Ирина Лобусова - Ветчина бедняков Страница 60

— ты сошел с ума?! Нам не хватало убийства?!

Он не ответил. По его лицу текли слезы. Потом, проглотитв их, попытался сказать:

— Я не могу это вынести… Не могу…

Обняв его за плечи, подвела к снимкам:

— ты должен это сделать. Пожалуйста. Ради Стасиков. Осталось совсем немного. Мы должны досмотреть.

Наконец с просмотром было закончено. Артуру удалось взять себя в руки, и он работал достаточно быстро. Последняя лента пленки упала на пол. В каком-то одурении уставились друг на друга.

— толстяк был прав, — сказала она, — их здесь нет.

Стасиков не было ни на одной пленке за все два года. Их не было ни на первых пленках, ни в конце, ни в середине. Их не было нигде. Стасики никогда не были в проклятой студии. Их не снимали. Онемев от этого провала, она молча смотрели друг на друга. Артур первый произнес страшное слово. Он сказал:

— Это тупик. 

Глава 36

Дождь заливал дом, протекал в огромную щель под стеной, создавал на полу месиво грязи. Обхватив руками колени, она сидела на диване, бессмысленно наблюдая, как косые грязноватые струи ливня режут на полосы поверхность окна. Это был сплошной серый дождь, стеной, унылый и безнадежный… Горький, как безудержная прихоть разума, обреченного на гибель. Артур вошел в комнату с дымящейся чашкой в руках и какой-то тарелкой. Она не повернула голову в его сторону.

— Черт, домик залит, — Артур громко поставил чашку на стол, — я понимаю, почему из этого проклятого дома кто-то сбежал. Он же ни на что не годен.

Она молчала. Дождь бушевал за стенами не прекращающейся надсадной нотой. Под него было проще молчать.

— Съешь хоть бутерброд! Если ты будешь сидеть так и ничего не есть, последуешь за своими Стасиками!

— Что ты имеешь в виду? — шевельнувшись, почувствовала боль во всем теле. Слишком долго сидела так.

— То, что сказал, — Артур сел рядом, — Стасики мертвы. Тебе надо смириться с этим.

— Смириться — и что дальше?

— Я не знаю…. Наверное, ехать домой….

— Я никуда не поеду! Не поеду! Этого ты не дождешься!

— Перестань! Я не думал ни о чем плохом.

— А о чем вообще ты думал, если мог мне такое сказать?

— Хорошо, допустим, я не прав. Допустим, Стасики живы и даже где-то находятся. Что ты собираешься делать дальше?

Она молчала. Дождь стал меньше. В грязное стекло теперь били редкие капли, как тяжелые комья земли о крышку гроба.

— Ты должна смириться и понять, что все дальнейшие действия будут просто бессмысленны! Мы сделали все, что только можно, и даже больше. Ничего уже сделать нельзя. Я знаю, как тебе больно, но я должен это сказать. Я понимаю, почему ты не хочешь успокоиться: в глубине души ты винишь себя за смерть сестры. Но ты ни в чем не виновата. Она сама виновна во всем, что с ней произошло. И если ты отыщешь след ее детей, ты не вернешь ее к жизни. Ты не вернешь так же ваши теплые отношения в детстве. Мне жаль, но ты должна мыслить реально. Нет никакой надежды найти ее детей. Они погибли. В этом страшном и жестоком мире каждый день кто-то исчезает бесследно. А близкие надеются, ждут… Может быть, Стасики уже стали ангелами. Маленькими светлыми ангелами. Поверь, в том мире им гораздо лучше, чем здесь. Ты должна принять их смерть, смириться с ней и продолжать жить дальше. Вспомни: у тебя есть сын. Сын, которому ты очень нужна. Возвращайся домой. Со временем все уладится. Самое трудное — это принять решение жить дальше. И невероятно трудно сделать к этому первый шаг.

Он замолчал, остановился передохнуть и дождаться от нее хоть одного слова…. Но ничего не дождался. Она сидела как изваяние, по — прежнему продолжая молчать.

— если хочешь, я отвезу тебя на вокзал, когда закончится дождь. И посажу в поезд. А если ты хочешь, я поеду с тобой — проследить, чтобы все было благополучно в пути. Что скажешь?

— Принеси мне кофе! Машку кофе мне и себе. Мне холодно.

Он с сомнением покачал головой, но все-таки скрылся в дверях. Когда он вернулся с чашкой, она стояла возле стола и доедала бутерброд, который он ей принес. Обворожительно улыбнувшись, она взяла напиток, пригубила, потом сказала:

— С чем для тебя ассоциируется словосочетание «малиновое варенье»?

— ты сходишь с ума?!

— нисколько! Давай просто поиграем. Пофантазируем, отвлечемся от реальности. Что бы ты подумал, если б я услышал слова «малиновое варенье»? Какие ассоциации возникли бы у тебя, если отбросить в сторону само варенье из малины?

— Тебе действительно это интересно?

— Очень! Итак, ты слышишь «малиновое варенье». Что приходит тебе на ум, о чем ты можешь подумать?

— Что ж, давай попробуем! Малиновое варенье? Май, лето, теплая погода, юг, сахар, духи, что-то из женской косметики (к примеру, губная помада), цвет ткани, дача, деревня, дом за городом, яркий цвет, горячее вино с пряностями, просто вино… Какой-то десерт в ресторане. Отпуск. Кафельная плитка в ванной. Краска для ремонта. Сервиз для чая. Мороженое. Алкогольный коктейль в баре возле моря. Прогулки на яхкте в солнцепек. Простуда. Высокая температура. Грипп. Больничный на государственной работе. Насморк. Все, наверное. Больше ничего не приходит в голову! Неужели интересно?

— очень интересно! Ты даже не представляешь себе, как! Допивай свой кофе. Уже все остыло.

Она смотрела, как он допил до конца. Когда он упал на пол, она перевернула его на спину и расстегнула верхние пуговицы рубашки (чтобы не задохнулся). Потом быстро подхватила свою сумочку и пошла к выходу. Дождь закончился. Лавируя среди жилкой грязи, она уверенно шла к остановке автобуса в город. Ей надо было спешить. Она дала ему маленькую дозу снотворного (бросила в кофе. Когда он вышел). Действие снотворного должно было закончиться через четыре часа.

В городе тоже прошел дождь. На этот раз на приютском крыльце никого не было. Она уселась на ступеньки сама и принялась ждать. Катя появилась без четверти восемь вечера. Теперь в этой красотке нельзя было опознать то жалкое существо в разорванных чулках, которое привиделось в первый раз. Теперь это была модная девица с ярким макияжем и на высоченных каблуках, уверенная в себе, выглядяшая лет на 30. Она потопталась в дверях, глядя на лужи, и принялась вытаскивать из сумки мобильный телефон (очевидно, чтобы вызвать такси). Когда она перехватила ее руку, на лице Кати отразился такой ужас, словно она ударила ее ножом. Ей даже показалось, что Катя сейчас закричит, но в последний момент та все-таки сумела себя сдержать.

— Что вы делаете здесь снова?! — По лицу девицы пробегали страшные нервные гримасы, — меня убьют, если увидят с вами!

— Почему сразу убьют?

— Это же вы разгромили студию, верно? Во всем городе только и разговоров, что об этом! Все бригадные, как шавки, шпионят на углах, ищут, кто…. У них же была крутая крыша, они могли беспрепятственно тут работать… А вы… Вы сумасшедшая или…? Кто вы такая?!

— Давай отойдем в укромное место!

Нахмурившись, девица схватила ее за руку, втащила в дом, отворила какую-то дверь в коридоре, и они оказались в темном чулане, где пахло плесенью, сыростью, мышами и стояли какие-то ведра, щетки… Щелкнул выключатель, загорелась тусклая лампочка под потолком, вся в пыли. Катя тщательно заперла дверь на задвижку.

— Это кладовка. Здесь мы сможем спокойно поговорить. Но только не долго. Меня ждут!

— Я постараюсь быстро. Мне очень нужна твоя помощь. И ты должна мне помочь!

Катя облокотилась о какую-то полку и внимательно посмотрела на нее, прищурив глаза…

— Не знаю… Я вас боюсь!

— Боишься? — ее голос дрогнул, — но почему? Что такого я тебе сделала?

— Мне? Ничего. Но в вас есть что-то такое… То, что внушает страх. В вас есть нечто, внушающее страх всем, кто хоть немного разбирается в этом проклятом мире. Вы словно стержень, идущий наперекор, и его не согнешь. Вы похожи на острый осколок бутылочного стекла, застрявший посреди роскошного пола из керамической плитки… Вы неправильная. Мне сложно вас понять. Знаете, когда целую ночь барахтаешься на гостиничной койке с целым ворохом новоявленных бизнесменов, которые все, поголовно, строят из себя чистюль, а потом возвращаешься в приют обратно, начинаешь по — иному смотреть на мир. Ты видишь подводные камни, которые раньше были скрыты, а теперь они появились на самой поверхности. У тебя словно появляется второе зрение. От контрастов. И хватит мне втирать о какой-то помощи! Вы же отпетая! Вас следует бояться! Посмотрите только, что вы сделали с этими уродами, которых никто не смел даже тронуть пальцем! В вас есть что-то беспощадное, внушающее страх… Говорите прямо! Что вам надо?

На какую-то долю секнуды они встретились глазами. Слишком быстро, чтобы друг друга понять. Она открыла сумку и достала фотографию, которая уже немного пообтрепалась по краям. Фотографию Стасиков — в костюме на утреннике. Катя рассматривала снимок достаточно долго. Потом вернула ей.