Суть вещи - Алёна Алексина Страница 66

– О чем? – Лизины мысли заняты незаданным вопросом. Неужели Анита прочла их?

– Хватит прикидываться! Не вороши это дело, вот я о чем!

Мысли читает – или просто под дверью подслушивала? Лиза на всякий случай молчит. Лучше так, чем сболтнуть лишнего.

– Ой, ну чего ты таращишься-то на меня? – Тон Аниты выцветает, будто кровь разбавляют водкой. – Сама бы что сделала на моем месте? К нему все время девицы таскаются разные. Всех обнимает, тебя вон вообще посидеть пригласил, пил с тобой. А со мной “привет, как дела, подожди там, до завтра”. Нормально это? Но обижать его я все равно не позволю.

– Никто не собирается его обижать. – Лиза очень устала и уже снова замерзла. Она старается говорить как можно терпеливее, но ей давно пора уходить.

– Знаешь что, ты на меня не ори. – Голос Аниты набрякает лиловым. – Думаешь, нашла слабое место? Теперь будешь крутить им, как захочется? Угрожать, все такое? Или еще что? Мой тебе совет – правильно силы свои рассчитай.

Разговаривать тут не о чем, да и время позднее. Лиза разворачивается и уходит. Анита досылает в спину контрольный:

– Беги-беги. Чтоб больше тебя не видела!

…Свет в окнах замка не горит. Лиза долго возится на крыльце с ключами, потом крадется по лестнице, старательно огибая проломленную ступеньку. До комнаты еще идти и идти, и вдруг ее телефон начинает извиваться в кармане. Молясь богине звукоизоляции, Лиза принимает звонок, прижимает трубку к уху.

– Лиза?

Ян. Неужели передумал?

– Лиза, – подтверждает она, хотя ни в чем уже не уверена.

– Я тут поговорил кое с кем. Короче, слушай меня. – О, снова на “ты” перешел. Протрезвел? – Давай чтоб я тебя не видел больше, договорились? – Текст Анитин, а тон совсем другой, серо-коричневый какой-то. – Номер мой сохранять не трудись, сейчас в черный список тебя занесу. И не появляйся больше. Никаких показаний, никаких заявлений, понятно? Много вас таких, кто хочет грязными руками все затоптать. И Тима не беспокой, иначе я вообще за себя не отвечаю. Затаскаю по судам. Все, бывай здорова.

Руки у Лизы чистые, и ими, при всем уважении, невозможно ничего топтать. Слова Яна – полнейший нонсенс, но Лиза вдруг ощущает себя испачканной. Она прикрывает за собой дверь комнаты и тут же перезванивает, иначе незаданный вопрос проест ей мозг. Но поздно. Абонент недоступен. Конец.

Лиза выключает телефон, идет в ванную и выкручивает краны до упора. Вода бьет в дно джакузи, забрызгивает стены. Там, куда попадают брызги, стена из васильковой внезапно становится зеленой, приходится немного прикрутить краны, еще не хватало чужую ванную перекрашивать.

Приятно смотреть, как вода обретает глубину и цвет, как из капель складывается толща, способная смыть с тела чужие слова и неприятные звуки.

Лиза сбрасывает одежду прямо на пол. Бунт? Несомненно. Но, оказывается, если все время бунтовать, острота удовольствия притупляется.

Она ложится в джакузи, крупно вздрагивает – по воде идет волна, – прибавляет горячей. Волоски на руках и ногах становятся дыбом, покрываются мелкими пузырьками воздуха. Лиза вдыхает поглубже, зажимает нос, закрывает глаза и медленно уходит на дно. Из-под воды все звучит как через наушники. Что если бы Лизин купол был водяным?

Но нет, лучше не надо. Лежа под водой, думая о воздухе и о том, что мокрым лицо может быть, только когда ты снаружи, а когда ты внутри воды, ты и сама становишься водой, и тогда, оказывается, нет никакого дискомфорта, Лиза изобретает себе новую тренировку: она выныривает и еще дважды погружается с головой. Три – хорошее число, честное и своевременное. Где-то она уже так делала, но где? В бабушкиной квартире ванны нет, только душевая кабинка.

После успокаивающих объятий воды воздушная среда ожидаемо неприятнее. Но завтра рано вставать, к тому же вода в ванне быстро растеряла тепло, нельзя позволить себе замерзнуть третий раз за день. Лиза быстро окатывает себя горячим душем, заматывает волосы и тело в два разных полотенца – настоящее роскошество – и шлепает в спальню, оставляя за собой мокрые следы (бунт, бунт! утром добавить в заказ коврик и домашние тапочки, самые дешевые).

В спальне горят только светильники над лодкой. Нужно тщательно вытереть голову, иначе вся подушка вымокнет. Лиза присаживается на край кровати, разматывает полотенце на голове, ерошит им волосы. Вдруг в тишине комнаты раздается отчетливый щелчок. Тут же вспыхивают все лампы и лампочки. Она кое-как выпутывается из мокрых волос – и натыкается на чужой взгляд. Прислонившись к косяку распахнутой двери, за Лизой наблюдает Эля.

Лиза вскакивает, спотыкается о полотенце. Каким-то чудом ей удается устоять на ногах, но полотенце, будто в обмороке, валится на пол у ее ног. Она замирает, только смотрит, как Эля подходит вплотную, медленно присаживается на корточки, не отрывая взгляда от Лизиного лица, поднимает полотенце, вкладывает его Лизе в руки:

– Вас тут быть не должно.

Чтобы прекратился кошмар, нужно просто проснуться. А что сделать, когда кошмар приходит наяву, Лиза не знает. Руки трясутся, полотенце слиплось в кусок пластилина и никак не расправляется обратно в полотнище.

Эля вынимает его из Лизиных рук, одним рывком растряхивает, сухо и уверенно оборачивает Лизу, затягивает потуже на груди:

– Вы понятия не имеете, что тут происходит. Только под ногами мешаетесь.

Это похоже на объятия. Лиза не в силах вдохнуть. Нужно срочно что-то сказать. Она отступает к кровати:

– Лиза… старается не попадаться на глаза.

– Вы не понимаете. Вам нужно уходить. От моего отца стоит держаться подальше.

Стас все правильно понял: Эля ревнует. Еще как. Не переносит, когда рядом с отцом маячит какая-то женщина.

Эля держит Лизу взглядом, держит долго, потом вдруг взмахивает обеими руками, будто взлетает, и идет к двери. На пороге оборачивается, будто вспомнила о чем-то, кивает на комод:

– Тут кое-что ваше нашлось. Не разбрасывайте, если дорого. Чуть не выкинула.

На комоде эмалированным лицом вниз лежит львенок, в его тени притаилась морковка. Запонки нет.

– Было кое-что еще. – Лиза с трудом проталкивает слова сквозь сухое горло, но промолчать было бы еще сложнее.

– По этому поводу можете не беспокоиться. Есть поводы и посерьезней.

Дверь за Элей захлопывается – как видно, она не слишком старается соблюдать в доме тишину, не слишком боится потревожить отца. Лиза поворачивает ключ на два оборота, прислоняется к двери, ждет, слушает, но за дверью, кажется, уже никого нет.

Она выключает верхний свет, возвращается к кровати, машинально трет волосы полотенцем. Неужели забыла запереть дверь, когда пришла? Ну да, наверное, звонок Яна ее отвлек. Теперь нужно быть осторожнее. Хотя ту, что приходила к ней ночью, и запертая дверь не остановила.

Как же быть с запонкой? И зачем она Эле? Стоит ли завтра поговорить с ней –