Сергей Лысенко - О чем шелестит девочка на море Страница 6

Будучи эмо-девушкой, Меланья отзывалась на кличку Мел. Она увлекалась яркими волосами и свитерами, скрывавшими роковой блеск её зеленых глаз и фигуру, не менее фантастическую, чем у матери. Как полагается представителям её субкультуры, в ушах она носила тоннели, а в губах лабреты. Кроме того, под одеждой у неё имелась коллекция татуировок. О них знал только князь Могилевич, но и того сослали в Оксфорд, подальше от скутеров и девчонок Тверской.

– Фу, ма, – сказала Мел, – твои приторные речи не смыть даже этому дождяре. Помолчи, или займись чем-то вроде этого.

Близнецы загоготали сзади. Они всегда были в синяках и ссадинах, поэтому их прозывали далматинцами. Больше всего на свете они любили аниме и призраков. Сейчас они ехали навстречу им, и были довольны, словно парочка депутатов, которые только что пролоббировали нужный закон.

В Малореченском замке давно было нечисто, но туристов и других ненормальных людей стали пускать туда относительно недавно. Согласно легенде, призраки появлялись исключительно перед смертью очередного владельца – представителя семейства Кучук-Озеновых, поэтому посетители могли посмотреть лишь на несмываемые кровавые пятна возле камина. Желающим предлагались тряпка и моющее средство – те работали в поте лица, но следы крови вновь появлялись на старом месте. Они были поистине несмываемыми.

– Петя, я хочу попробовать новое средство, – говорила госпожа Портос мужу. – Ещё до землетрясения японцы разработали новый «Суперпятновыводитель» и усовершенствовали старый «Мегаочиститель». Я просто обязана заняться этими пятнами в Малореченском замке.

– Но мы же не обязаны покупать сам замок, Сонечка, – отвечал Портос, переключая каналы. – Ты можешь съездить туда как туристка.

– А как же твой сын? – не унималась Софья Ильинична. – У Алеши группа на Вконтакте, посвященная привидениям. Ему кровь из носу нужно пожить в замке, чтобы почувствовать атмосферу.

Петр Иванович хотел сказать, что дружен с Кучук-Озеновыми, хоть они и скрестились с татарами. Тамерлан Кучук-Озенов пустит в замок не только сына, но и армию футбольных фанатов, с которыми Алеша недавно разгромил казино на Преображенской площади. Он потянулся за мобильным телефоном, чтобы позвонить в Малореченское.

– Сразу предупреждаю, – сказал Кучук-Озенов, – в моем замке водится привидение.

– Полноте, Тима. Если бы в Крыму завелись привидения, – сказал Портос, – их бы мигом переправили в музеи Москвы. Наши молодцы, которые исправно увозят от вас эстрадных звезд, не пожалеют ничего ради подобного товара. Поэтому я покупаю твоего призрака вместе с мебелью.

– Не знаю, почему привидение не соблазнили предложения ваших дельцов, – сказал Тамерлан, – но оно терроризирует наше семейство много веков подряд. Первой серьезно пострадала моя прабабка, когда поднималась на Демерджи. Её лошадь сиганула с обрыва. Библиотечные и коридорные шорохи не давали спать даже прислуге, и она вскоре ушла от нас. Сейчас в замке только пани Саломея, но ей не привыкать – она спит с духами. Если не веришь, спроси преподобного Вомпера из Малореченского храма-маяка. Он магистр экстрасенсорики – видит больше, чем полагается простому смертному.

– Даже духи подчиняются законам природы.

– Все, кроме русских, – напоследок сказал Тамерлан Кучук-Озенов.

– Что он имел в виду, Петя? – спросила Софья Ильинична, дослушав разговор. Портосы были чистокровными русскими, поэтому их все волновало. – Это явно какой-то намек.

– Это татарский юмор, – процедил Петр Иванович и даже не засмеялся.

Через пару недель Тамерлан Кучук-Озенов умыл руки, подписав купчую.

Семейство Портосов отправилось в замок на майские праздники. Алеша хотел на Ибицу, Мел – к другим эмо-кидам, но в руках Софьи Ильиничны были новый «Суперпятновыводитель» и усовершенствованный «Мегаочиститель», а за её спиной парочка близнецов-далматинцев, обожавших призраков.

Вечер сочился весенним нектаром, но за башнями замка притаились тучи, которые не преминули разразиться грозой. Кто-то наверху лил на минивэн Портосов ведро за ведром. Свет от фар едва пробивался сквозь стены дождя, освещая крыльцо, где куталась в дождевик неопознанная фигура.

– Это, наверное, старушка Саломея, – сказал Алеша. Его голос почему-то дрогнул и сердце забилось на всю машину.

– Офигеть! Братан западает на старушек, – засмеялась Мел, за что тотчас получила локтем в татуированное плечо.

– Она и впрямь должна быть в преклонном возрасте, – отозвался отец семейства. – Впрочем, для Крыма это нормально.

Между тем фигура пробилась сквозь дождь. Гриб зонта рос в её руках.

– Явились не запылились, – по-старинному промолвила она. – Вы в Малореченском, если ещё не догадались.

Даже дождевик не скрывал кацапской стройности и хохляцкой округлости тела. Длинные ноги торчали снизу, а шея – сверху. Ещё выше было лицо, сочное и молодое, как сыр.

– Вы кто? – сказали Портосы хором.

– Саломея, кто ж ещё! В замке всегда дубильник, все отлично хранится, но почти не годится к использованию.

– На самом деле она спит с призраками, – шепнул Алеша Меланье. – Я прочитал об этом в Интернете.

Несмотря на зонт, Портосы намокли и продрогли в мгновение ока. Дождь брызгал как сбоку, так и снизу, отскакивая от тротуарной плитки.

В холле Саломея сбросила свой дождевик, оголив ноги и грудь до самого передника. Под ним было короткое платье в обтяжку.

– Какого ребенка вы обокрали? – пошутил Петр Портос.

Саломея фыркнула и, виляя бедрами, отправилась за пледами.

– Богиня, – сказала Мел, посмотрев ей вслед. – Мы с Лёшей будем поклоняться ей.

Её локоть с размаху врезался в бицепс Алёши – девушка всегда давала сдачи.

Позже они расселись возле камина. Пётр Портос курил сигариллу с ванильным вкусом, Алексей и Меланья – огромный кальян, а Софья Ильинична наслаждалась зеленым чаем и видом своего кактуса, который безмолвно высился посреди зала. Крики близнецов доносились из соседней комнаты – они смотрели по спутниковому телевидению аниме без перевода.

– Старый Кучук-Озенов замочил свою супругу на этом месте, – сказала Саломея. – Вот знаменитое пятно, которое не смыть никем и ничем. А вон там другие. Хозяин был не сильно аккуратным.

В тот же миг в коридоре завыло, залязгало и загремело.

– Успокойся, Марат, это свои! – крикнула Саломея через плечо.

– Вы знали его? – поинтересовался Петр Иванович. – Марата Кучук-Озенова?

Саломея не успела ответить. Софья Ильинична, вооруженная «Мегаочистителем» и «Суперпятновыводителем», оттолкнула домоправительницу в сторону и склонилась над самым большим пятном. Через минуту от него осталось одно воспоминание.

– Эти японцы не зря едят свой рис, – сказала она. – А теперь следующее.

Она подошла к очередному пятну, не обращая внимания на протесты грозы и призрака в коридоре. Тот барабанил в дверь и поносил Портосов на чем свет стоит.

– Так, – сказала Мел, – моя балда сейчас треснет.

– У меня есть связи даже на том свете, – пригрозил призраку Петр Портос.

И стало тихо и чисто.

– Призрак – тоже человек, – сказал господин Портос перед сном, – только не обремененный трупом.

Утром появились новые пятна. Это была кровь Петра Ивановича. Стреляли из пистолета Алексея Петровича.

***

Собака лаяла как человек, который изображает лай собаки. Лжестепан приступил к допросу через забор.

– Вас зовут Алушта?

– Ыав!

– Будем знакомы. Я Лжестепан Хатына, а это моя Оксана Ножовка.

– Р-ры, ав!

– Где вы были с первого на второе?

– Ы-ы… На пляже. Я бегала по берегу. Я купаюсь, как и все собаки. По вечерам, когда никто не видит. Нагишом.

– И как водичка?

– Бывало теплее.

– Не заметили ничего подозрительного?

– Только преподобного Вомпера. Ав! Он мне не нравится, а я – ему. Вомпер шел в замок и пах убийством.

– Зачем ему убивать Портоса?

Собака пожала плечами.

– А зачем ему бросаться в меня камнями?

– Может, он безгрешен? – подсказала я.

Лжестепан посмотрел на меня, словно на врага.

– И часто вам доставалось от Вомпера?

– Ы-гы! Ни разу. Ы-гы-ы…

Алушта смеялась по-собачьи.

– То есть Вомпер мазила? Как же он попал в Портоса?