Охота на вампира - Алексей Макеев Страница 60

«Постою тут пару минут, – подумал сыщик. – Сейчас исполнительный Володя включит генератор, появится свет, и можно будет отправляться спать».

В том конце коридора, куда ушел Погибелов, послышались мужские голоса, потом скрипнула какая-то тяжелая дверь, видимо, ведущая в подвал. Одновременно совершенно бесшумно открылась входная дверь дома. Из коридора, где находился хозяин виллы, в холл проникал слабый свет.

В этом слабом свете Гуров не мог отчетливо разглядеть женщину, вошедшую в дом. Ему показалось, что это была Лариса Погибелова, но ручаться за это он не стал бы. Это могли оказаться и Татьяна, и Катя. Все они были примерно одного роста и телосложения.

На женщине был дождевик, поэтому она не промокла. Эта особа оглянулась, но сыщика, стоявшего в темноте за лестницей, не заметила. Она торопливо стащила с себя дождевик, не стала вешать его возле двери, скомкала и понесла с собой. Стараясь двигаться совершенно бесшумно, женщина поднялась по лестнице и скрылась из виду, скорее всего, ушла к себе в спальню.

Тут же, буквально через секунду, откуда-то из подвала донесся мерный гул. Затем по всему дому вспыхнули не выключенные лампочки, заработали холодильники и другие приборы.

Вслед за этим в холл вошли хозяин виллы и его водитель Володя.

– Вот, как я и говорил, непогода моему дому не страшна, – заявил Погибелов. – Теперь можно идти, звонить энергетикам, требовать, чтобы навели порядок в своем хозяйстве.

– Так я больше не нужен, Олег Викторович? – спросил водитель.

– Нет, не нужен, – ответил Погибелов.

Когда Володя ушел, он увидел Гурова, шагнул к нему и негромко спросил:

– Скажи, Лев Иванович, тут никто еще в дом не заходил?

Гурову не требовалось долго думать, чтобы дать правильный ответ на этот вопрос. Он не любил совать нос в чужие тайны, если они, тайны, не были связаны с нарушением закона. Сыщик и в холле остался не потому, что хотел что-то подсмотреть, а просто как зритель, который лишился возможности посмотреть заключительную часть боевика. Интуиция велела ему подождать, постоять в темноте. Но сейчас она же говорила, что выдавать секреты одной из обитательниц дома не стоит.

– Нет, никого не было, – ответил Гуров. – А кто мог зайти? Кому будет угодно гулять в такой ураган? Разве что человеку-амфибии.

– Да, это ты точно подметил, – сказал миллионер и усмехнулся. – Но у меня таких гостей не водится. Ладно, надо закрыть дверь, просто для порядка. – Он подошел к створке, задвинул засов, да еще и ключ в замке повернул. – Ну вот, а теперь можно идти и звонить. Ты как, со мной отправишься или спать пойдешь?

– Пойду спать, – решительно заявил Гуров. – Позвонить куда нужно ты и без меня прекрасно сможешь.

Они вместе поднялись по лестнице, а затем разошлись в разные стороны. Погибелов пошел к себе в кабинет, а Гуров – в комнату, отведенную ему.

Здесь он обнаружил, что так и не успел разобрать вещи, днем спешил, чтобы пойти с Олегом на яхте, а потом некогда было. Лев Иванович опустошил сумку, развесил одежду в шкафу, разделся, выключил свет, лег и тут обнаружил, что спать все так же не хочет. Сыщик взглянул на часы, которые по давней привычке положил рядом с изголовьем кровати. Они показывали двадцать три минуты второго.

«Спать, в общем, давно пора, – подумал Гуров. – Почему же сон не идет? Это не к добру. Ураган тут совершенно ни при чем».

Он хорошо знал себя, не сомневался в том, что разные внешние помехи не могут помешать ему заснуть. Сыщик мог спать и под грохот отбойных молотков за окном, и под громкую музыку. А уж под шум дождя и завывания ветра – тем более. Если ему не удавалось забыться в нынешних сравнительно комфортных условиях, значит, его томила какая-то неясная тревога.

Сыщик стал размышлять над причиной этой тревоги и пришел к выводу, что таковой является некоторая неясность отношений, существующих между людьми, собравшимися на вилле «Сатурн».

«Олег старался уверить меня в том, что здесь собрались его закадычные друзья, – думал Гуров. – Но, судя по разговорам за ужином и поведению этих людей за столом, никакой дружбы между ними нет. Как и по отношению к Олегу. Он ведет себя как-то очень уж высокомерно. Даже с этим Ощепковым, который вроде бы круче его в бизнесе, он общался свысока.

Да еще это странное поведение Руслана. У него явно было свидание с кем-то из людей, живущих в доме.

Впрочем, какое мне до этого дело? Я приехал сюда отдыхать, набираться новых впечатлений, вот и буду этим заниматься. За сегодняшний вечер накопился полный мешок. Интересно, каких еще бед наделал этот ураган?»

Он стал размышлять об урагане, вспоминать другие природные катаклизмы, свидетелем которых был, и незаметно для себя задремал.

Проснулся Гуров внезапно, словно его кто-то толкнул. В комнате никого не было, сыщика никто, конечно, не трогал. Причину этого Лев Иванович понял сразу. Он пришел в себя потому, что сквозь сон услышал отчетливый звук выстрела. Да, Гуров мог ручаться, что это был именно выстрел, а не треск ломающихся сучьев или шум упавшего дерева. Еще бы ему не знать, что такое звук выстрела! Сколько он их слышал за время службы!

Сыщик сел на постели и прислушался. За окном продолжал завывать ветер, но теперь уже заметно тише. Дождь теперь не падал сплошной стеной, а просто шел, глухо и равномерно.

Гуров поглядел на часы. Они показывали два часа три минуты. Стало быть, с момента, когда он лег, прошло всего сорок минут.

Он прислушался еще внимательнее. Может быть, ему удастся уловить чей-нибудь голос или шаги? Вскоре сыщик услышал легкий стук, словно где-то закрылась дверь. Может, это ветка прикоснулась к окну?

Тишину больше ничего не нарушало. Однако сыщик был уверен в том, что звук выстрела ему не почудился. Значит, в доме или рядом с ним что-то случилось. В этом надо было разобраться.

Он быстро оделся, взял фонарик, секунду колебался, думал о том, не прихватить ли с собой еще и оружие. Тут ему вспомнилось, как Погибелов перед выходом достал из ящика стола пистолет и положил его в карман. Поэтому Гуров свой ствол брать не стал и вышел из комнаты.

В коридоре второго этажа он огляделся. Справа от него, возле лестницы, тускло горел ночник. Еще один такой же источник света имелся внизу. Нигде – ни на втором этаже, ни на первом – никого не было, и