Фридрих Незнанский - Близкий свет Страница 6

Потому и сейчас, получив разрешение посетить, Петер Августович решил не медлить, и несколько минут спустя, уже входил в подъезд и открывал дверь в квартиру своим ключом. Но почему-то именно этот акт полнейшего, можно сказать, доверия к нему со стороны хозяйки не задевал его сознания. Он поспешил заверить гостеприимную Ингу, чьи прозрачные, словно созданные из кристаллов хрусталя, глаза излучали поистине небесное сияние, в том, что находился неподалеку, можно сказать, рядом, посетив перед этим адвокатскую контору. И, собственно, это и явилось причиной его появления у нее. Ну то есть так сложились обстоятельства. Странное, надо заметить, оправдание перед женщиной, вручившей тебе свои ключи — и не только от дома, но и от… Конечно, иногда мужчина должен думать перед тем, как приступать к оправданию своих, якобы спонтанных, действий. Очевидно, в данный момент ему было не до анализа своих речей.

Инга улыбнулась, подчеркивая тем самым свое одобрение его действий. Вот только одно ее, кажется, в этот раз несколько смутило: сообщая ей о своем разговоре с помощником адвоката, режиссер, ничуть не смущаясь, спокойно раздевался. Он аккуратно снял с себя верхнюю одежду и повесил пиджак и брюки на спинку стула, затем, продолжая говорить и перейдя в другую комнату, начал снимать там сорочку, майку и носки. Оставшись в одних трусиках, он выглянул к Инге и с удивлением обнаружил ее по-прежнему удобно сидящей в кресле и не собиравшейся немедленно спешить к нему, сбрасывая на ходу, как однажды уже было у них, легкий, очаровательный халатик. Наоборот, она поглядывала на его достаточно крепкую, накачанную фигуру с вопросительным интересом.

Он опешил: что происходит? Он же пришел за… ну, как… обычно. Он — в дом, она — в постель! И полная ясность. Каждый получает свое наслаждение. Хорошо, когда это происходит одновременно, но ничего страшного, если и порознь. Нет, в самом деле, что происходит?

На лице Ковельскиса было написано столь откровенное недоумение, что Инга расхохоталась. Ему показалось, что даже и с неприкрытой, хотя бы элементарной вежливостью, насмешкой. И он вдруг подумал, что, наверное, поторопился. Ведь всю прошедшую ночь после утомительных, но, очевидно, необходимых для своего же собственного морального очищения, поминок девятого дня они провели в бурной борьбе, совершенно обессилившей закаленного в подобных любовных битвах Петера Августовича. А вот Инга, как он обнаружил, покидая ее «уютное гнездышко» на рассвете, совсем вроде бы и не устала. И могла бы, вероятно, продолжить состязание в выносливости. О чем это говорит? О ее бурном спортивном прошлом? Со всеми издержками «тренерских забот о своих подопечных» во время спортивных сборов, и так далее, известно же… Именно это обстоятельство и подтолкнуло его к мысли, что она, конечно же, профессионалка. И раз это так, то ни о каких сердечных делах и проблемах здесь не может быть и речи. Расслабление — да, наслаждение — да. В конце концов, и особая благодарность может тоже иметь место. Но, возможно, напрасно распалив свое воображение, она претендует теперь на нечто большее нормальной человеческой близости? Это стало бы огромной ошибкой с ее стороны. Увы, не мог себе позволить известный деятель высокого искусства длительную и в чем-то обязывающую его страсть с обыкновенной преподавательницей английского языка в гимназии. Даже с учетом ее замечательного женского умения. Так в чем же дело?

Нелепо обнаженный, он застыл в дверях «вопросительным знаком».

А Инга, с новым для себя интересом разглядывая его тело, на котором уже появились первые свидетельства приближающегося «критического» возраста, размышляла о том, что же с ней самой сегодня произошло? Почему она не ринулась в постель, на ходу сбрасывая с себя на пол немногие домашние одежды и тем самым демонстрируя свое неистовое желание поскорее почувствовать этого сильного мужчину? Что ее остановило? И вдруг поняла. И ей стало очень грустно: снова ошибка. А ведь так была уверена… Ее словно ледяной водой окатило: ну, конечно, вот она — причина Лоркиной смерти. Это — он! Лорка, разумеется, влюбилась и без всяких компромиссов отдалась этому жеребчику, полагая, что он — ее судьба. А прежний его брак — нелепая случайность. Лорка поверила! Как поверила и она сама несколько дней назад, когда он впервые один пришел к ней.

А ведь Лорка кинулась в свою любовь, словно в пропасть, отчаянно веря, что Петер не даст ей упасть, но при этом каждое его слово, каждая просьба — закон! Вот почему она и ухватилась за этот проклятый срок — 28 дней, и ни часа больше. Она и опомниться не успела, как в чем-то главном прокололась. И на спасение уже не оставалось времени. Другими словами, вот он, главный виновник Лоркиной гибели. Он замыслил, как всякий самовлюбленный художник, свой спектакль, и ему было вовсе не до актрисы, которая и нужна-то была лишь в качестве удобной любовницы, а также вспомогательной силы в процессе осуществления грандиозных творческих планов. Какая же он мерзость! Он ведь и переживал-то «по-театральному»! Слезливо и сентиментально, будто работал на публику. Ну, конечно, поэтому и в первую же ночь их более близкого знакомства он, якобы ища утешения, вмиг оказался и в ее постели. Совершенно забыв при этом несчастную жертву собственной беспечности. Так ведь легче всего оправдать себя… Он — натуральный потребитель, этот сукин сын, он уже и к новой любовнице привык настолько стремительно, что не мыслит, что она ему — ему! — способна отказать! Ну что ж, посмотрим на тебя, голубчика, реально…

Замерший в дверях «великий режиссер», олицетворял собою скульптурную фигуру классического «Недоумения». Инга хмыкнула и поудобнее устроилась в своем кресле, вытянув в его сторону очень аппетитные, стройные и сильные ноги настоящей спортсменки: пусть слюну глотает!

— Я не успела тебя предупредить, милый, — с сарказмом заявила она. — Ты так стремительно принял собственное решение, ни о чем не спросив. Но сегодня у меня нет ни малейшего желания заниматься с тобой привычным для тебя, банальным сексом. Настроения нет, да и дела еще имеются. Сейчас ко мне подъедет один очень способный студент, с которым я занимаюсь, главным образом, установкой правильного произношения. — Инга округлила рот, давая Петеру полную возможность думать о ней все, что ему захочется. — И я буду плотно занята часа два-три, не меньше. Он не успевает быстрее, понимаешь ли? Впрочем, чтобы не расстраивать тебя сильно, я могу подсказать адрес, где тебе без труда удастся снять вполне приличную даму. Ты ведь за этим бегаешь ко мне, не правда ли? Ну, чего молчишь, красавчик? — уже с пренебрежением спросила она. — А то — любовь, морковь!.. Ты загубил Лорку-то, ты, я это сейчас вдруг поняла! И Бог тебе этого не простит. Я почему-то решила, что ты действительно страдаешь, вот дура! А тебе все едино, лишь бы ножки были пошире раздвинуты, верно? То-то и оно… — Инга поднялась из кресла. — Одевайся, я устала от тебя. Думала, в самом деле, свою любовь потерял, а оказалось-то, всего-навсего пару очень удобных ног. Нет, ты не тот, за кого я тебя приняла. По ошибке, конечно. Извини, ты мне неинтересен.

Она вышла на кухню и стала слушать. Но в комнате, показалось ей, ничего не происходило. Неужели, мелькнула нелепая мысль, он сейчас кинется к ней, упадет на колени и станет умолять простить его? Жарко и путано объяснять, что она не поняла его, что он, на самом деле, извелся от безумного желания…

В прихожей не хлопнула, нет, а аккуратно защелкнулась стальная, сейфовая дверь — единственное, что осталось от недолгого мужа. Тренер был помешан на том, что за ним отовсюду подглядывают, да и ценности свои берег пуще глаза — многочисленные медали прошлых соревнований. Затем, уже тише, раздался стук двери в подъезде. И она увидела, как режиссер характерной своей, стремительной походкой поспешил в сторону станции Майори, к электричке на Ригу. «Он и на такси для себя экономит», — равнодушно подумала Инга, почему-то вспомнив, что Петер ни разу за несколько своих «посещений» не появился у нее дома с каким-нибудь, пусть самым незначительным, подарком для нее и являлся, как в свой собственный дом. А, интересно, почему он ни разу не пригласил ее к себе? Он ведь в разводе со своей прежней женой? Или это все — слова, одни слова, на которые он большой мастер?

Фигура режиссера исчезла вдали улицы. Инге стало очень грустно, и она отошла от окна. О чем было еще думать? Только о том, что сама оказалась ничуть не умнее Лоры, тоже ведь поверила…

На столике в прихожей она почему-то без всякого удивления увидела оставленные им ключи от ее квартиры. Молча простился, значит…

Спустя два дня, за которые Инга просто силой, напряжением нервов, заставила себя забыть об этой нелепой связи, хотя в памяти все еще оставались некие моменты, когда она ощущала себя на вершине блаженства. А что еще требуется нормальной ч очень симпатичной женщине, не имеющей ни мужа, ни постоянного бойфренда, при общении с красивым и сильным мужчиной, к тому же и очень известным?