Когда звезды чернеют - Пола Маклейн Страница 6

Я резко просыпаюсь. Сердце колотится, кожа липкая от пота. Должно быть, опять вернулась горячка. Мои груди под толстой фуфайкой все еще стянуты, но по-прежнему набухшие. Боль тупая, но постоянная, пульсирующая. Точка опоры.

Вокруг ледяная темнота; кажется, она стеклась ко мне. Я забыла, каково это: спать в лесу, где нет ни шума улицы, ни звуков от соседей, ни света. Натянув на ноги вторую пару носков, выхожу в большую комнату, где мерцающие часы в микроволновке говорят мне, что еще нет и четырех утра. Я проспала всего часов пять. Скорее отключилась.

Нахожу ибупрофен и какое-то снотворное, запиваю их виски, надеясь очистить голову от кошмара. Я могу только предполагать, что девушка во сне — Кэмерон Кёртис. Мое подсознание состряпало версию ее исчезновения, захваченное драмой, которая всегда поглощала меня, задолго до того, как я стала детективом. Как будто крики о помощи, вечно звенящие в атмосфере, усиливаются при встрече со мной и прилипают. Как будто они — часть меня, и я лишена права голоса, лишена иного выбора, кроме как попытаться ответить.

* * *

Первое, что я вижу, когда просыпаюсь через несколько часов, это полупустая бутылка виски на полу рядом с диваном и мои носки на кофейном столике. Где-то за глазными яблоками пульсирует похмелье, разноцветное и блестящее. Будь Хэп здесь, он бы встревожился, что я так много пью. Вдобавок он бы уже оделся, умылся и поставил вариться кофе. Хэп любил и утро, и поздний вечер. Иногда я задумывалась, спит ли он вообще, но меня согревала мысль, что Хэп всегда там, если он мне понадобится, бодрый и готовый к делам. Мне хочется, чтобы это все еще было правдой.

Одеваюсь теплее, чувствуя, как верхняя пуговица джинсов впивается в мягкую плоть на животе, как кончики пальцев натирают морщинистую кожу, словно свежий рубец. Зачесываю волосы назад, не глядя в зеркало, наливаю в термос кофе, а потом закрываю за собой дверь домика и еду назад, к деревушке.

Выехав на прибрежную дорогу, поворачиваю на север к Каспару и Джаг-Хендл-хиллс, любимому месту дневных походов Хэпа. Когда мне было одиннадцать, Хэп и многие из лесничих, с которыми он работал, присоединились к местным активистам, чтобы защитить утесы от вырубки леса и застройки, — и победили. Этой победой гордился весь регион. Хэпу было всего двадцать, когда он начал работать на Лесную службу США[8], поднимаясь по ступеням, пока, незадолго до того, как я приехала жить у них, не стал главным лесничим, присматривающим за десятками лесничих и пятьюдесятью тысячами акров федеральных земель.

Его работа была большой, серьезной, а иногда и опасной. В историях, которые он рассказывал, было много происшествий на охоте, туристов в отчаянных ситуациях, подростков, синих и безжизненных, которых вытаскивали из неприметных шахт. Хэп знал, что может сделать с человеком агрессивный черный медведь и что в этой бескрайности может сделать с человеком другой человек.

За восемь лет, прожитые в Мендосино со Стратерсами, я стала ученицей Хэпа и его верной спутницей, его тенью. Сначала я не понимала, почему он хочет проводить со мной столько времени или почему они с Иден вообще взяли меня к себе. Я уже проскочила через полдесятка домов, нигде не прижившись. С чего бы сейчас быть по-другому? Понадобилось время и немало усилий, чтобы я поверила — Хэп и Иден именно те, кем выглядят снаружи: порядочные люди, которые добры просто потому, что добры. Я испытывала их на прочность, подзуживая отослать меня прочь, как это сделали все остальные. Однажды я сбежала и заночевала в лесу, думая, придет ли Хэп и сможет ли он меня найти. Когда Хэп нашел меня, я решила, что он злится и досыта нахлебался моих глупостей, но нет. Он только смотрел на меня, промокшую, дрожащую и вымазанную грязью.

На обратном пути к машине Хэп сказал мне:

— Если ты собираешься в одиночку бродить по лесу, давай научим тебя, как это делать, чтобы ты могла позаботиться о себе.

— Я и так могу о себе позаботиться, — ответила я, немедленно уйдя в защиту.

— У тебя была нелегкая жизнь. Я знаю. Тебе пришлось стать стойкой, чтобы справиться с ней, но стойкость, Анна, не то же самое, что сила.

Этими словами он будто высветил трещину в моем сердце, которую я считала хорошо спрятанной.

— О чем ты говоришь?

Мы дошли до машины и залезли в нее. Хэп устроился за рулем и, казалось, не торопился ответить. Наконец он обернулся ко мне и сказал:

— Линда рассказала нам, солнышко, что случилось с твоей матерью.

Линдой была миссис Стефенс, мой социальный работник. Теперь я могла только притворяться, что мне без разницы, что он знает и что обо мне думает.

— И что?

— Я даже представить не могу, на что это похоже для ребенка твоего возраста. Честно. У меня просто сердце разрывается.

Все мысли, бродившие в моей голове, исчезли с ощутимым хлопком. На автопилоте я сдвинулась на дюйм ближе к ручке дверцы.

Хэп заметил это и застыл. Казалось, двигаются только его глаза, но они видят все.

— Я не стану тебя удерживать, если ты захочешь сбежать, но если ты дашь нам шанс и останешься, я смогу научить тебя вещам, которые помогут тебе позже. Вещам, которые помогли мне. Жизни в лесах.

Глядя прямо вперед, на пыльные разводы от «дворников» на лобовом стекле, я пожала плечами, показывая, что не особо внимательно его слушаю.

— Анна, природа требует нашего уважения. У нее есть жестокая сторона, само собой, но, если ты изучишь ее язык, в ней можно найти мир и утешение. Лучший вид лекарств, который я знаю.

— У меня и так все отлично. — Я обернулась к нему, провоцируя возразить.

— Конечно, не спорю. А как насчет одного урока, прежде чем мы поедем домой? Я могу научить тебя, как отыскать географический север. Это легко.

Мне хотелось сказать «да», но это слово застряло внутри давным-давно, растопырилось, как камушек в горле. Я только убрала руку от дверцы и опустила на колено.

— Можно и потом, не страшно, — сказал он. — Вполне может подождать. Поехали домой.

Тем вечером, перед сном, Хэп принес мне книгу в тканевом переплете под названием «Основы выживания в лесу». Я засунула ее в ящик тумбочки, но вытащила обратно, едва он вышел из комнаты, и изучила оглавление. «Сигналы». «Пища». «Укрытие». «Узлы и шнуры». Давно прошла полночь, а я все читала. В книге были пошаговые