Дарья Калинина - Кража с обломом Страница 60

А как бы вы на моем месте поступили?

— Вот что вы наделали, — с укоризной обратился Доронин к Марише. — Видите, до чего бедных парней довели.

— Я их не подговаривала друг друга убивать, — возразила потрясенная Мариша. — Это они сами сообразили.

— Все равно, корень зла всегда ищите в женщинах, — наставительно заметил Доронин.

Мариша фыркнула и сказала, что лучше бы он занялся своими прямыми обязанностями, вместо того чтобы перевирать тут изречения философов.

— Отпечатков личности со стакана мы в вашей квартире не обнаружили, — несколько туманно сообщил ей Доронин. — Но этих двух типов мы обязаны задержать. Просто на тот случай, если окажется, что вы нам подсунули отпечатки совершенно постороннего человека.

— Это неслыханно! — заголосил Рудик. — Я ни в чем не виноват, я никуда не пойду, раз не виноват. У меня к тому еще постельный режим. Я только, повинуясь зову страсти, приехал к Марише, а на большее я не согласен.

— Никто тебя не спрашивает, — ехидно заметил Мишка.

В ответ Рудик сделал попытку плюнуть в него, но промазал и попал в Доронина.

— Уведите их поскорей! — почему-то разозлился тот. — И глаз с них не спускайте и, конечно, заприте в разные камеры, а то они друг друга еще до суда поубивают. Вы тоже идите домой, — распорядился он, когда мы остались с ним наедине. — И проследите, — обратился он ко мне, — чтобы к вам больше никто из женихов этой особы не заглядывал, пока я с этой парочкой не разберусь.

— Никого и не осталось, — сердито ответила «эта особа», и мы удалились.

— Думаешь, это может быть Мишка? — спросила я у Мариши, когда мы вышли.

— Мне бы больше хотелось, чтобы им оказался Рудик, — откровенно призналась Мариша.

Дома мы застали вернувшихся Жорика с его парнями, которые недоуменно стояли на пороге квартиры, обозревая разгром, учиненный Мишкой с Рудиком, а также милицией при их задержании.

— Что это у тебя тут случилось? — полюбопытствовал Жорик. — Мы с ребятами вышли всего на часок по делам да по магазинам, возвращаемся, а Мишки нет, зато все перевернуто.

— Мишка в милиции, — сообщила им Мариша.

— Значит, все-таки это он у тебя был? — заволновался Жорик, впрочем, совершенно очевидно, что заволновался он не из-за Мариши или Мишки, а из-за своих драгоценных камешков.

— Не был, — пустила его надежды по ветру Мариша. — Но они проверяют, а заодно взяли и Рудика.

Он тоже тут околачивался.

— А этому что тут было нужно? — спросил у нее Жорик с подозрением.

— Пришел за меня биться, — скромно ответила Мариша, и Жорик почему-то потерял всякий интерес к Рудику.

— Мишку завтра выпустят, ты не беспокойся, — утешил он Маришу.

Она открыла было рот, хотела сказать, что и не думала беспокоиться, но не стала разочаровывать своего приятеля и поблагодарила. После этого Жорик со своими ребятами отчалил, как он сказал, к себе домой, а на самом деле проверять наши слова по своим источникам, а мы принялись приводить Маришину квартиру в порядок после визита милиции, от души надеясь, что это в последний раз.

Следующий день начался со звонка в дверь. За ней стоял курсант Сережа, которого прислали за нами с Маришей, так как телефон у нас не работал.

— Это мы его отключили, — любезно пояснила Мариша. — Ужасно хотелось выспаться, а мы не думали, что вы станете интересоваться нами в такую рань. Часам к двенадцати мы бы его опять включили, зачем было огород городить из-за какой-то пары часов?

К своему начальству Сережа нас все-таки доставил, хотя Мариша ему всячески в этом мешала. Завтрак она растянула на добрых сорок минут, а умывалась и принимала душ еще столько же. Потом она красилась и выбирала платье, на это у нее тоже ушло немало времени. Словом, утро выдалось хлопотное.

И у Доронина мы появились только около полудня.

В виде исключения он нам на этот раз обрадовался.

— Очень хорошо, что явились. Заберете своего знакомого. Он нам тут больше не нужен! — крикнул он нам, едва мы переступили порог.

— Какого нашего знакомого? — осторожно спросила Мариша.

Я ее осторожность прекрасно понимала и разделяла, ведь если нам сейчас попытаются всучить скандального Рудика, то надо от него всеми силами отказываться. Но, как и обещал Жорик, выдали нам Мишку, от которого лично я тоже бы отказалась, но Мариша почему-то была довольна нашим приобретением.

— Значит, ты ни в чем не виноват? — спрашивала она его с таким глупым видом, что меня просто затошнило.

— Ни в чем! — заверил ее Мишка, что было, конечно же, откровенным враньем, но поди-ка докажи это влюбленной дурочке. — А все этот придурок Рудик затеял, вообразив, будто брильянты у тебя дома.

Он уже во всем признался.

— И мало того, что признался, — вставил Доронин. — Мы провели у него дома обыск и нашли те самые перчатки, в которых он приходил к вам на квартиру. Он даже не потрудился от них избавиться, наверное, жалко стало. Кожа на них и в самом деле отличная.

— К тому же его по приметам опознал мой родственник, помните, мы ему еще вчера звонили. Ну тот, который передал Рудику ключи, — снова встрял Мишка, который отлично чувствовал себя в милиции.

— Конечно, предстоит еще дополнительное опознание по фотографии или даже лично, — прервал его более осторожный Доронин. — Но уже сейчас ясно, что ключи у Рудика были с собой, только это надо как-то доказать, пока мы их не обнаружили.

Как и когда он от них умудрился избавиться? Из-за них даже пришлось провести у него на квартире обыск, и все равно ничего.

— Но алиби у Рудика на время обоих убийств нет даже самого отдаленного, — сокрушенно помолчав в почтительной тишине, продолжил Доронин перечень гвоздей в крышку гроба Рудика. — Но конечно, главное — это перчатки с каплями крови, которые остались на них после первого убийства. И мы нашли соседку, которая как раз возвращалась с дачи и обратила внимание на то, что в Маришину квартиру зашли практически одновременно два мужчины. В одном из них она опознала Рудика, а в другом — первого пострадавшего.

— А зачем он дверь открывал, когда эти самые пострадавшие ломились в нее? — запоздало удивилась я, когда мы уже вышли на улицу. — Сидел бы себе тихонько. Дверь-то он за собой сообразил закрыть?

— Он полагал, что звонить может только тот, кто оставил тут свои брильянты, а его он ждал с большим нетерпением, так как тому полагалось немедленно во всем Рудику признаться и рассказать, куда именно спрятаны брильянты, — пояснила мне Мариша, а Мишка подхватил:

— Встречаться с Маришей Рудик особым желанием не горел, но был уверен, что владелец камешков не решится оставить свое сокровище надолго без присмотра. О том, что я в тот же день прямо от художника вернулся в Москву, и о том, что к Марише вообще не заходил, он не знал. И ему даже в голову не пришло спросить у Сеньки, как тому удалось раздобыть ключи, — продолжал Мишка. — А Сенька, понятное дело, инициативы тоже не проявил. Да у него и времени не было — Рудик сразу же рванул от него, как только получил вожделенные ключи. А в Москве никто толком не знал, где именно я нахожусь в последние дни, поэтому Рудик вполне мог решить, что я так и остался в Питере.

— Как же он узнал, что эти брильянты вообще существуют? — спросила я, и Мариша тоже вопросительно посмотрела на Мишку.

— Ну, он в какой-то степени был нашим человеком, и у нас до сих пор с ним много общих знакомых сохранилось. Кто-то из них мог знать о том, что у меня была крупная сумма, а потом она пропала и я вместе с ней, — смущенно от того, что у него столько знакомых, которые мало того, что не умеют держать язык за зубами, так еще и на чужое добро зарятся, произнес Мишка. — Во всяком случае, знакомых настолько близких, чтобы быть в курсе дела. И потом, особой тайной это не являлось, наоборот, про поиски знала вся столица и потешалась соответственно.

А все смешное очень быстро становится всеобщим достоянием. Рудику могли рассказать это как забавную байку, а он потом сопоставил факты и мое появление в Питере и решил, что я спрятал брильянты у своей бывшей невесты и ушел под воду. Или, что более вероятно, он случайно увидел меня в питерском аэропорту. Иначе как он мог вычислить Сеньку, который только там был со мной?

— Представляю себе состояние Рудика, когда он вламывается в чужую квартиру с намерением всласть пошарить по ящикам и полочкам, а тут в дверь начинают ломиться твои любовники, — дождавшись, когда Мишка отошел к ларьку за пивом, сказала я. — А по нему и не скажешь, что он в состоянии убить кого-нибудь крупней кролика. Весь такой маленький, худенький и тщедушненький. Самого охранять надо.

— Да, мал золотник, а дорог, — несколько туманно высказалась Мариша. — Наверное, он решил одним махом избавиться и от конкурентов на любовном фронте, расчистить себе, так сказать, дорогу, и от возможных конкурентов в поисках брильянтов.