Клептоманка. Звезда пленительного несчастья - Станислава Бер Страница 6

4 апреля 1866 года.

"Утром заплетала девочкам косы и вспомнила покойного старца Козьму. Решила после полудня, как уложу детей спать, написать бабушке письмо. Давно от неё не слышно вестей.

Опять посетило видение. Узрела летний сад, лицо государя, опять испуганное, и выстрел. Точно! Грохнул выстрел. Что же это такое? Предчувствие? Что мне делать?

Надобно держать обещание".

5 апреля 1866 года.

"Это был самый ужасный день в моей жизни. Даже хуже, чем, когда свинья Машка бросилась на сестру Феоктисту и растерзала ей руку.

Я всё-таки решилась и пошла вчера к Летнему саду. Толпа там собралась преогромная. Государь-император гулять изволили. Вон и карета царская стоит у ворот. Я не знала, что мне делать, и просто стояла среди праздных зевак. Угрюмый молодой человек чем-то меня заинтересовал. Может, нервными движениями. Что он там прячет под широким пальто? Может, взглядом исподлобья. Тяжёлым взглядом.

Я подошла к нему и со словами "Сударь, Вы мешаете" схватила его за руку. Божечки, что приключилось потом! И в самом страшном сне не приснится. Я вдруг увидела этого угрюмого господина у него дома. Он сидел за круглым столом и писал, изредка приподнимая голову и обсасывая кончик пера. Задумывался, а потом опять начинал писать. Перо так и дергалось в его руке. Я заглянула в бумагу.

"Друзьям-рабочим!

Грустно, тяжко мне стало, что погибает мой любимый народ, и вот я решил уничтожить царя-злодея и самому умереть за свой любезный народ. Удастся мне мой замысел – я умру с мыслью, что смертью своею принес пользу дорогому моему другу – русскому мужику. А не удастся, так всё же я верую, что найдутся люди, которые пойдут по моему пути. Мне не удалось – им удастся. Для них смерть моя будет примером и вдохновит их".

Потом он встал, положил прокламацию в левый карман, пистолет – в правый, и вышел на улицу.

Это он! Он! Хотела я закричать, но увидела государя. Александр II казался счастливым, беззаботным. Рядом с ним шли его племянник и племянница. Они смеялись, не ожидая беды. А она рядом, беда-то. Время как будто замедлилось. Угрюмый распахнул полы широкого пальто. Я закричала "У него пистолет! Он убьёт царя!"

Как же здорово, что картузник, мы у него шляпку заказывали в прошлом месяце, не растерялся и ударил убийцу по руке. Угрюмый пошатнулся и промахнулся. Слава тебе, Господи! У меня, кажется, получилось".

6 апреля 1866 года.

"Никак не могу позабыть происшествие у Летнего сада. Глаза закрою и вижу лицо дворянина Каракозова, сосредоточенное на главном деле его жизни, и движения такие, как будто время замедлило ход.

Как картузник Осип Комиссаров толкнул его. Вовремя! Николя говорит, что картузнику дворянское звание пожаловать должны. За спасение представителя царской фамилии.

Как Каракозова схватили, а он кричал, прямо мне в лицо кричал.

– Дурачье! Ведь я для вас же старался, а вы не понимаете!

Офицер подвёл террориста к царю, а он спокойно так и сказал: "Ваше величество, вы обидели крестьян". И взгляд. Опять этот взгляд исподлобья. Бр-р-р.

Господи, да чем же он их обидел-то? Не понимаю".

3 сентября 1866 года.

"С утра тревожилась. Как будто вот-вот услышу что-то важное. Вечером пришёл Николя и сказал, что террориста Николая Каракозова повесили в Петропавловской крепости. Тягостно. Не знаю отчего".

23 мая 1867 года.

"Боже мой, как прекрасен Париж! И эта весна в Париже чудесна. Здесь всё не так, как у нас в России. И эти уличные кафе на три столика, где можно присесть и выпить кофе с круассаном. И эти кривые улочки, мощённые крупным камнем. Должно быть, по ним гуляли Вольтер и Виктор Гюго. А запах? Какой же здесь стоит запах! Цветочные нотки, кофейный аромат, дурман от свежей выпечки. А пройдёт дама или лощённый франт, так ещё примешается тонкий аромат парфюма. М-м-м. Париж.

Как хорошо, что Николя взял меня с собой. Он весь в делах – государь с официальным визитом, а я могу гулять по городу, по модным магазинам, выбирать подарки дочерям, маменьке и свекрови.

Николенька сильно изменился. Стал о делах печься больше. А ввечеру мне сказал, что мечтает подняться до должности самого главного камергера. А после выхода со службы получить поместье и жить в большой зелёной усадьбе. Николай и Эмма Радовы – помещики. Звучит странно".

25 мая 1867 года.

"Совсем я здесь разленилась, разнежилась. Проснулась поздно, встала, подошла к окну, раздвинула тяжёлые портьеры и…

Солнце. Яркое, сильное, режущее.

Я прикрыла веки и увидела. Опять. Как наяву. Увидела всё до мелочей. И опять этот взгляд. Полный ненависти и злобы.

Эти видения меня пугают. За что мне это? Мне страшно. Что делать? Ехать или нет? Не знаю, и спросить совета не у кого".

26 мая 1867 года.

"Вчера позавтракала булкой с маслом и клубничным вареньем, посидела, подумала, вспомнила обещание, данное старцу Козьме, и всё-таки поехала к Булонскому лесу. И, как оказалось, не зря. Лошадь жалко, право слово.

Царь ехал в открытой карете. Как сейчас вижу его улыбку и вензель "N" на дверце. С ним сам французский император Наполеон III. А вот и он – мой герой из видения. Высокий юноша в цилиндре направил дуло пистолета прямо в государя.

– Это он! Смотрите, у него пистолет.

Я кричала как ужаленная, переходя на визг. Грянул выстрел. Кавалерист из охраны Наполеона III загородил карету. Высокий в цилиндре оглянулся посмотреть, кто кричал. Этот злобный взгляд мне не забыть никогда.

Пуля попала в лошадь. Бедняжка умерла на месте. Спасла жизнь представителю царской фамилии, как сказал позже Николя. Дворянское звание ей вряд ли дадут. Даже посмертно.

Я вернулась в номер измотанная. Потянулась к графину, хотела налить воды в стакан, расплескала. Руки тряслись как трамвай на старых рельсах. Одно успокаивало – получилось.

ОН спасён. Дважды".

30 мая 1867 года.

"Я немного успокоилась. Всё-таки прогулки по Парижу действуют на меня как чай с ромашкой и мятой. Успокаивают.

Николя сказывал утром за чаем, что задержанный террорист родом из Польши и желал отомстить царю за подавление польского восстания. Имя его Антон Березовский".

25 марта 1869