Сергей Шведов - Шкатулка группенфюрера Страница 6

– В церковном хоре пели, Вася. Я был Шаляпиным, а ты – Марио Ланца.

– Ага, – дошло, наконец, до Сипягина. – Ну, за встречу, кореш.

– За счастливую встречу, – уточнил я. – Мне захотелось любви, друг Базиль, чистой как слеза младенца. Сечешь?

– Дык, – понимающе глянул на меня криминальный сводник. – Если ты при деньгах…

– Сколько? – перевел я разговор в деловую фазу.

– Зависит от качества товара, – увильнул от прямого ответа Сипягин.

– Две тысячи зелеными, – выложил я набитый купюрами бумажник на стойку бара.

– За такие деньги будет тебе и хаза и краля Галя, – хрюкнул довольный продавец.

– Смотри, Василий, я ведь человек разборчивый и за фуфло какой-нибудь в два счета сделаю тебе обрезание.

– Да ты что, – обиделся Сипягин. – Чтобы я обманул братана, с которым на зоне срок мотал… Ты же меня знаешь… Как там тебя…

– Зови Жаном, я не обижусь. Бармен, счет!

– И бутылочку коньячка в дорогу, – обратился к молодому человеку Сипягин. – Для согрева.

Моя машина произвела на Сипягина очень хорошее впечатление, не будучи автовладельцем, он явно знал толк в забугорной роскоши. Во всяком случае, в салоне моего «Лексуса» он обосновался если не на правах хозяина, то, во всяком случае, дорогого гостя.

– Так я откупорю, коньячок? – попросил Сипягин. – Растравил ты мне душу, Ваня, просто мочи нет. Я ведь семь лет на зоне… А какие мои годы… Тьфу!

– Валяй, – благодушно отозвался я, выруливая на дорогу. – Клофелинчику только не жалей.

– Какого клофелина? – насторожился Василий. – Ты это о чем?

– О Степанкове, Сипягин, это ведь ты, душегуб, его порешил.

Нож Василий достать не успел, я расчетливо ударил его локтем в кадык и сам извлек стальное перо из его кармана. Будучи человеком по природе гуманным я открыл окно, чтобы дать пострадавшему отдышаться. Сипягин долго мотал головой и перхал пострадавшим горлом, пока, наконец, не выдохнул из себя сакраментальное:

– Сука.

– Опять нарываешься на грубость, Вася, – осуждающе покачал я головой. – Скромнее надо быть, любезный, в твоем пиковом положении. Суну я тебе сейчас твое перо под ребра и выкину на обочину. Кто тебя будет искать?

– Ладно, король козырный, выкладывай свой флешь рояль.

К чести Сипягина, он довольно быстро осознал безвыходность своего положения, и верхним нюхом опытного шакала безошибочно определил, что нарвался на матерого волка. Мне его спокойствие понравилось, но в любом случае расслабляться было пока преждевременно. На открытый бунт Василий вряд ли решиться, но укусить исподтишка готов в любую секунду.

– На Певцова работаешь?

– Нет, Мишка в этом деле не при чем, – хмыкнул Сипягин. – Немчик тут один подвернулся – Шмульц или Шульц, черт его знает.

– А зачем ему понадобилось убивать Степанкова?

– Не хотели мы его убивать, – вздохнул Василий. – Мы ведь зятька на малолетке подловили. Любой бы фраер на его месте раскололся, а этот гад только ухмылялся. Крыша у него, судя по всему, надежная. Пришлось бить.

– Перестарались?

– Хлипким оказался, паскуда, – Сипягин грязно выругался. – И нам сплошные убытки. Немчик отказался платить. То есть выдал по тысяче евро на брата, вроде как за труды и на том спасибо. Жмот! С другой стороны, он кругом прав. Ценного свидетеля угробили, а в результате – пшик.

– Самокритично рассуждаешь, Василий, – одобрил я своего попутчика.

– Дык, не без понятия мы. Немчику шкатулка нужна была, а не труп.

– А ключ от этой шкатулки ты у Колотова хотел взять?

– Вот же блин! – Сипягин хлопнул себя по лбу и грязно выругался. – Сижу тут, вспоминаю, где же я тебя мог видеть. А ведь это ты Кисе промеж глаз засветил. Сотрясение мозга у человека, в больницу отвезли.

– Передай ему мои соболезнования, – попросил я. – Яблоки с мандаринами я позже подошлю.

– И кой черт тебя вынес, – продолжал сокрушаться Сипягин. – Славка бычара, конечно, здоровый, но впятером мы бы его заломали. Братков я подобрал крепеньких.

– Считай, что я оценил твои интеллектуальные усилия, Вася, теперь перейдем к деловой части разговора. Кинжал у меня, вот он, – я бросил на колени Сипягину раритет, – если твой немчик не потерял еще интерес к антиквариату, то пусть позвонит мне и назначит встречу.

Сипягин вцепился в кинжал обеими руками. Вячеслав оказался прав, у моего нового знакомого к этому предмету прорезался нездоровый интерес. Его даже затрясло от возбуждения.

– Но я ведь такой же сделал! Не отличишь. А этот Шульц только глянул на него и посоветовал выбросить на помойку. А ведь мне пятнадцать тысяч светило – в евро. Знал бы, что такой случай подвернется, убил бы Славку, но вещицу бы к рукам прибрал.

– И продешевил бы, Вася. Я за кинжал отдал пятьдесят тысяч зеленых.

– Пятьдесят! – аж застонал Сипягин. – Боже мой. Я бы сразу в Монаку поехал. И в этот…

Лас-Вегас… Там, говорят, самая игра.

– Врут, – разочаровал я попутчика. – Круче чем у нас не играют нигде. Сведешь меня с Шульцем – три процента от сделки твои.

– Пять! – всхрапнул от жадности Василий.

– Черт с тобой. Я сегодня добрый. Но и ты не оплошай, Сипягин. И не вздумай со мной шутки шутить. Я тебя из-под земли достану не только здесь, но и в Монте-Карло, не говоря уже о Лас-Вегасе.

– Фамилия-то твоя как?

– Строганов Феликс Васильевич.

– Вот нарвался, блин! Думал, чего это Костя-бармен подмигивает, не иначе как клиента хочет увести, а оно, видишь, как обернулось.

– С прибылью тебя, Василий. Выметайся.

– Это, в каком смысле, – не понял Сипягин.

– Вывески читать умеешь – «Дама треф».

– Ну что же, Строганов, можешь на меня рассчитывать. Своего процента я не упущу.

Вежливый немец позвонил в час пополудни. За что я ему был благодарен. Я успел не только выспаться, но и кофе попить. Нервы у герра Шульца, судя по всему, оказались железными и фатальная неудача с господином Степанковым его не смутила. Как и подобает истинному арийцу, да ещё и внуку группенфюрером, он шёл к цели, не считаясь с потерями.

– Девять вечера вас устроит, господин Строганов?

– Вполне, – отозвался я. – Только учтите, Эрнст, в эту пору у нас рано темнеет, и прогулки становятся небезопасными.

– Я все учел, Феликс. Спасибо за предостережение.

– Вы не назвали места встречи.

– Я позвоню вам в двадцать тридцать. За полчаса вы успеете добраться.

– Как вам будет угодно, герр Шульц.

– До встречи, господин Строганов.

Немец явно осторожничал, что, впрочем, в его положении было понятно. Он прибыл в наш город недавно, а я прожил здесь всю жизнь. Как ни крути, а преимущество оказалось на моей стороне, немудрено, что Шульцу захотелось хоть немного подравнять шансы. Справки о моей персоне он, конечно, навел и получил благоприятную информацию. Благоприятную в том смысле, что с Феликсом Строгановым можно иметь дело. И что милицию на встречу с провинившимся иностранцем он точно не приведет. Не того поля ягода. Впрочем, правоохранителей Шульц, скорее всего, не боялся. Им просто нечего было ему предъявить. В убийстве Степанкова он участия не принимал, и как бы там Сипягин не кивал на соблазнившего его немца, вряд ли показания кругом виноватого человека стали бы всерьез рассматривать в суде. После разговора с Сипягиным мне стало понятно, почему следователи так упорно стоят на своей версии о нечаянном ограблении заблудившегося в чужом городе человека. Грабителей они, скорее всего, не найдут или повесят убийство на первых же подвернувшихся под руку придурков. Докапываться в данном случае до истины оказалось невыгодным как правоохранительным органам, так и родственникам покойного. Все-таки зять московского банкира погиб при весьма сомнительных обстоятельствах, бросающих тень не только на него самого, но и на его семью. Педофилов у нас не любят, и это еще мягко сказано. Поэтому даже если бы я сошел с ума и отправился в прокуратуру с доносом на Сипягина, то этим своим неразумным поступком не столько обрадовал, сколько огорчил бы занятых людей. Не говоря уже о том, что у меня не имелось под рукой ни единого доказательства причастности Сипягина к данному преступлению. А сам Василий не настолько глуп, чтобы откровенничать со следователями.

День я провел в хлопотах по дому. Нельзя сказать, что за время моего отсутствия квартира потеряла свойственный ей блеск, но хозяйская рука и рука домработницы, это далеко не одно и то же. К тому же за два года я успел забыть о многих вещах, меня окружавших, и теперь с удивлением обнаруживал незнакомые мне вроде бы предметы в самых неожиданных местах. Я так увлекся разбором завалов, что едва не прозевал звонок Шульца. А между тем пунктуальный немец позвонил мне ровно в двадцать часов тридцать минут, как и было обещано. Мне пришлось спешно облачаться в приличествующий случаю прикид, ибо времени для того, чтобы добраться до ресторана «Березань», у меня оставалось в обрез. Кроме всего прочего, я не сразу вспомнил, где этот чертов кабак находится, хотя название мне показалось знакомым. Спас меня от конфуза детектив Чернов, к которому я обратился за помощью.