Ольга Лаврова - Свидетель Страница 6

- Это не я, это сами заключенные говорят!

- Да? Нелепо!.. И вы тоже. Сидите, как страж в преддверии ада. Кому тут нужна хорошенькая девушка?

Подобные замечания Ниночка тоже не раз слышала. Бывалые же люди считали, что именно такая и нужна.

Она уйдет - найдут взамен похожую: улыбчивую и хорошенькую.

(А со Знаменским они действительно встретились. И даже немного поработали вместе. И то было самое счастливое время ее короткой жизни... оборванной ударом ножа.

История описана нами в повести "До третьего выстрела").

...Между тем Пал Палыч энергично обрабатывал Платонова. Тот изо всех сил старался вникнуть в акт экспертизы и разложенные на столе таблицы. Чтобы лучше понять, бормотал вслух:

- "Место кровоподтека на лице потерпевшего соответствует удару, нанесенному человеком, выше его ростом, а именно..."

- Ваш рост, верно?

- Ну и наворочено в этих таблицах...

- Специалисты работали. Кому бы другому я и показывать не стал - слишком сложно. Но вы человек неглупый, с полувысшим образованием... - польстим, слицемерим, плевать, абы проняло.

- Понятно, - утер лоб Платонов. - А тут что?.. "Наиболее вероятно, что удар нанесен правым сжатым кулаком руки, чему соответствуют расположение, конфигурация... расположение, конфигурация и глубина гематом... смотри таблицу шесть". Это ж надо!

- А вот тут вычислено соотношение между углом удара в челюсть и тем, где на затылке потерпевшего образовалась ссадина при падении. Ссадина небольшая, обратите внимание.

Платонов круглил глаза, из которых испарилась наглость. С него уже и в камере спесь сбили, да еще следователь с победоносным видом вывалил заумные свои бумаги...

- Значит, что же мы имеем, гражданин майор? - озабоченно спросил он. Против меня девчонка. Этот, который с сотрясением. Длинный свидетель. И плюс вагон науки... А кто же за меня?! Вам разве не звонили?

- Ну! За вас очень даже заступались. И многие. Только я начхал. Вы поймите, Платонов, Петровка - не райотдел. Нас не достанешь, - и приврем, и прихвастнем, где наша не пропадала!

- Вот петрушка! - горестно изумился Платонов. - Чего ж делать? Советуете идти на чистосердечное признание?

- Честно - советую.

- К чистосердечникам отношение, говорят, получше.

- Безусловно.

- Кой черт его дернул, этого дохляка, ко мне лезть?! Нужна мне была его девчонка! Своих невпроворот! Заголила ноги и вот маячит перед носом, вот маячит! Стерва!.. Гражданин майор, а мы не договоримся, будто я этих премудростей в глаза не видел, а? Будто просто вот совесть заела и все такое?

- Теперь уж нельзя.

- Эхма! Надо было меня раньше убедить! Растолковали бы, припугнули! Вам, можно сказать, человеческая судьба доверена, а вы...

Он еще раз крепко обругал всех по кругу (кроме себя). Выдохся.

- Ладно, что проиграл, то проиграл. Дальше бы не напортачить.

- Вы просили об очной ставке.

- Дурак был.

- Но сейчас полезно зафиксировать ваше раскаяние в присутствии свидетеля. Думаю, стоит даже извиниться перед ним: человек ходит, время из-за вас теряет

- По шее бы ему, чтоб не ходил!.. Хрен с ним, извинюсь...

* * *

"Мы свой, мы новый мир построим". А чего не построим, то переименуем, и будет как бы новое.

"Каторга", скажем. Ну что за откровенное наименование! В новом-то мире! Пусть будет, к примеру, "колония". И сразу мило бюрократическому уху, ничто не царапает. "Исправительно-трудовая колония" - отлично звучит.

Или "Нескучный сад". Фи, по-мещански же. То ли дело "Парк культуры и отдыха имени..."! Что "парк культуры" - неграмотно, нелепо, нужды нет. Зато идейно и солидно.

То же и "Бутырская тюрьма". Зачем это нам - "тюрьма"? Почесали в затылке, вычесали "Следственный изолятор". Хорошее нейтральное словечко, даже в больницах изоляторы есть.

Но древняя Бутырка не ведала, что превратилась в невинный "изолятор". Веками пропитывалась она духом неволи, тоски, проклятий, чьих-то предсмертных томлений. Наука утверждает, что информация неуничтожима. Сколько же ее вобрали в себя эти стены, лестницы, глухие коридоры. И источали обратно, густо пропитывая недра тюрьмы.

Так что прогулка по ним для нервно настроенного человека (да еще впервые) была определенным испытанием. Если говорить о Власове, то он показался Пал Палычу ниже ростом и, войдя в освещенный солнцем кабинет, словно бы обрадовался знакомым лицам.

Поздоровался с Платоновым. Платонов зыркнул исподлобья, отозвался нехотя.

- Садитесь вот сюда, Игорь Сергеевич.

Для свидетеля был принесен дополнительный стул.

- Провожу между вами очную ставку. Порядок ее каждому из вас я разъяснил. Первый вопрос к вам, гражданин Платонов. Знаете ли вы этого человека?

- Знать не знаю, но видал.

- Уточните, когда, при каких обстоятельствах. Можно коротко.

- Когда я совершил свой поступок, то есть ударил одного парня... - он аккуратно подбирал слова, - поскольку в это время хотел познакомиться с его девушкой... тогда гражданин, с которым я нахожусь на очной ставке, подошел ко мне... и сделал замечание.

Знаменский услышал подробность впервые.

- Какое же? - заинтересовался он.

- Вроде того, что зря, мол, ты так некультурно...

- Вы ответили?

- А то нет! - и сразу спохватился: - Поскольку я был расстроен... то я этому гражданину ответил недостаточно вежливо... за что теперь извиняюсь, потому что полностью осознал свою ошибку.

"Любопытно наблюдать за Власовым. Мой свидетель озадачен. Нет, больше ошарашен!"

Знаменский усердно записывал слово в слово.

- Гражданин Власов наблюдал всю драку от начала до конца?

- Разве это драка? - пренебрежительно бросил Платонов. - Я его один раз. Положил - и все.

- То есть вы ударили, он упал и не поднялся?

- Точно так, гражданин майор. А гражданин Власов действительно наблюдал, потому что торчал у киоска.

"Ну вот и перевалили главный хребет! Если не грянет какая-нибудь неожиданность - финт удался".

- Так... Когда подоспела милиция, то именно Власов указал на вас?

- Он, - прорвалась острая неприязнь, и Платонов поспешил замазать ее: Его, так сказать, заслуга... Особо прошу занести, гражданин майор, что глубоко раскаиваюсь и сожалею, что попал в такую историю...

Физиономия его обмякла и выразила искреннее глубочайшее сожаление.

- Эх! - простонал он. - Житуха была! Рубанешь кому без очереди "Здесь покоится незабвенный..." - и пей-гуляй... Этого не пишите, - уныло вздохнул он. - Пишите - считаю, хулиганство несовместимо с моральным обликом. Верно будет?

- Верно, Платонов. Прочтите, распишитесь.

Платонов читать не стал, подмахнул так. Вернулся на табуретку, уставился на здоровенные свои ручищи, наделавшие беды.

- Теперь вы, Игорь Сергеевич.

"Опасность еще есть. Что во Власове таится, я не прозреваю. Потому осторожненько, на мягких лапах".

- Есть ли у вас возражения или дополнения? Или обвиняемый рассказывает все правильно?

- Все правильно.

Свидетель был разочарован в Платонове: с такой легкостью сдаться, с такой покорностью!

- И действительно вы прежде не встречались и никакими отношениями не были связаны?

- Нет.

За этим слышалось раздражение: сколько можно об одном и том же?

- Я должен соблюдать процессуальные нормы, Игорь Сергеевич, - возразил Пал Палыч на невысказанный упрек и продолжил: - Вопросы по делу друг к другу есть? Гражданин Платонов?

- Нету вопросов.

- Я бы хотел... - подался к нему Власов. - Как вы все это переносите? - Он обвел рукой камеру и испытующе, нетерпеливо впился глазами в Платонова.

Тот завелся:

- Я?!.. Ну и заботливый ты, дядя! Сядь сам - почувствуешь!

- Не устраивайте перебранки, Платонов. Вы ведь решили раскаяться, умиротворяюще напомнил Пал Палыч.

- А чего он, гражданин майор!.. Бередит только!

- Ваш автограф, Игорь Сергеевич, - показал Знаменский место в протоколе, инстинктивно торопясь закруглить встречу.

Власов расписался и неожиданно выпалил:

- Вы знаете, что тот парень ослеп?

"Ну вот - подложил-таки свинью! Зачем ему надо?"

Платонов вскочил с табуретки:

- Как ослеп?!.. Гражданин майор?

- Сотрясение мозга вызывает иногда скверные последствия.

- Это что же будет - тяжкие телесные повреждения?!

"Нахватался от сокамерников. Изустное обучение уголовному праву. Хорошо еще, Власов раньше не ляпнул".

- Зрение может вернуться. Но если не вернется, - Пал Палыч развел руками.

- Ну, знаете!.. - метался Платонов. - Чего же врачи смотрят? Он у них, может, в ящик сыграет, а я буду виноват?!.. Так не пойдет! Лечат небось шаляй-валяй... А парень, говорили, талантливый. Его спасать надо! Гражданин майор, я ж его по-настоящему не бил, честное слово! Стукнул почти без замаха! Как же так?..

Чуть не в слезах. Да и есть от чего зареветь белугой. Вроде бы самое время было вспомнить о "заботливом дяде", призвать его подтвердить, что стукнул легонько, стукнул разок. Тем более, тот тоже поднялся, и в позе его сквозило ожидание, готовность принять участие в драматическом объяснении. Платонов, однако, вовсе не брал в расчет свидетеля, для него сейчас существовал лишь следователь.