Дик Фрэнсис - На полголовы впереди Страница 60

— Куда вы пропали? — сказал он. — Вы нам нужны. Крекеры для паштета на столах.

— Хорошо.

Я пошел разносить закуску. Подойдя сразу к столику, где сидели владельцы Красного Жара, я спросил миссис "Красный Жар", вернется ли мистер Филмер и надо ли поставить ли для него паштет. Она в некотором замешательстве ответила:

— Он не сказал, вернется или нет. Он куда-то заспешил… даже наступил мне на ногу.

— Оставьте паштет, — сказал мистер "Красный Жар". — Если не вернется, я сам его съем.

Я с улыбкой поставил паштет на место, которое занимал Филмер, и перешел к столику Янгов, где Кит больше уже не говорил об Эзре Гидеоне, но был хмур и задумчив. Роза, беря у меня паштет, улыбнулась — она изо всех сил старалась, чтобы мрачное настроение мужа не испортило вечер Ануинам.

Кейти отнесла паштет Лорриморам, которые сидели в угрюмом молчании, кроме Занте — я слышал, как она раздраженно сказала: "Господи, да ведь здесь же полагается веселиться!"

Остальные пассажиры именно этим и занимались. Повсюду видны были радостные, улыбающиеся лица: эйфория, навеянная приятным путешествием, сблизила всех. Это был последний вечер, который им предстояло привести в поезде, и они собрались провести его как следует.

Нелл шла по проходу, раздавая сувениры: женщинам — серебряные браслеты из крохотных сверкающих железнодорожных вагончиков, мужчинам — ониксовые пресс-папье с инкрустацией в виде маленького локомотива. Прелестные подарки, которые у всех вызвали восхищение. Занте тут же надела браслет и забыла дуться.

Мы с Эмилем принялись собирать разбросанную повсюду оберточную бумагу.

— Мисс Ричмонд могла бы подождать до конца ужина, — сказал Эмиль.

Мы подали и убрали остальные блюда банкета: салат из желтых помидоров со свежим базиликом, шарики шербета с шампанским, жаркое из говяжьих ребрышек с жюльеном из овощей и, наконец, яблочное безе с протертой малиной. Человек шесть, включая Розу Янг, поинтересовались, как делается такое безе, и я пошел спросить у Ангуса. Вид у него был замученный и томный, но он любезно объяснил:

— Скажите им, что берется протертое яблочное пюре, сахар, взбитые сливки и взбитый белок. Смешать все в самую последнюю минуту. Очень просто.

— Восхитительно, — сказала Роза, когда я передал ей эту информацию. — Будьте добры, пригласите сюда шеф-повара, чтобы мы могли его поздравить.

Эмиль привел Ангуса и представил его под долго не смолкавшие аплодисменты. Симона сидела на кухне и дулась. Роза Янг сказала, что нужно поблагодарить весь остальной персонал вагона-ресторана, которому все эти дни пришлось так много работать. Все захлопали в ладоши — это было в высшей степени трогательно.

Я заметил, что Занте тоже аплодировала. Из этой девочки еще может что-то выйти.

Ухитрившись встать рядом с Нелл, я тихо сказал ей на ухо:

— Занте до смерти хочется повеселиться. Вы не могли бы прийти ей на помощь?

— А что это с остальными Лорриморами? — спросила она, нахмурившись.

— Может быть, Занте вам расскажет, если знает.

Нелл пристально взглянула на меня:

— И вы хотите, чтобы я рассказала вам?

— Ну, раз вы спросили, — да, пожалуйста.

— В один прекрасный день вы мне все объясните.

— И очень скоро.

Вместе со всеми я вернулся на кухню, чтобы помочь управиться с горами грязной посуды и доесть все, что осталось, хотя осталось не так уж много.

Ангус извлек из шкафа бутылку шотландского виски и сделал большой глоток прямо из горлышка. Если не считать Симоны, которая куда-то исчезла, все на кухне были в прекрасном настроении. Я бы ни за что не согласился променять это даже на самое лучшее грибное место.

Когда все было вымыто, вытерто и убрано, мы разошлись, оставив на кухне Ангуса, который, как ни трудно нам было поверить собственным глазам, принялся замешивать тесто для булочек к завтраку. Я немного постоял в тамбуре, глядя, как вагон-ресторан понемногу пустеет: все перебирались в салон веселиться и слушать музыку. Лорриморы скрылись, ушли Нелл, Ануины и Янги.

Я по привычке начал вместе с Оливером собирать грязные салфетки и скатерти и стелить чистые к завтраку. Вскоре Нелл вернулась и устало присела поблизости от меня.

— Не могу ручаться, — сказала она, — но Занте не знает, что такое стряслось с ее родителями. Она говорит — не может быть, чтобы это было из-за того, что Филмер говорил в салоне перед коктейлями: это какая-то глупость.

— А она сказала, что он говорил?

Нелл кивнула:

— Сказала, что мистер Филмер попросил ее отца уступить ему Право Голоса, а отец ответил, что с этой лошадью ни за что не расстанется, и, как говорит Занте, оба при этом улыбались. Потом мистер Филмер, все еще улыбаясь, сказал: "Нам придется еще немного поговорить о кошках". И все. Мистер Филмер отправился в ресторан. По словам Занте, она спросила отца, что хотел сказать мистер Филмер, и тот ответил: "Не приставай ко мне, дорогая". Нелл в недоумении покачала головой. — Так или иначе, сейчас Занте веселится в салоне, а остальное семейство ушло к себе в вагон, а я еле жива от усталости, если хотите знать.

— Так ложитесь спать.

— Все актеры в салоне фотографируются, — сказала она, пропустив мимо ушей мое предложение как слишком легкомысленное. — Сегодня они были на высоте, правда?

— Великолепно играли.

— Кто-то расспрашивал Зака, какую лошадь пытались украсть на вокзале в Торонто и кто.

— И что он сказал? — с интересом спросил я. Это была самая заметная из неувязок.

— Он сказал, что в тот момент это показалось ему хорошей идеей. — Она рассмеялась. — Сказал, что им пришлось изменить сценарий, потому что актер, который должен был играть роль конокрада, сломал руку и не смог приехать. По-видимому, этим все удовлетворились. Им очень понравилось, как закончилось представление. Все наперебой целуют Донну и Мейвис. Мейвис надела свои драгоценности. — Она зевнула и задумчиво произнесла: — А мистер Филмер не ужинал, да? Пожалуй, надо мне пойти и посмотреть, как он себя чувствует.

От этого я ее отговорил. Средства от изжоги прекрасно помогают, сказал я. А вот чем вылечить человека от душевной низости — вопрос совсем другой.

С его точки зрения, он сделал свой ход чуть раньше времени, подумал я. Если бы он еще не высказал свою угрозу, пьеса не оказала бы такого потрясающего действия ни на него, ни на Мерсера. Возможно, для Мерсера это, как я и рассчитывал, стало бы предостережением, заставило бы его задуматься; однако я никак не мог предполагать, что все случится именно так, хотя ухмылка Филмера и мрачное настроение Мерсера меня насторожили. Пожалуй, это к лучшему, что я не знал про тех кошек, когда сочинял эпизод с кражей драгоценностей. У меня появилось бы очень большое искушение нанести удар в самое больное место. Что-нибудь про истязание лошадей, например.

— А что вы замышляете сейчас? — спросила Нелл. — У вас такой задумчивый вид.

— Да ведь я вообще ничего такого не сделал.

— Не уверена.

Она встала. По случаю банкета на ней была черная блузка с широким стоячим воротом, расклешенная черная юбка и нитка жемчуга на шее. Ее светлые волосы, высоко зачесанные и заколотые гребнем, на этот раз были не заплетены в косу, а свободно падали вниз. Я с острым беспокойством подумал, что мне очень не хочется с ней расставаться, что для меня это уже перестало быть игрой. Мы знакомы всего неделю и один день — разум подсказывал, что этого мало, инстинкт же твердил, что вполне достаточно.

— Где вы остановитесь в Ванкувере? — спросил я.

— В отеле "Четыре времени года", вместе со всеми пассажирами.

Она чуть улыбнулась мне и отправилась веселиться. Оливер уже убрал все скатерти и стелил чистые — чтобы все выглядело прилично, сказал он. Я предоставил ему заканчивать и пошел через весь поезд, чтобы поговорить с Джорджем Берли. Когда я проходил мимо двери Филмера, она была закрыта.

Проводник спального вагона сидел в своем купе с открытой дверью. Я заглянул к нему и спросил, как чувствует себя пассажир, который просил дать ему что-нибудь от изжоги.

— Куда-то ходил недавно, а потом вернулся. Ничего не сказал, просто прошел мимо меня. Думаю, что с ним все в порядке.

Я кивнул и пошел дальше. Джордж сидел у себя за столом, заваленным его бесконечными бумагами.

— Заходите, — пригласил он, и я уселся на свое привычное место.

— Я показывал ту фотографию, — сказал он. — Вы об этом хотели спросить?

— Да.

— Он определенно едет этим поездом. Фамилия — Джонсон, так написано в списке пассажиров. Его купе в самой голове поезда, и он сидит там почти все время. Питается в переднем салоне-ресторане, но приходит только на ужин, а? Как раз сейчас, когда я ходил к машинистам, он был там, а когда я шел обратно, его уже не было. Там говорят, что он за едой не засиживается. И никогда не приходит ни на завтрак, ни на обед. Никогда ни с кем не разговаривает, а?