Андрей Троицкий - Удар из прошлого (Напролом) Страница 62

Шесть тридцать время открытия бара. Зудин занял место бармена пятью минутами раньше. Он обслужил трех постоянных клиентов, рассевшихся на одноногих табуретах с другой стороны стойки.

Разливая вино, Зудин размышлял о превратностях судьбы. Странно, но именно в этот жаркий вечер обычного буднего дня он станет вдовцом. Даже не верится. Зудин поставил перед собой телефон, всякий раз он нетерпеливо срывал трубку после первого же звонка и говорил «але». Он ждал звонка Лопатина, ждал доброго известия, но звонили другие люди. Отрабатывая железное алиби, Зудин решил, ни на минуту не оставлять рабочее место, и если только отлучаться, то лишь по крайней необходимости. Рысью до туалета и обратно.

Он бросил быстрый взгляд на входную дверь, на двух мужчин в приличных костюмах, беседовавших с метрдотелем. В эту секунду Зудин ещё не подозревал, что в ресторан пришли не просто посетители, пришла большая беда.

Вчерашним вечером Зудин обсудил с фашистом Лопатиным все детали будущей акции. Сошлись на том, что пожар в доме Зудина, гибель жены в огне, тот идеальный вариант, лучше которого ничего не придумаешь. Несчастные случаи, увы, происходят божий каждый день. А пожары не щадят никого, даже жен бизнесменов.

Валентин Петрович намерено задержался в ресторане до поздней ночи. Он хотел застать жену мирно спящей в кровати, боясь выдать свои истинные чувства неосторожным словом. Действительно, когда супруг вернулся, Алла посапывала у стены, с головой накрывшись простыней. Сердце Зудина билось часто и неровно. Он лег с краю, решив, что в эту роковую ночь не сможет сомкнуть глаз, промучается бессонницей до самого утра, его душу разорвут на части, истерзают страшные мысли и натуралистичные образы предстоящей гибели жены.

Придя к такому выводу, Зудин тут же заснул. Спал он глубоко и крепко, будто совесть была чиста, как белый фартук первоклассницы. Проснувшись по будильнику, он встал у изголовья кровати и долго смотрел на спящую Аллу. Жена видела последний свой сон в этой жизни. Даже не позавтракав, отчалил из дома, и весь день крутился в ресторане, поучая всех окружающих, от уборщицы до повара.

Зудин со скрытым злорадством думал, что эти люди, которых он раздражает своим присутствием сегодня, завтра примутся лить слезы и выражать соболезнования новоиспеченному вдовцу. И покойницу станут жалеть. Жену хозяина ресторана здесь почему-то сразу невзлюбили. Но к покойникам всегда относятся лучше, чем к живым. Такова уж подлая человеческая сущность.

Девяткин и Боков подошли к стойке, уселись на табуретах. Девяткин спросил две рюмки коньяки и орешки. Зудин выполнил заказ, вернулся к старому знакомому, с которым вел разговор до появления новых клиентов. Зудин, понимавший, что сегодня должен вести себя просто и естественно, травил очередную байку из собственной жизни.

– Так вот, приходит ко мне этот алкоголик…

Зудин оборвал речь, оглянулся на официантку, прошагавшую мимо стойки.

– Кстати, об алкоголиках, – громко сказал он. – Твой муж звонил только что. Перезвони ему из подсобки. А то будет трезвонить до ночи.

– Хорошо, – кивнула официантка.

Девяткин, разглядывая Зудина, мусолил коньяк. Наконец, он поманил Валентина Петровича пальцем. Раскрыв милицейское удостоверение, сунул его под нос бармена.

– Зудин? – тихо спросил Девяткин. – Надо бы пошептаться.

Зудин почувствовал, как в его душе оборвался натянутый канат. Кажется, он побледнел. Или, напротив, лицо налилось кровью? Милиция… Значит, Лопатин уже кончил Аллу. Глупости, он ещё и не приступал. Зудин украдкой взглянул на часы. Рано, слишком рано.

Менты пришли по другому вопросу. Но как не вовремя этот визит… Впрочем, когда компетентные органы поинтересуются, где был владелец «Императрицы», когда в огне погибала его жена, он не покривит душой, честно ответит: разговаривал с вашими коллегами.

– А, собственно, в чем дело?

– Мне нужна ваша помощь.

– От меня толку мало будет, – постарался улыбнуться Зудин. – Могу помочь вам напиться.

– Напиться я и без тебя могу, – перешел на «ты» Девяткин. – Здесь будем базарить?

– Пойдемте в…

Развязный хамский тон милиционера не понравился Зудину. В этих стенах с хозяином заведения так не разговаривали. Зудин хотел пригласить гостей в кабинет, но передумал. Там сейф с деньгами, там документы. Лучше вести разговоры на нейтральной территории.

– Пойдемте со мной.

Валентин Петрович позвал официантку Сухову, велел занять свое место, а сам провел ментов коридором, мимо своего кабинета, бухгалтерии и туалета. Зажег свет в подвале, сам пошел первым, чтобы показать дорогу.

Внизу Зудин устроил склад консервов и овощей. Помещение было до потолка заставлено коробками, ящиками и мешками, посередине подвала оставили место для стола кладовщика и парочки колченогих стульев. Зудин предложил гостям сесть, но Девяткин лишь поморщился, вытащил из кармана фотографию Тимонина.

– Этот человек заходил к вам. Где он сейчас?

Он поднес карточку ближе к тусклой лампочке, которая свешивалась с потолка. Зудин прищурился, делая вид, что разглядывает изображение. Он старался выиграть время, чтобы собрать в кучку разбежавшиеся мысли.

– У нас ресторан, – сказал Зудин. – Много людей заходит за день. Всех не упомнишь. Хотя лицо, кажется, знакомое. Откуда вы знаете, что он здесь был?

Девяткин опустил карточку в карман.

– Твой метрдотель вспомнил его. И этот человек приезжал лично к тебе. Ну, даю одну минуту, чтобы вспомнил.

– Я не сказал, что видел этого человека, – заюлил Зудин. – Я сказал, лицо знакомое. Вроде бы.

– Минута пошла.

Девяткин расстегнул пиджак и расслабил галстук. Боков стоял за его спиной и сосредоточено грыз ноготь большого пальца. Он привалился плечом к стене, опустил глаза. Зудин понял, что ничего хорошего не предвидится. Возможно, деньги, что ему передал вчера Тимонин, ворованные. Может, Тимонин что-то натворил в Москве. Совершил растрату или кому-то пустил кровь. И теперь его ищут. Что же делать?

– Минута кончилась. Ну?

Зудин развел руки в стороны, поднял глаза к потолку. Словно хотел внимательно рассмотреть наросты плесени. Он подумал, что напрасно привел ментов в подвал, а не в кабинет. Здесь его изобьют до полусмерти, и ни одна собака не услышит криков, не придет на помощь. Менты не местные, Бог знает, что у них на уме.

– Господи, я ни сном, ни духом…

– Что ты с ним сделал? – заорал Девяткин. – Обобрали и…?

Валентин Петрович подумал, что мент непременно двинет его кулаком по лицу. Сейчас в самый раз симулировать сердечный приступ. Он схватился за грудь, закатил глаза.

– Господи, я честный человек. У меня сердце больное.

Зудин ошибся: мент не дал ему кулаком в лицо. Он ударил Зудина прямой ногой в пах. При этом носок ботинка припечатал зад, а голень – мошонку. Зудин взвыл от боли и, схватившись за промежность двумя руками, грохнулся на колени.

Тяжело засопев, Девяткин ухватил Зудина за шкирку, резко дернул вверх. Парадный серый в блестках пиджак треснул под мышками. Девяткин подтащил стоявшего на коленях Зудина к стене, вцепился пятерней ему в волосы. Зудин хотел закричать, позвать на помощь, но не успел. Мент отвел его голову назад, толкнул в затылок. Зудин больно ударился лбом о стену.

Девяткин залез в карманы Зудина, выгреб бумажник, увесистую связку ключей, финку с наборной пластиглазовой рукояткой. Забросил нож в дальний угол подвала. Раскрыл бумажник. Ничего интересно: немного бумажных денег, две визитные карточки, счет с телефонной станции за междугородний разговор с Костромой, цветная фотография молодой располевшей блондинки. Надпись на обратной стороне: «Дорогому мужу от любящей жены. Вечно твоя Алла». Девяткин опустил бумажник, фотографию и ключи обратно в карман Зудина. Наклонился к самому уху Валентина Петровича.

– Ну, что молчишь, как опущенный? Язык в гандон засунул?

В эту секунду Зудин решил, что мент – липовый, и ксива у него – липовая. Это натуральный бандит, которому ничего не стоит здесь, в сыром подвале, отобрать у беззащитного человека его жизнь. Просить о пощаде, лить слезы – пустое занятие. Нужно что-то говорить, отвечать по существу. Но разве можно сказать правду?

Сказать, что вчера вечером Тимонин, совершенно пьяный, покинул «Императрицу» в обнимку с Лопатиным. А сегодня, в этот час, возможно, в эту самую минуту Лопатин мочит госпожу Зудину в загородном домишке. Вероятнее всего, Тимонин и сейчас находится рядом с убийцей. Разве язык повернется выговорить такое?

И тут Зудин услышал шаги на лестнице. Кто-то спускался вниз. «Помощь идет», – подумал Зудин и получил кулаком по шее.

По ступенькам, быстро сбегал метрдотель Муравьев. Девяткин тоже услышал шаги, он поднял с пола короткую толстую палку и спрятал её за спиной.

– Валентин Петрович, вы здесь? – крикнул метрдотель Муравьев. – Вас срочно к телефону.