Морье Дю - Монте-верита Страница 6

Он вернулся в комнату, чтобы взять продовольствие на день, об этом она не подумала. Свои вещи они смогут забрать позже, на обратном пути, и тогда, наверное, еще раз воспользуются гостеприимством и переночуют в этом доме.

Его шаги, должно быть, разбудили хозяев, из задней комнаты внезапно вышел старик. Он окинул взглядом пустой матрас и посмотрел на Виктора сурово, почти осуждающе.

-Моя жена решила пойти чуть раньше, - начал Виктор, - я сейчас двинусь вслед за ней.

Старик мрачно глядел на него. Он приблизился к распахнутой двери и застыл на пороге, смотря вверх, в горы.

-Зря вы ее отпустили, - угрюмо заметил он, - вы должны были ей запретить. - Виктору показалось, что старик очень расстроился. Он укоризненно качал головой, шепча про себя что-то невнятное.

-Все в порядке, - попытался успокоить его Виктор, - я скоро догоню ее, и, надеюсь, мы вернемся вместе после полудня.

-Боюсь, что уже слишком поздно, - проговорил хозяин дома, - она пошла к ним и, если успела попасть туда, то назад не вернется.

И он снова произнес "sacerdotesse", сила "sacerdotesse". Его интонация, смысл, который он вкладывал, говоря это, теперь передались Виктору, и он тоже ощутил значимость его слов и страх.

-Вы считаете, что на вершине Монте-Верита живут какие-то люди? спросил он. - Люди, которые могут напасть на нее и изувечить?

Старик торопливо заговорил, в потоке его слов трудно было уловить какой-либо смысл. Нет, сказал он, "sacerdotesse" ее не изувечат, они еще никому не причинили вреда, они просто заставят ее стать одной из них. Анна уйдет к ним, она не сможет поступить иначе, их сила слишком велика. Двадцать-тридцать лет назад, сказал старик, к ним ушла его дочь, и он ее больше не видел. И других молодых женщин из их селения и близлежащих мест позвали к себе sacerdotesse. Те, кого они призвали, назад не возвращаются. Никто их потом не видит. Никогда, никогда. Это продолжается уже много лет, так было при его отце и деде и еще раньше. Сейчас никто не знает, когда впервые появились sacerdotesse на Монте- Верита, никто их не видел. Они живут за неприступными стенами, но обладают колдовской властью, продолжал старик. Одни говорят, что эту власть им даровал Господь, другие думают, что дьявол, но мы того не ведаем, не смеем судить. Ходят слухи, что sacerdotesse на Монте-Верита никогда не старятся, вечно остаются молодыми и прекрасными, и такая власть у них от Луны. Они поклоняются Луне и Солнцу.

Виктор мало что понял из странной речи старика. Должно быть, все это легенды и суеверия. Старик покачал головой и поглядел на дорогу, ведущую в горы.

-Я заметил это у нее в глазах прошлым вечером, - сказал он, - и мне стало страшно. У нее были такие же глаза, как у тех, кого призывали. Я видел это прежде у моей дочери и у других.

Тут проснулись остальные домочадцы и один за другим вошли в комнату. Кажется, все они догадались, что случилось. Мужчина, женщина и даже дети смотрели на Виктора с тревогой и каким-то особым состраданием. Он сознался мне, что эта атмосфера не столько обеспокоила его, сколько вызвала гнев и раздражение. Ему вспомнились черные кошки, метлы и колдуны шестнадцатого века.

Туман рассеивался, медленно сползая вниз, в долину, и облака начали понемногу исчезать. Посветлевшее небо за горной грядой на востоке предвещало восход солнца. Старик что-то сказал мужчине и взмахнул палкой.

-Мой сын покажет вам дорогу, - проговорил он, - но пройдет только часть пути. Дальше он идти не захочет.

Виктор добавил, что ему долго глядели вслед, не только в доме, где он ночевал, но и из окон других хижин деревни. Он знал, что его рассматривают сквозь неплотно прикрытые ставни и полуотворенные двери. В деревне к этому часу все уже были на ногах и, как зачарованные, следили за ним. Проводник и не пытался заговорить с ним. Он шел впереди, ссутулившись и опустив глаза. Виктор чувствовал, что он отправился с ним только по требованию своего отца.

Каменистая, неровная тропа часто обрывалась. Виктору стало ясно, что путь проходил по руслу старого высохшего ручья. В дождливую пору там нельзя было ступить и шага. Сейчас, в разгар лета, они поднимались вверх без особого труда. Зеленые, в цвету, деревья, колючки и кустарники остались позади, они шли уже около часа. Гора впивалась в небо своими расколотыми надвое пиками. Из долины и даже из деревни раздвоенные вершины не были видны, оба пика сливались воедино.

Солнце взошло и ярко освещало юго-восточный склон, озаряя его алым сиянием. Клубы облаков, плавно плывущих по небу, застилали все находившееся внизу. Внезапно проводник Виктора остановился и указал рукой вперед, где выступ скалы заострялся и тянулся на юг, постепенно теряясь из виду.

-Монте-Верита, - проговорил он и повторил: - Монте-Верита. - Затем проводник быстро повернулся и стал спускаться по той же дороге.

Виктор позвал его, но он не откликнулся, даже не повернул голову. Через минуту он скрылся в туманной дымке. Придется идти одному вдоль выступа отвесной скалы, сказал себе Виктор, убежденный, что стоит ему миновать этот выступ, как он встретит ждущую его Анну.

Он обошел его, что заняло полчаса, и с каждым шагом чувствовал, как растет его тревога, потому что теперь на южной стороне не осталось ни одного пологого склона, гора казалась отвесной. Вскоре подниматься станет невозможно. Тогда Виктор решил пройти по неглубокой лощине над горным кряжем, она находилась примерно в трехстах футах от вершины, и... увидел его... монастырь, выстроенный из скал. Он стоял между двумя пиками. Аскетически строгий, ничем не украшенный. Его окружала каменная стена, тоже высеченная из скал, а значительно ниже, в тысяче футов от нее, располагалась другая "стена" - горная гряда. Выше них было только небо и два пика Монте-Верита.

Значит, это правда. Виктор не сошел с ума. Такое место действительно существовало. Речь шла не о несчастном случае. Он сидел здесь, в кресле рядом с газовым камином, в клинике, и все это произошло с ним, а не было фантазией, рожденной трагедией.

Сейчас, столько рассказав мне, он выглядел спокойным. Напряжение спало, его руки больше не дрожали. Он стал похож на прежнего Виктора, его голос окреп.

-Должно быть, его основали много веков назад, - продолжил он через минуту- другую. - Бог знает, сколько времени его строили, высекая из огромной скалы. Я никогда не видел более сурового и мрачного здания, но, как ни странно, и более прекрасного. Казалось, что монастырь, подвешенный между горой и небом, парит над пропастью. В нем было множество длинных узких прорезей для света и воздуха, не настоящих окон, какие мы знаем. К западу от монастыря находилась башня. За ней шел крутой длинный склон. Высокая стена делала их неприступными, подобно крепости. Я не мог понять, как туда проникнуть. Там не было никаких признаков жизни, и вообще никого не было. Я пристально вглядывался в узкие оконные прорези. Мне оставалось только ждать, когда появится Анна, потому что тогда я уже уверовал в правоту старика, твердо знал, что все случилось именно так. Живущие в монастыре увидели Анну через узкие прорези и позвали ее. Теперь она с ними, там, внутри. Заметив меня, стоящего у стены, она обязательно должна спуститься. Я ждал целый день...

Его слова были обычны. Простая констатация факта. Любой муж ждал бы так жену, которая во время путешествия однажды утром внезапно исчезла, решив навестить друзей. Он сел и чуть позже позавтракал, глядя на плывущие над ним клубы облаков. Они отделяли от него мир, неслись, рассеивались и опять сгущались, приобретая очертания. Он смотрел на солнце, палившее со всей силой лета, обжигавшее своим жаром беззащитные вершины Монте-Верита, башню, узкие оконные прорези и высокую стену вокруг монастыря, откуда по-прежнему не слышно было ни звука, ни шороха.

-Я просидел весь день, - сказал Виктор, - но она так и не вышла. Солнце слепило глаза, беспощадно жгло, и я был вынужден укрыться от его лучей в лощине. Там, лежа в тени выступа скалы, я, как и раньше, следил за башней и оконными прорезями. Мы оба в прошлом знали, как молчаливы горы, но ничто не могло сравниться с безмолвием между двух пиков Монте-Верита. Время шло, я продолжал ждать, повеяло прохладой, и потом, когда на душе стало совсем тревожно, солнце на западе вдруг закатилось. Скала потемнела - на нее больше не падал свет. Мной овладело отчаяние. Я подошел к стене и стал кричать. Я ощупал стену руками, но не нашел выхода. Никто не откликнулся. Эхо снова и снова возвращало мне мой голос. Я усомнился в рассказе старика, во всем, что он говорил. Этот монастырь был необитаем, в нем уже тысячу лет никто не жил. Его построили когда-то, давным-давно, и покинули. Анны в нем не было и нет. Она упала в пропасть у выступа скалы, где обрывалась тропинка, - как раз на этом месте со мной расстался сын старика. Должно быть, она исчезла в бездне у южного отрога горного кряжа. Та же участь постигла и других женщин, шедших когда-то по этой дороге, - дочь старика, девушек из долины. Их всех поглотила пропасть, ни одной не удалось добраться до вершины горы между двумя пиками.