Лесная кукла - Анна Васильевна Дубчак Страница 6

– Борис, мы посоветовали ему вас, – наконец подал голос Ребров. – Вы взялись бы за это дело?

– Почему бы и нет? Где он сейчас?

– Я отпустил его под подписку о невыезде. Но пока что он – единственный подозреваемый.

– Он дома?

– Вероятнее всего.

– Да… Жаль, что вы не привезли его сразу к нам, – сказал Борис, и Женя, вдруг зажмурившись от возможного счастья совместного с Павлом расследования, затаила дыхание. – Мы бы прямо сейчас с ним и поработали.

– Так я могу позвонить ему, и он приедет. Только поздно будет… – сказал Журавлев. – Это ничего?

– Конечно, ничего! Звоните, приглашайте. Дело на самом деле интересное. Особенно если учесть, что он зачем-то поначалу сам признался вам в том, что это он убил женщину. Он на самом деле пришел в себя? Ему психиатрическая помощь не требуется?

– Я, конечно, не эксперт, но сейчас он вполне адекватен.

– Он айтишник, вы сказали, может, они все такие? – улыбнулся Петр. – И знаете, о чем я подумал? Что это с нами со всеми случилось, что мы воспринимаем простую прогулку по лесу странностью? Быть может, ему не следовало быть уж таким откровенным с полицией и не признаваться в том, что он качался на качелях… Но кто бы из нас отказался от такого удовольствия? Мы же здесь все качаемся на качелях, скажи, Борис? Женя, Наташа? Мы буквально неделю тому назад установили в саду качели и качаем там не только Мишу, но и сами качаемся… Борис, я сам лично видел, как ты вчера вечером раскачивал там Женю! Да-да, не Мишу, а Женечку! А то, что там, рядом с качелями, оказался труп, так это простое совпадение. Скажем так: парню просто не повезло! Вы только представьте себе, в каком прекрасном солнечном настроении он вошел в лес, и что с ним там потом стало… Да он там от ужаса чуть с ума не сошел! Заметьте, он сам вызвал полицию, я правильно понял, Павел?

– Да.

– Вот! – Петр поднял вверх указательный палец. – Сам вызвал полицию и, когда они приехали, он так растерялся, что и принялся нести околесицу… С ним просто случился нервный припадок. Или же он с горькой иронией произнес: дескать, да, смотрите, конечно же, это я ее убил! Ате взяли, да и поверили, записали в протоколе… Так что этот товарищ явно не при делах, и ты, Боря, с легкостью поможешь ему.

Павел вышел из-за стола, спустился с террасы на аллею, и все сидящие за столом могли наблюдать за тем, как он разговаривает по телефону.

– Хорошо, я сейчас пришлю геолокацию…

Он вернулся за стол, и Женя, боясь посмотреть на него, даже не поворачивая головы, тихо спросила, не болит ли зуб.

– Нет, не болит, представляете! Да я даже забыл о нем, иначе как бы я съел столько мяса?! Валера мне говорил, конечно, что здесь…

Он осекся, решив не продолжать фразу, которая должна была бы прозвучать примерно так: «Валера мне говорил, конечно, что здесь отменно кормят». Зачем он только ее вообще начал? Поставил бы человека в неловкое положение.

– Да, я говорил, что живым отсюда не уйти, что закормят до смерти, – спас его Валера. – А разве я не прав?

– А что вы еще знаете об этом Агневском? – спросила Женя.

– Ему двадцать восемь лет, он живет один, много работает. Хорошо зарабатывает. У него есть невеста, в августе планируют свадьбу. Да у него все хорошо! Мои люди побывали у него на работе, в банке, он там на хорошем счету. Говорю же, у него вообще все хорошо! Непонятно только, что он делал в этом лесу.

– Ну вот вы снова… – всплеснул руками Петр, но потом, нахмурившись, покачал головой и решил больше не поднимать эту тему.

Борис подлил ему виски в бокал, ободряюще подмигнул, мол, успокойся и пей.

– Он приедет часа через полтора, не раньше, – сказал Журавлев, имея в виду, конечно же, Агневского.

– Вот покормим моего будущего клиента, напоим, он нам все и расскажет! – сказал Борис.

– Хотите чаю? – вдруг спросила Женя. – Я понимаю, что все после жирного и соленого мяса хотят лимонад, тем более что Галина Петровна готовит его потрясающе, но для здоровья неплохо бы выпить горячего чаю…

– Я не против, – ответил Павел, даже не дав ей договорить.

Борис с Петром и Ребровым предпочли виски.

Женя встала из-за стола и отправилась на кухню. Наташа тоже встала, но направилась в сад, к качелям.

– Я понял, – сказал Петр и последовал за ней. – Желание жены – закон! Только не проси, чтобы я раскачивал тебя, как в прошлый раз! Чуть на небо не улетела!

Женя стояла спиной к дверям, заваривая чай, и когда к ней кто-то подошел и обнял ее за плечи, она знала, что это не Борис. Почувствовала. И перестала дышать, словно своим дыханием могла спугнуть призрак, наваждение. Она хотела только сказать «могут войти», так, просто на всякий случай, если это все-таки тот, кого она хотела чувствовать рядом, но промолчала. А вдруг это все-таки Борис, которого она приняла за другого. Предупредить мужа, пожелавшего обнять ее, что кто-то может войти и увидеть их вдвоем – это полная нелепость, уж она точно вызвала бы подозрение.

Вот почему Женя молчала, закрыв глаза и продолжая верить в то, что это Павел. Но если это он, и если кто-то еще войдет на кухню и увидит, как он ее обнимает, то ей уже не выкрутиться. Это будет конец всему. Конец ее счастливой семейной жизни, конец покою, конец ее пребыванию в доме, конец всему, да, вот так.

Она резко повернулась и увидела Журавлева. Он и сам выглядел растерянным.

– Прости… Не удержался… – он резко отпрянул от нее, словно почувствовал ожог. – Совсем потерял голову. Но я так ждал встречи с тобой, так часто ее себе представлял, что теперь просто не сдержался.

Она перевела дух и прислушалась. Было очень тихо. Обычно, когда кто-то шел по направлению к кухне, всегда были слышны шаги.

Нет, никто не шел. И тогда Женя притянула к себе Журавлева и поцеловала его. Отпустила. Дышала при этом часто, ей не хватало воздуха.

– Тебе черный или зеленый? –