Еще раз включил селектор и хмуро спросил:

— Когда же будет машина?

Голос начальника секретариата ответил из микрофона:

— Я вызвал Гуреева час назад. Он доложил — едет.

— Проверьте.

Через несколько минут в аппарате раздался сухой треск.

— Машина вышла из гаража вовремя. У подъезда ее нет. Вызвал вторую «Победу».

Странный случай! За десять лет Гуреев ни разу не опаздывал. Может, «Победа» наткнулась на гвоздь? Но шоферу хватило бы десятка минут на смену баллона. Куда же делся Гуреев?

Начальник дороги побывал на станции, вернулся в город и вызвал начальника секретариата.

— Где Гуреев?

Тот пожал плечами.

— Я прошел пешком до гаража. Па́левой «Победы» на дороге нет. Автоинспекция и милиция ничего не знают. Домой водитель не явился.

…В это время па́левая «Победа» АБ-20-26 мчалась в семидесяти километрах от города. За ее рулем сидел не Гуреев. Покрасневшие глаза водителя рассеянно следили за дорогой, будто в тумане отмечая рытвины, бугры, повороты.

На задних местах сидели двое. Один из них, в синем бостоновом костюме, дремал, привалившись к спинке. Второй был Гуреев. Руки его были прочно скручены солдатским ремнем, во рту торчала тряпка, какими обычно протирают стекла машин.

…Утром Гуреев по вызову выехал в управление. Возле площади его остановили незнакомые люди. На руках у них краснели повязки, и шофер решил: автоинспекторы.

Так и оказалось. Неизвестные предъявили документы и сели в «Победу».

— Придется поехать с нами…

Гуреев развернул машину и направился в противоположный конец города. Надо торопиться: начальник дороги не любит опозданий.

У одного из домов заводского поселка шоферу приказали остановиться.

— Подождите. Мы недолго.

Гуреев выключил мотор, закурил.

Прошло пять минут, десять — никто не появлялся.

Водитель стал нервничать: «Почему я должен их возить? Некогда!»

Но тут же возразил себе: «Уедешь, неприятностей не оберешься».

Наконец автоинспекторы вернулись. Гуреев быстро повел машину в город, на центральное шоссе.

Но выехать на него не пришлось.

— На Восточную дорогу! — услышал шофер тихий приказ и, искоса бросив взгляд на сидящего рядом человека, увидел в его руке нож.

За городом неизвестные связали Гуреева его же ремнем, заткнули рот тряпкой, пересадили на заднее сидение.

Машина, дергаясь и завывая, двинулась вперед.

«Господи! — думал Гуреев, даже в этом невеселом деле оставаясь шофером. — Как ведет машину, подлец! Свалит! Не иначе — свалит под откос!»

Заскрежетали тормоза. Остановив «Победу» на опушке, водитель поднялся и кивнул сообщнику:

— Тут в самый раз. Вытаскивай.

Они выволокли Гуреева на траву и стали совещаться.

В чистом вечернем воздухе до Гуреева долетали тихие обрывки слов. И поняв, о чем речь, он побледнел, сжал зубы, напряг мышцы. И тут же, мгновенно приняв решение, вытянул вперед скрученные руки и бросился бежать. Широко открыв налившиеся кровью глаза, ощутив внезапный прилив сил, он несся в глубь леса, тяжело, со свистом дыша.

Позади, треща сучьями, не разбирая в темноте дороги, бежал кто-то из тех двух.

Вдруг лицо Гуреева обожгла боль. Он наткнулся на сухую ветку и головой вниз полетел на землю.

В следующую секунду понял: лежит в неглубокой канаве, наполненной густой гниловатой водой.