Мария Жукова-Гладкова - Виллы, яхты, колье и любовь Страница 6

У французов была фотография трупа. Мы нашли его на нашей пленке еще вполне живым. В драке этот мужчина не участвовал. В самом конце нашей съемки он, судя по виду, спал, хотя теперь мы не могли утверждать это с полной уверенностью.

– Так у него вполне мог случиться разрыв сердца от всего, что творилось, – заметила я.

Судя по виду, мужчине было сорок с небольшим (опасный возраст), телосложение плотное, лицо одутловатое, как у любого явно пьющего человека. Он несомненно принял на грудь и перед вылетом, и после взлета, а потом началась паника…

Нет, паника его не затронула. Мы снова прокрутили запись и увидели, что после выпадения масок он с трудом оглядел происходящее и опять опустил голову на грудь. Ему уже тогда было плохо? Мне было жаль, что мы не обратили на него внимания. Может, его бы удалось спасти…

– Его бы не удалось спасти, – заявил французский полицейский, комиссар Дидье. – Если у вас, конечно, не было нужного антидота.

– Чего? – спросила Татьяна.

– Его что, отравили?! – воскликнула я.

Французы-полицейские дружно кивнули. Мы уставились на них.

– Некачественный алкоголь? – подал голос Пашка, который почти всегда пьет только пиво.

– Нет, очень редкий яд, изготовленный по средневековому рецепту.

Мы дружно моргнули.

Первой в себя пришла я и спросила, можно ли определить, когда в несчастного впрыснули яд.

Это было неизвестно.

– Но яд быстрого действия или замедленного? Я имею в виду: его в России ввели или уже в самолете?

Французские эксперты считали, что в самолете, тем более на плече мертвеца имелся след свежего укола. Плечо было левое, как раз то, которое выставлялось в проход.

По крайней мере, нас в убийстве не подозревали, и на том спасибо. Копию записи мы французской полиции презентовали, и они с этим удалились.

Мы же снова стали смотреть запись.

На этого дядьку падал Пашкин сосед. Во время драки на него валились или задевали еще три мужика – он как раз сидел в той части самолета, где народ выяснял отношения.

– Точно, этот тип его отравил, – заявила Татьяна. – Я же тебе говорила, Юля, чтобы ты обратила внимание на его перстень. Раз отравили, да еще средневековым ядом… Однозначно Пашкин сосед.

Я предложила обратить внимание Ивана Захаровича на двух граждан – умершего и Пашкиного соседа. Пусть его подчиненные вышлют нам информацию о том, кто это. Не исключено, это нам поможет.

Однако мы не успели отправить запрос. Прорезался наш друг опер Андрюша из Управления и сообщил, что мы вскоре увидимся. Именно его отрядили в помощь французской полиции от нашего Управления, в частности потому, что во Франции находится наша компания и сотрудничать нам всем не впервой. Осталось только сделать визу. Консульство по требованию собственной полиции явно должно поторопиться, так что мы вскоре воссоединимся.

– Боже мой! – воскликнула Татьяна. – Ни в одну страну нельзя уехать, чтобы за тобой не приперся кто-то из знакомых.

Я уточнила у Андрюши, кого убили. Это оказался известный «черный» торговец антиквариатом.

– Но зачем такие сложности? – не поняла я.

– А это надо у убийцы спрашивать. Или заказчика, – хмыкнул приятель и распрощался.

Мы все-таки послали запрос Ивану Захаровичу и насчет убитого, и насчет предполагаемого убийцы.

Информацию насчет убитого он подтвердил, типа с перстнем не знал, но дал задание подчиненным выяснить, кто это такой и зачем его понесло во Францию.

Может Ивана Захаровича интересовать антиквариат? У него в загородном особняке, где он проживает большую часть времени, и в городской квартире полно старинных штучек. Но может ли его интерес быть, так сказать, профессиональным? Я считала, что да. Поэтому эту «тему» следовало отложить в памяти. Будем следить за развитием дела. Тем более Андрюша приезжает…

Глава 4

На следующий вечер «граф Монте-Кристо» устраивал вечеринку для богатых русских, отдыхающих на Лазурном Берегу. К сожалению, мы на нее опоздали из-за того, что были вызваны в полицию для дачи официальных показаний. Андрюша пока не появился. В полиции также оказалось еще несколько человек, летевших нашим рейсом, которые узнали меня. Я сама узнала только одну женщину, да и то потому, что несколько раз видела ее на пленке. Под ней сломалось кресло, но она к тому времени уже успела подцепить панель в потолке, слетела на пол с панелью, быстро вскочила и ухватила кислородную маску, к которой потянулась загребущая рука какого-то мужика из кресла сзади. Мужик получил по морде и отключился от удара, а не от отсутствия кислорода в салоне.

В полиции тетка орала, что ей испорчен отдых, и требовала компенсации. При виде меня она бросилась к нашей компании аки коршун, причем с такой резвостью, словно была молодой горной козочкой, а не напоминала бурую медведицу-шатунью.

Мы услышали, что она прилетела отдыхать после сложного судебного процесса. Любовница мужа, которую тетка (разумеется, вместе с мужем) застала в своей собственной постели, требовала оплаты пластической операции по реставрации носа, скулы и челюсти. Правда, ничего не добилась. Единственный свидетель, муж, заявил, что любовница такой и была в момент его с ней знакомства. Жена ему ежедневно объясняет, кто он есть, и поэтому он прекрасно понимает, что на него никто, кроме такой уродки, не позарился бы. Он также сказал, что подобрал любовницу на районном «пьяном углу», после того, как выпил с друзьями пива. Два друга это подтвердили.

Я поинтересовалась у тетки, почему муж так заявил, подумывая, что могу вставить этот материал в одну из статей о бытовухе.

– Так мой-то не работает и не хочет, – как само собой разумеющееся заявила тетка. – Кому он нужен в пятьдесят лет? А друзьям я тоже иногда наливаю и работенку подкидываю.

Когда мы вернулись в особняк, веселье было уже в самом разгаре. Мы отправились переодеваться и вскоре спустились в сад с фонтанами, в которых, вероятно, намечалось купание по национальной традиции. Мы с Татьяной были в платьях для коктейля и босоножках, Пашка надел белые брюки и рубашку-поло, а также прихватил камеру. Мы не сомневались, что на вечеринке будет что заснять, если и не для «Криминальной хроники», то для коллег из «Светской».

В парке стояли столы для фуршета, пили вино и водку. Девушки по большей части были юными, гораздо младше нас с Татьяной, хотя кое-кто явно приближался к тридцати, но очень хорошо следил за собой. Мужчины были солидными и холеными. Платья на девушках, по-моему, скорее напоминали широкие пояса, чем собственно платья, поскольку заканчивались – как бы помягче выразиться? – едва прикрывая причинные места и рекламируя дорогих производителей нижнего белья, а начинались… как правило, чуть выше сосков. У некоторых, правда, из-под платьев торчали лифчики. Возможно, это такая мода, но мне лично не нравится, когда сверху или снизу торчит нижнее белье, хотя я ведь не солидный мужчина… Ведь эти женщины одеваются для мужчин?

Также мы с Татьяной обратили внимание на ремни на головах у девушек. Наверное, они называются как-то по-другому. В мои школьные годы какое-то время было модно носить обручи, так вот эти ремни выполняли роль обручей, у кого-то проходили перед ушами, у кого-то за ушами, а над центром лба застегивались, и иногда с пряжками. Предполагаю, что часть пряжек украшали настоящие драгоценные камни.

– Пиво тут есть? – Пашка поймал какого-то официанта за рубашку. Официант оказался русским.

Вместо пива была драка, на этот раз между бабами.

Она началась, как раз когда мы подходили к столам. Ближе к берегу, на полянке, собралась толпа гостей, которая подбадривала кого-то криками, улюлюкала, хлопала в ладоши. Мы присоединились к народу и увидели, что в центре круга верхом на известной светской львице Екатерине Собакиной сидит оперная певица Магдалина Сухоручко и дерет львице гриву, сопровождая действия высказываниями о том, что она думает о Собакиной и ее родственниках.

– Так драться можно только из-за мужика, – заметил Пашка, ни к кому конкретно не обращаясь.

– И из-за карьеры тоже, – сказала я, поскольку лично знала Магдалину (в прошлом – Вальку).

– Вы оба не правы, – повернулся к нам импозантный мужчина, в котором я узнала одного из известных олигархов. – Сухоручко посчитала личным оскорблением нелицеприятное высказывание о своей святой покровительнице Марии Магдалине и вступилась за ее честь.

Мы втроем отвесили челюсти. В этот момент Магдалина Сухоручко стала цитировать Библию и объяснять Собакиной и всем собравшимся, что о блуде Марии Магдалины там нет ни слова. На нее имеется несколько ссылок в четырех канонических Евангелиях, причем кратких. С уверенностью можно говорить только о четырех моментах. Во-первых, Мария Магдалина была одной из женщин – последовательниц Христа. Во-вторых, она присутствовала при распятии. В-третьих, являлась свидетельницей воскрешения Христа. В-четвертых, на нее была возложена миссия передать послание Христа, то есть весть о том, что через победу Христа над смертью вечная жизнь предлагается всем верующим.