Сад костей - Герритсен Тесс Страница 6

– Я бы помог ей сесть на кровати. Применил бы холодный компресс от жара и морфин от боли. И прежде всего проследил бы, чтобы она получала достаточно питания и жидкости. И поддержки, мисс Коннолли. Если бы моя сестра так страдала, я обеспечил бы ей именно это. – Студент взглянул на Розу. – Поддержку, – печально пояснил он, уходя.

Утерев слезы, Роза пошла обратно к постели Арнии мимо рожениц – женщин, изнывающих от боли. Одну рвало в таз, у другой опухла от рожистого воспаления нога… За окном лил холодный ноябрьский дождь, а в натопленном помещении с закрытыми окнами воздух казался спертым, душным и болезненно смрадным.

«Может, я напрасно привела ее сюда?» – подумала Роза. Наверное, нужно было оставить ее дома, где ночами не пришлось бы слушать ужасные стоны и жалобное всхлипывание. Но комната в пансионе была тесной и холодной, и доктор Крауч порекомендовал переместить Арнию в больницу, где ему проще наблюдать за ней. «В случае с вашей сестрой лечение будет благотворительным, – заверил он, – и с вашей семьи возьмут лишь столько, сколько вы в состоянии заплатить». Горячая еда, медицинские сестры и врачи – все это, как утверждал доктор Крауч, будет предоставлено.

«Но этого он не обещал», – подумала Роза, глядя на ряд кроватей со страдающими женщинами. Ее взор остановился на притихшей Бернадетте. Роза медленно приблизилась к ее койке, не сводя глаз с молодой женщины, которая всего пять дней назад, смеясь, держала на руках новорожденного сына.

Бернадетта перестала дышать.

3

– Сколько же может продолжаться этот проклятый дождь! – проворчал Эдвард Кингстон, увидев, что на улице льет как из ведра.

Венделл Холмс выпустил кольцо сигарного дыма; оно проплыло под крышей больничной террасы, а оказавшись под дождем, распалось на несколько завитков.

– Бог мой! Какое нетерпение! Можно подумать, ты торопишься на неотложное свидание.

– Тороплюсь. На свидание с бокальчиком отличного красного вина.

– Мы едем в «Ураган»? – спросил Чарльз Лакауэй.

– Если когда-нибудь прибудет мой экипаж. – Эдвард бросил взгляд на дорогу, по которой, разбрасывая в разные стороны комки грязи, проезжали экипажи и цокали лошадиные копыта.

Норрис Маршалл тоже стоял на больничной террасе, несмотря на то что пропасть, пролегавшая между ним и его однокашниками, стала бы заметна любому, кто удосужился бы бросить взгляд на четверых юношей. Норрис был новичком в Бостоне; фермерский мальчонка из Белмонта, он самостоятельно, по книгам изучал физику и расплачивался за уроки латыни яйцами и молоком. Он никогда в жизни не был в таверне «Ураган», даже понятия не имел, где она находится. Его коллеги, все выпускники Гарвардского колледжа, судачили о людях, которых Норрис никогда не знал, и отпускали шутки, которых он не понимал; они никогда не пытались исключить его из своей компании, однако в этом не было никакой необходимости. И так было ясно, что Норрис не входит в круг их общения.

Вздохнув, Эдвард выпустил изо рта облако сигарного дыма.

– Невероятно, что эта девица сказала доктору Краучу! Вот дерзость! Если бы в нашем доме хоть какая-нибудь служанка так заговорила, матушка тут же вышвырнула бы ее на улицу.

– Твоя матушка и в самом деле меня пугает, – с ужасом в голосе проговорил Чарльз.

– Матушка говорит: нужно, чтобы ирландцы знали свое место. Это единственный способ поддерживать порядок, особенно сейчас, когда в город переезжают все эти новые люди и из-за них возникают неприятности.

«Новые люди». Норрис относился к их числу.

– Хуже этих служанок нет. Стоит повернуться к ним спиной, и они уже тащат рубашки из твоего гардероба. Ты замечаешь пропажу, а они заявляют: вещь-де потерялась во время стирки или была порвана собакой. – Эдвард фыркнул. – Этой девице надо знать свое место.

– Ее сестра вполне может умереть, – вмешался Норрис.

Все трое обернулись – гарвардские юноши явно удивились тому, что их немногословный коллега вдруг заговорил.

– Умереть? Это довольно серьезное заявление, – заметил Эдвард.

– Она рожает пять дней и уже напоминает труп. Доктор Крауч может пускать ей кровь сколько угодно, но, похоже, шансов у нее немного. Ее сестра знает это. В ней говорит горе.

– И тем не менее ей стоит помнить, от кого исходит милость.

– И благодарить за каждую кроху?

– Доктор Крауч вовсе не обязан лечить эту женщину. Но сестра ведет себя так, будто у нее есть на это право. – Эдвард затушил сигару о свежевыкрашенные перила. – Немного благодарности им не повредит.

Норрис почувствовал, как его лицо заливает румянец. Он был близок к тому, чтобы разразиться резкой тирадой в защиту девушки, но Венделл ловко перевел разговор на другую тему.

– Мне кажется, из этого получатся стихи, верно? «Горячая ирландка».

Эдвард вздохнул:

– Пожалуйста, не надо. Неужели снова ваши ужасные вирши!

– А как насчет такого названия, – подхватил Чарльз, – «Ода преданной сестре»?

– Оно мне нравится! – воскликнул Венделл. – Дай-ка я попробую. – Он немного помолчал. – Иль воин непреклонный перед нами, иль дева – неподкупна и нежна…

– Ее сестра в опасности смертельной, – добавил Чарльз.

– И… и… – Венделл задумался над новой строкой.

– …в бой бесстрашно ринулась она! – закончил Чарльз.

Венделл рассмеялся:

– И снова поэзия торжествует!

– Тогда как остальные страдают, – пробормотал Эдвард.

Норрис слушал их разговор, испытывая острое чувство неловкости, чувствуя себя чужаком. Как же запросто его коллеги шутят и смеются друг с другом! Как мало надо – всего лишь несколько строк поэтической импровизации напомнили Норрису о том, что у этих троих есть прошлое, к которому он не имеет никакого отношения.

Внезапно выпрямившись, Венделл всмотрелся в пелену дождя:

– Ведь это твой экипаж, верно, Эдвард?

– Да уж пора бы ему появиться. – Эдвард поднял воротник, дабы защититься от ветра. – Садимся, джентльмены?

Коллеги Норриса двинулись вниз по ступеням террасы. Прошлепав по лужам, Эдвард и Чарльз забрались в экипаж. Однако Венделл остановился и, бросив поверх плеча взгляд на Норриса, снова поднялся по ступеням.

– А вы разве не едете с нами? – осведомился он.

Приглашение настолько поразило Норриса, что он ответил не сразу. Пусть он был на голову выше Венделла Холмса, в этом маленьком человечке чувствовалось нечто, вселявшее благоговейный ужас. Дело было не только в его щеголеватом костюме и невероятно остром языке, а в том, что его окружал ореол абсолютной уверенности в себе. То обстоятельство, что этот человек приглашал Норриса присоединиться к компании, застало юношу врасплох.

– Венделл! – крикнул Эдвард из экипажа. – Поедем!

– Мы направляемся в «Ураган», – сообщил Холмс. – Так выходит, что мы оказываемся там каждый вечер. – Он помолчал. – Или у вас другие планы?

– Очень любезно с вашей стороны. – Норрис бросил взгляд на двух юношей, сидевших в экипаже. – Но, мне думается, господин Кингстон не ожидает никого четвертого.

– Господину Кингстону, – хмыкнул Венделл, – стоит привыкать к неожиданностям этой жизни. В любом случае вас приглашает не он. А я. Выпьете с нами по бокальчику ромового флипа?

Норрис взглянул на стену воды, в которую превратился дождь, и ему ужасно захотелось оказаться у теплого очага, почти наверняка горевшего в «Урагане». А еще больше ему хотелось воспользоваться удобным случаем и оказаться среди коллег, войти в их круг, пусть даже всего на вечер. Он чувствовал, как Венделл наблюдает за ним. Взгляд этих глаз, обычно искрившихся смехом и обещанием очередной остроты, стал пронзительно-тревожным.

– Венделл! – На этот раз из экипажа кричал Чарльз, его голос сорвался на раздраженное хныканье: – Мы вот-вот замерзнем!

– Простите, – проронил Норрис. – Боюсь, нынче вечером у меня другие дела.

– О! – Венделл приподнял и лукаво изогнул бровь. – Полагаю, она прелестная особа.

– Боюсь, речь идет не о даме. Это просто обещание, которое я не могу нарушить.