Линда Ла Плант - Несущий смерть Страница 7

— Жить в таком месте, иметь на иждивении сына и знать, что с утра до ночи наркоманы бродят по коридору. Ужасно.

— Похоже, что совет пытается переселить всех жильцов в другие места.

— А пока им приходится терпеть наркоманов и барыг.

Раздались громкие голоса, и Анна прислушалась. Миссис Вебстер пыталась уговорить сына одеться, он отказывался, потому что смотрел что-то по телевизору. Он говорил не очень разборчиво, низким, утробным голосом, а миссис Вебстер его упрашивала.

Анна встала и посмотрела на Гордона:

— Наверное, нам лучше прийти позже.

Джереми отказался выйти из своей комнаты.

— Видите ли, он отвечает за тележки в нашем большом универмаге — собирает их с парковок. Всего два раза в неделю, но сейчас он хочет досмотреть фильм.

Анна и Гордон поговорили со всеми соседями, но ничего нового не узнали. Все повторяли одно и то же: на ночь они запирают двери и не выходят из квартир. Некоторые жаловались властям на наркоторговцев, кое-кто вызывал полицию.

Анна и Гордон вернулись в участок и написали на информационной доске время, когда, по словам миссис Вебстер, произошла стрельба. Анне хотелось побольше узнать о жертве, но результаты экспертизы и вскрытия еще не были готовы. Анна съела бутерброд, пока писала в кабинете отчет, — это был весь ее обед. К ее удивлению, раздался стук в дверь и, не дожидаясь ответа, в кабинет вошла Каннингам и закрыла за собой дверь.

— Расскажите мне, что вам известно о Фрэнке Брендоне.

Анна облизнула пересохшие губы. Придется рассказывать о том деле, которое они вели вместе, а значит — упоминать имя Ленгтона. Ее ужасно злило, что и сейчас, спустя полтора года, звук его имени волновал ее до сердцебиения и головной боли.

— Мы вместе работали по жуткому делу. Трупы обнаружили в свинарнике.

— Да, помню. Значит, вы вели это дело вместе с Фрэнком?

— Да. Наши отношения были почти исключительно служебными.

— Он рано вышел в отставку… что-то с коленом.

— Я не знала.

— А до этого он был в отделе по борьбе с наркотиками.

— И этого я не знала.

У Каннингам была неприятная привычка во время разговора стоять, сложив руки на груди, и обозревать комнату, не глядя на собеседника.

— Значит, если он употреблял, вы могли и не знать?

— Наркотики? Трудно сказать. Я работала с ним всего по одному делу, но не замечала никаких признаков. С другой стороны, я ведь не знала, что он был женат и что у него дети, если на фотографии его дети.

— Мы все это проверяем. И у нас до сих пор нет официального удостоверения личности, — скривила губы Каннингам. — Что-то тут не так. Как его занесло в этот отстойник? Если хотел купить наркоты, мог бы найти другой способ.

— Да уж, — ответила Анна.

— Узнали что-нибудь у соседки, которая вызвала полицию?

— Нет, мэм. А сына ее допросить не удалось. Он тоже был в квартире в момент происшествия, но у него аутизм, и он отказался с нами разговаривать.

— А у других соседей?

— Ничего. Все говорят одно и то же: наркоторговцы обитали там несколько месяцев. Понять не могу, почему местная полиция не разогнала их. Торговали они днем и ночью, машины разные все время ездили.

— А разве не Джимми Ленгтон занимался тем делом со свинарником?

У Анны порозовели щеки.

— Да. Он руководил расследованием.

— Точно. Я его знаю — молодец. Слышали, что он теперь старший суперинтендант? По сути дела, руководит убойным отделом.

Анна кивнула.

— Вам нравилось с ним работать?

— Очень.

Тут Каннингам в упор взглянула на Анну и заметила:

— Мы с ним очень разные.

— То есть?

— Наверно, работать в моей команде совсем не то, что работать с ним.

— Трудно сказать. Это ведь мой первый день здесь.

— Я тоже с ним работала.

— Правда? — Анна с удивлением взглянула на нее. По ее мнению, они не должны были сработаться.

— Давно, примерно тогда, когда умерла его первая жена. Он был сам не свой, но сумел собраться. Кажется, снова женился.

— Да. — Анне хотелось провалиться сквозь пол. Разговор о Джимми причинял ей почти физическую боль, она была на грани паники.

Каннингам, усевшаяся на край стола — по-прежнему со сложенными на груди руками, — страшно раздражала ее.

— Хорошо, если делом руководит кто-нибудь вроде Джимми. Начальники в основном пьяницы и бездельники, но Джимми свое дело знает. Я им восхищаюсь: столько энергии и абсолютно бесстрашен — заложников не берет.

Анна подумала, что она-то и есть заложница Джимми: слишком хорошо она знала, насколько он опасен, как ловко он сумел спрятать концы в воду, чтобы его не заподозрили в убийстве — пусть это и было убийство самого отпетого душегуба. Это случилось во время расследования чудовищного преступления, когда тела женщины и ребенка были скормлены свиньям, а Ленгтон только-только выкарабкался после тяжелого ранения и был назначен руководителем расследования. Преступник умер после допроса у Ленгтона, и Анна была уверена, что Ленгтон приложил руку к его смерти. Он и ее сделал соучастницей, потому что она обо всем знала, но промолчала.

— Однако он мог быть и настоящей сволочью. — Каннингам взяла со стола Анны один из заточенных карандашей. — Как Фрэнку с ним работалось?

— Кажется, они были в хороших отношениях.

— Мы с вами все ходим вокруг да около.

— Нет, мэм, просто вы спрашиваете меня о том, чего я не знаю, и мне вам сказать нечего.

— Он вас трахал?

— Не поняла?

— Я спросила, трахал ли он вас. Ну ладно, можете не отвечать, по лицу вижу, что нет. Покраснели-то как! Ай-ай-ай, а вы, оказывается, барышня строгих правил? — С этими словами Каннингам слезла с Анниного стола и сделала два шага к двери. — Значит, встретимся в совещательной. Через полчаса. — И она притворила за собой дверь.

Анна закрыла глаза. Надо было бы возмутиться таким бесцеремонным допросом, ее личная жизнь никого не касается, но Каннингам застала ее врасплох. Видимо, она не знала, насколько близкими были отношения Анны и Ленгтона, но Анну это не утешило. Она не сомневалась, что рано или поздно Каннингам обо всем догадается.

ГЛАВА 3

Анна прошла в ванную и ополоснула лицо холодной водой. Когда она вернулась в совещательную, там уже собралась вся команда — ждали Каннингам. Через пару минут она решительно вошла в комнату и направилась к информационной доске. Она явно нервничала.

— Прошу тишины и внимания, — громко произнесла она. Все лица обратились к ней. Каннингам привычным движением сложила руки на груди. — Так вот, похоже, эта история грозит всем нам большими неприятностями.

Низкий, хорошо поставленный голос Каннингам не мог скрыть ее раздражения: отчеты от экспертов и результаты вскрытия все еще не поступили. О предполагаемых дилерах ничего не было известно, поэтому с такой надеждой ждали результатов дактилоскопической экспертизы. Формального подтверждения того, что жертва — бывший детектив-инспектор Фрэнк Брендон, тоже пока не поступило, но в бумажнике оказалось выданное на его имя служебное удостоверение. Отпечатки пальцев из его служебного дела еще сверялись с отпечатками потерпевшего. Принимал ли он наркотики, можно будет наверняка сказать лишь после окончательного заключения из лаборатории.

Каннингам достала из кармана упаковку мятных леденцов, открыла ее, неторопливо достала леденец и положила в рот — и лишь после этого продолжила свою речь:

— Почему потерпевший оказался в этом месте? Приехал за дозой или на кого-то работал? Он раньше был в отделе по борьбе с наркотиками, так что контактов имел достаточно, хотя нам они до сих пор неизвестны, как неизвестно, поддерживал ли он отношения с прежними приятелями. Но он оказался там неспроста, и нам нужно выяснить, что его туда привело.

Анна молча чертила что-то в своем блокноте. Ей было ясно, что в эту квартиру Брендона привели наркотики.

— Нужно еще раз съездить туда, — продолжала Каннингам. — Еще раз опросить всех жильцов — нам нужна хоть какая-нибудь зацепка, чтобы установить личности этих ублюдков. Пока известно, что около трех часов ночи разгорелся спор, началась стрельба, миссис Вебстер позвонила в полицию, а после звонка слышала еще три или четыре выстрела. Нужны результаты баллистической экспертизы. Они там тянут, но я на них надавила. Стреляли из двух пистолетов.

Каннингам сверилась с записями в блокноте и уточнила, сколько пулевых ранений оказалось в теле жертвы. Первые выстрелы были произведены через дверь, потом дверь открыли и выстрелили еще дважды — в голову и в шею.

Анна в недоумении чуть склонилась вперед. Два пистолета? Если бы первые пули попали Фрэнку в грудь, он бы упал на колени; однако она же собственными глазами видела капли крови на стене, за спиной жертвы, выше уровня его роста, словно сначала стреляли в голову. Она решила спросить об этом эксперта, который работал на месте преступления, и сделала соответствующую пометку в блокноте.