Валерия Вербинина - Ангелов в Голливуде не бывает Страница 69

Надо позвонить, но я не знала номера. Понадеявшись на методичность миссис Миллер, я встала и отправилась в ее комнату. Так и есть, последний телефонный справочник лежал на столе. Теперь еще вспомнить, как называется чертов клуб, название которого вылетело у меня из головы. Что-то цветочное. Фиалка – роза – нет, мимоза. Еще там был какой-то странный цвет. Синяя – нет, фиолетовая – нет, красная – не то. «Пурпурная мимоза». Верх моей пижамы висел как-то странно, и я только сейчас обратила внимание, что ее рукав отодран с мясом. Плевать. Надо звонить Рэю, он поможет. Захватив с собой справочник, я вернулась в гостиную. Аппарат был с диском, так что можно было набирать номер, а не диктовать его телефонистке.

– Алло! «Пурпурная мимоза»?

– Да, мэм. Что вам угодно?

В отдалении слышалась веселая музыка и невнятный гул голосов. Я откашлялась.

– Я ищу Рэя Серано. Он у вас?

– Нет, его здесь нет, – бодро отрапортовал голос. – Передать ему что-нибудь?

– Да, передайте… – Я запнулась. – Скажите ему, что звонил его кошачий друг. Он поймет.

Я опустила трубку и забралась на кресло с ногами. В сущности, сказала я себе, Рэй может быть где угодно. С утра я должна быть на съемках, сниматься со Стюартом. Но его кино кончилось, оборванное двумя моими пулями. Зазвонил телефон.

– Алло!

– Это Рэй. Что случилось?

Были моменты, когда он мне нравился, были моменты, когда я его ненавидела, но сейчас, когда я услышала в трубке его энергичный отрывистый голос, я странным образом сразу же успокоилась.

– Ты знаешь, где я живу? – спросила я.

– Знаю. Что с тобой?

– Со мной все в порядке, но ты мне нужен. Приезжай. – Я спохватилась, что не сказала ему главного. – Рэй!

– Да?

– Сделай так, чтобы тебя никто не видел, хорошо?

– Ты мне скажешь, в чем дело? – спросил он после паузы.

– Не по телефону.

– Уже еду. – Он положил трубку.

…Свет горит. Вдруг его увидят соседи? Всполошившись, я подошла к окну. К счастью, жалюзи были опущены и занавески задернуты, но я все равно потушила почти весь свет, оставив только одну лампочку. Прекрасная декорация для фильма: комната, женщина в разодранной одежде, труп на полу и телефон. Я вернулась в кресло, предпочитая смотреть на что угодно, только не на мертвеца. Понесло меня в кино за легкими деньгами, а кончилось все тем, что я убила человека. Господи, можно подумать, я хотела его убить. Я не виновата, не виновата, не ви…

И я заснула, съежившись в кресле, а когда проснулась, рядом со мной стоял Рэй и мрачно смотрел на убитого.

– Как ты попал внутрь? – пробормотала я, не понимая, сон это или явь.

– Пошел вокруг дома, смотрю – окно поднято, – объяснил Рэй. – Кто это?

– Стюарт Хэмилтон. Актер.

– Да? Не зря мне он никогда не нравился.

– Ты мне поможешь? – беспомощно спросила я. – Просто… просто…

– О чем ты спрашиваешь? – возмутился Рэй. – Когда меня хотели увезти в Мексику, я остался жив только потому, что услышал, как ты плачешь надо мной… Я решил жить, потому что я тебе нужен, понимаешь? Без тебя я бы умер…

Я стояла, хлопая глазами, и растерянно смотрела на него. У меня в голове не укладывалось, что один и тот же человек может уничтожить целую семью – и говорить такие вещи. Рэй, должно быть, и сам сообразил, что сейчас неподходящее время для объяснения в любви, потому что быстро сменил тему и попросил рассказать, что, собственно, тут произошло.

Я начала отвечать, но тут мы оба услышали скрип половиц и застыли на месте. Рэй вытащил револьвер, но тут же опустил его. На пороге стоял Тони.

– Ты за мной следил, что ли? – спросил Рэй с досадой.

– Стало интересно, куда ты сорвался в такое время. Что у нас тут – жмурик?

– Сам не видишь?

Тони присел возле тела на корточки и потрогал пульс.

– Я вижу, что он жив, – проговорил он с расстановкой. – У него даже веки подрагивают.

– Вывезем его отсюда и добьем, – распорядился Рэй. – Ты из этого в него стреляла? – Я кивнула. Он взял револьвер со столика, достал из кармана платок и принялся тщательно его вычищать, стирая мои отпечатки.

– Его машина около дома стоит, – подал голос Тони. – Как бельмо на глазу.

– Кто-нибудь знал, что он к тебе поехал? – спросил Рэй.

Я призналась, что не знаю. Я уехала с вечеринки, не заигрывала с ним и к себе не приглашала. Что на него нашло – ума не приложу.

– Так, – перечислил Тони, осматриваясь. – Машину надо отогнать, мы этим займемся. Труп уберем, но могут остаться следы. Лора! Не сиди, как не знаю кто… Бери тряпку и протирай все, чего он касался. Это что – ваза? Осколки убрать! Если кровь на ковре, ковер придется выбросить…

Рэй подошел к раненому и посадил тело за плечо. Стюарт глухо застонал.

– На ковре крови нет, – сказал Рэй. – Счастье, что пушка дамская, мелкокалиберная, обе пули застряли в теле. Тони, у тебя есть брезент? Надо актеришку отсюда вынести, он Лору нервирует.

Когда Стюарта стали заворачивать в брезент, он очнулся и стал жалобно просить, чтобы его отвезли в больницу. Рэй ударом ребра ладони по шее вырубил его, и Стюарт умолк.

Мои сообщники унесли тело, а я закончила приводить комнату в порядок. Через несколько минут Рэй вернулся.

– Какие у тебя планы на сегодня?

– Я должна сниматься, – пробормотала я. – С ним.

– Так я и думал, – хмыкнул Рэй. – Теперь слушай сюда. Если ты когда-то пришил, главное – себя не выдавать. Веди себя так, словно он жив и должен приехать на съемки. Учи текст и прочее. Делай то же, что и всегда, ясно? После вечеринки ты его не видела. Ты поехала домой, была паинькой и легла спать. Покажи-ка, что тут у тебя, – добавил он быстро, притягивая меня к себе и осматривая мою шею, руки и плечи. – Пижаму надо сжечь. Надень другую. Синяков и заметных следов борьбы нет, так что тебе крупно повезло. Полиция цепляется за улики, нет улик – нет дела. Револьвер на тебя зарегистрирован?

– Нет, – мотнула я головой. – Я купила его у дяди Тони.

– Правильно сделала, – серьезно промолвил Рэй. – И ни о чем не жалей, поняла? Он сам во всем виноват. Ты ни в чем не виновата.

На пороге возник Тони.

– Рэй, у нас три тачки. Я сяду в его машину, ты в твою, труп у тебя в багажнике, а мою кто отгонит? Звякну-ка я Полу.

– Пол – трепло, – холодно промолвил Рэй. – Оставь машину здесь. Отвезем его за город, вернемся, и ты заберешь свою тачку. – Тони заколебался. – Слушай, это будет очень громкое убийство. Не надо посвящать в него лишних людей.

Они уехали и увезли того, кого называли трупом, хотя он был еще жив. Тогда я была им благодарна, но потом… Потом они стали требовать взамен слишком много.

Усилием воли отогнав от себя воспоминания, я подошла к окну и посмотрела в сад, где Габриэль помогал моему брату запускать самолетики. Как Фитцджеральд назвал Голливуд – «золотой прииск в апельсиновом раю»?[41] Но в раю не бывает приисков, и никто не убивает друг друга из-за золота.

– Скажите, детектив, – негромко начала я, – если вы думаете, что я сдала тогда братьев Серано, что вам мешало пойти к ним и рассказать обо мне? Они бы щедро вас наградили.

– За кого вы меня принимаете? – сердито спросил О’Доннелл.

– Ну а ваша версия убийства Хэмилтона очень интересна. Как сюжет. Но… как это говорится? «Он пал жертвой своих страстей»? Что-то такое с ним и произошло.

– Вы сделали карьеру на трупе человека, которого убили.

– Нет. Я сделала карьеру на своем таланте, которому, не буду скрывать, поначалу помогла внешность. Все остальное – Хэмилтон, Тони Серано, его кузен – несущественные детали. Вы тут утверждали, что я стравила Тони с Рэем. Уверяю вас, они бы в итоге все равно поубивали друг друга, со мной или без меня. Много лет все шло только к этому.

– Вам никого из них не жаль, – внезапно подытожил О’Доннелл. – Вы их просто сбросили. Как балласт.

– Кого мне жалеть – Тони, который убил кучу народу? А может быть, Рэя, который убил еще больше? Бросьте, детектив. – И я повторила слова Рэя, которые он сказал по совсем другому поводу: – Он был взрослый человек. И он сам выбрал свою судьбу.

– Он умер не сразу, – сказал О’Доннелл, поднимаясь с места. – Машина «Скорой помощи» почти довезла его до больницы.

– Кажется, у ирландцев есть такое выражение: «Забить дьявола до смерти его же вилами», – сказала я.

– Нет у ирландцев такого выражения. Вы его только что выдумали.

– В самом деле? Тем хуже для них. Но я уверена, вы понимаете, что я имею в виду.

– Не уверен, что есть на свете хоть один человек, который способен понимать вас до конца, – съязвил О’Доннелл. – Когда Рэй умирал в машине, он все силился что-то сказать. Врач, который с ним ехал, решил, что он хотел, чтобы кому-то отдали что-то из его бумажника. Может быть, он ошибся, но в любом случае, это ваше.

Он вынул из кармана пиджака небольшое фото и протянул мне. Оно была заляпано потемневшими пятнами крови, но я сразу же поняла, что это такое. Мое фото в лучшей моей роли – девушки, оказавшейся между гангстером и полицейским. В жизни я не выбрала ни того ни другого.