Фридрих Незнанский - Опасный пиар Страница 63

— Не позволяйте им! — закричал Ленчик. — Они вам тоже подбросят! И фальсифицируют ваши анализы. Они отняли у меня документы, мой сотовый и не позволяют связаться с моими товарищами.

— Помолчи, не тебя спрашивают, — сказал ему Илюхин. — О твоих товарищах мы еще тебя расспросим. А так ты уже все сказал. Иначе пойдешь сейчас обратно в камеру…

— Это вы устроили нам что-то вроде очной ставки? — спросил Игорь. — Я у вас под подозрением?

— Нет, что вы, Игорь Николаевич, как вы могли такое подумать… — пожал плечами Тихонов. — Говорил уже: придется соблюсти определенные законом формальности, чтобы снять обвинения в ваш адрес. Я понимаю ваше возмущение, но раз были такие показания, мы обязаны на них отреагировать. А теперь уведите подследственного обратно в камеру и пригласите сюда понятых, — сказал он Илюхину. — И там должна ждать наша медсестра, пригласи ее сюда, чтобы взять у Игоря Николаевича кровь на анализ… Вы сдавать кровь не боитесь? — спросил он у Игоря. — А то некоторые здесь падали в обморок…

— Я представляю… — кивнул Игорь.

Он взял наконец себя в руки, растерянность постепенно проходила.

— Руки за спину, — сказал Илюхин Ленчику. — И давай, без лишних слов…

Потом в кабинет вошла молоденькая медсестра, игриво стрельнувшая глазками в сторону Тихонова.

— Здрасте… Это у вас нужно взять кровь? — спросила она у Игоря.

— Да, у Игоря Николаевича, — ответил за подозреваемого полковник Тихонов. — Чтобы снять все подозрения… Верочка, тут были наветы в ваш адрес, будто вы в лаборатории можете фальсифицировать результаты анализа. Неужели это правда?

— Кто это сказал?

— А тот самый, кого только что отсюда вывели…

— В принципе это возможно, но мы никогда себе этого не позволяли. А вот почему он так сказал… — Она покачала аккуратно уложенной прической, раскладывая свое имущество и не переставая улыбаться. — У него-то результат как раз отрицательный, все там чисто…

— Ну да. Это всем давно известный прием, — пояснил Тихонов Игорю. — Взять на себя меньшую вину, чтобы избавиться от большей. Мол, я невинная жертва, меня втянули, но травку я только потребляю, а вовсе не торгую…

— Вам не трудно снять пиджак и согнуть руку в локте? — спросила она у Игоря.

— Я могу сначала от вас позвонить? — спросил Игорь в свою очередь у Тихонова.

— Боитесь, что-нибудь не то вколем? — мягко улыбнулся тот. — Разумеется, Игорь Николаевич. Это ваше право. Но, с другой стороны, мы же не можем заставить даму ожидать? Тем более такую симпатичную.

— Если вы не возражаете, я быстро, — обратился Игорь к Вере. — Всего несколько слов. Тем более еще нет понятых.

Она пожала плечами, недоуменно посмотрела на Тихонова:

— Ну если недолго… Может, мне пока выйти?

— Этого не требуется, — твердо сказал полковник Тихонов, пристально глядя на подозреваемого. — Так, где понятые?

— Понятые уже здесь, — сказал Илюхин за дверью, и в кабинет вошли трое здоровых, стриженных наголо парней в кожаных куртках. По ним не было заметно, что они только что пришли с улицы, где шел, не переставая, дождь.

— Разрешите, товарищ полковник?

— Одну минуту… — сказал Тихонов. — Сейчас Игорь Николаевич переговорит по телефону, и можете заходить.

Телефон Померанцева молчал. Черт, вот что значит отсутствие сотового у представителя третьей власти… Подумав, Игорь набрал номер Анатолия Богданова.

— Это я, Игорь…

— Хорошо, что ты меня застал. Я тут привез эти бумаги…

— Потом… Короче, я звоню из УВД. Меня, а также одного имиджмейкера из команды Солодухина здесь задержали в УВД по обвинению в употреблении и торговле наркотиками. Найди Валеру Померанцева, он следователь…

— Черт!.. — перебил Анатолий. — Вот черт!..

— Я все понимаю, это не твое дело, но другого выхода у меня нет. Ему все и отдашь, ты понял? И скажешь, что со мной случилось и где я сейчас.

Игорь положил трубку, встретился взглядом с Тихоновым. Тот, не сводя с него пристального взгляда, медленно поднял трубку.

— Алеша, теперь включи запись…

Он слушал только что записанный разговор с Анатолием, кивая и не сводя взгляда с Игоря.

— Голос больно знакомый… Это не тот ли самый наемный убийца Богданов, объявленный во всероссийский розыск? Подозрительные у вас, известного журналиста, знакомства, вам не кажется? Не хотите говорить, не надо, мы проведем экспертизу этой записи. Я хочу вам напомнить существующие процессуальные нормы. Вы можете пригласить себе в помощь, если она потребуется, адвоката. — Тихонов снова улыбался. — Но только не вашего приятеля «важняка» из Генпрокуратуры Померанцева… Все, Вера, приступайте. Понятые, заходите. Игорь Николаевич вас ждет.

Игорь молча расстегнул пуговицы, снял пиджак, закатал рукав рубашки. И в ту же минуту снова вошел Илюхин и за ним трое крепких парней в кожанках.

10

Возле штаба Сабурова бурлила толпа. Саша огляделся. Вроде никто его не пасет… Пацаны, которых прислал Солодухин, уже здесь.

После того, как он услыхал по сотовому, как кричал Ленчик, когда его схватили и затолкали в машину, Саша какое-то время не решался кому-то звонить или выйти из номера. Так прошла ночь. Под утро были звонки, на которые он не отвечал. А также странные, скрипучие шаги за дверью. Наконец утром, так и не сомкнув глаз, он позвонил в штаб Солодухина. Все рассказал и обо всем договорился. Они от себя позвонили на телестудию. Договорились, что те пришлют к штабу Сабурова бригаду с телекамерой, желательно — скрытой. И что там же они свяжутся с Сашей. Дополнительно описали внешность тех, кто прибудет, что Саше тут же передали.

Эту пару — молодого парня с большой спортивной сумкой, в которой наверняка пряталась телекамера, и девушку-ведущую он увидел сразу. Они стояли в стороне от толчеи, создаваемой возбужденными пенсионерами, и с усталым недоумением смотрели на этот бедлам.

Старуху, по версии Вадика напавшую на Сабурова, что потерпевший подтвердил вчера в прямом эфире, он вычислил сразу. Возле нее собралась толпа галдящих и размахивающих руками верных сторонников будущего губернатора.

Саша подошел к телевизионщикам, перемигнулся, сказал им пару слов, и они направились вслед за ним к спорящим.

— Врешь, дура старая! — кричали на нее. — Знаем тебя, в нашем доме проживаешь! И твоего дурака, Петьку Горюнова, знаем, по психушкам только ошивается… А то на инвалидности он! В Москву ты за чей счет нынче летала, может, скажешь? А оттуда куда? Не в Тель-Авив ли за инструкциями?

— Сама дура! — кричала Клавдия Горюнова. — Не агент я, поняла? Сама ты со своим баламутом пьешь целыми днями и черножопым квартиру сдаешь! Вот зайди теперь ко мне в долг просить! С той весны еще десятку не отдала!

— Ну да, это ты теперь у нас богатенькая, в Москву съездила!

— Дура! Да к сыну мы ездили, внук родился, сын, Дима, вы ж знаете, там служил, там и женился, нас с отцом пригласил, и за Димин счет туда-обратно слетали! Что молчите, иль Диму моего не знаете? Не знаете, не рассказывала вам, письма его не читала, как служил он? Одни ведь благодарности командиры мне слали за воспитание такого солдата! И у знамени сфотографировали! Чего молчишь, Сидоренкова? Не захотел мой Дима с твоей Светкой встречаться, так зло теперь на меня точишь, в терроризме и сионизме подозреваешь?

— Тихо, бабы, постыдитесь перед молодыми, — заговорили старики. — Они ж стоят и слышат это все! Что вы, в самом деле… А Клавдию мы давно знаем, и Петю Горюнова тоже, мужа ее… И в Москву, верно, к сыну летала, письмо показывала с приглашением… А про самого Диму и говорить нечего. Неужто сами не разберемся, был теракт против Коли Сабурова или не был?

— Вот и разбирайтесь, — уже спокойно сказала Клавдия Горюнова. — А я там, вот те крест, там в Москве этой неспокойная была. Все Петю назад торопила, как там с выборами без нас будет? А вдруг снег пойдет, как тогда, на две недели, аэропорт не примет, а наших голосов как раз и не хватит!

— Ага, вот ты и поторопилась, — вздохнула Сидоренкова, имевшая веские причины подозревать соседку в терроризме. — Лучше б ты там оставалась! С внуком бы посидела лишний день! — Так что ж я, ну виновата! — развела руками Клавдия Горюнова. — Судите меня, люди добрые, сюда на дежурство поспешила, согласно графика… Вон Костя Игрунов знает, я заступать была должна…

— Верно, — подтвердил старичок. — Это я охотно то есть подтверждаю. Должна была заступить, согласно утвержденному графику.

— Ну вот, а до этого бутылки пришла сдавать, да так и не сдала. Гляжу, уже опаздываю. Только пришла, а тут наш Коленька выходит! А я его, голубка нашего, давно не видала, прямо не выдержала вся и про бутылки эти позабыла, будь они неладны… — Она всхлипнула. — На шею ему кинулась и поскользнулась! А меня представили как террористку какую-то. Будто я Каплан, эта сионистка, прости господи, которая в Ильича стреляла…