Пьер Леметр - Тщательная работа Страница 7

Мальваль много курил (сигареты со светлым табаком), с переменным успехом играл на скачках и отдавал явное предпочтение виски «Боумо». Но в списке собственных жизненных ценностей именно женщин Мальваль ставил превыше всего. Верно и то, что Мальваль красив. Высокий, темноволосый, с лукавым взглядом, он до сегодняшнего дня сохранял фигуру чемпиона Франции по дзюдо среди юниоров, которым был когда-то.

Камиль на секунду задержал взгляд на его противоположности, Армане. Бедняга Арман. Он был инспектором бригады уголовной полиции вот уже около двадцати лет, из них девятнадцать с половиной пользовался репутацией самого сквалыжного жмота, какого полиция когда-либо видела в своих рядах. Мужчина без возраста, длинный, как день без хлеба, с запавшими чертами лица, худой и беспокойный. Все определения, относившиеся к Арману, обозначали нехватку чего-нибудь. Этот человек был воплощением дефицита. В его жадности не было и тени шарма, который иногда присущ особой черте характера. Это была тяжелая, очень тяжелая патология, запредельная, и она никогда не забавляла Камиля. В глубине души Камилю было плевать на Арманово скупердяйство, как на прошлогодний снег. Но после стольких лет совместной работы Камиль каждый раз мучился, видя, как «бедняга Арман» невольно опускается до любой низости, лишь бы не выложить лишний сантим, и прибегает к невероятно сложным стратегиям, чтобы не заплатить за несчастную чашку скверного кофе. Возможно, в силу собственной недостаточности Камиль иногда переживал его унижения как свои. Самым душераздирающим было то, что Арман отдавал себе отчет в своем состоянии. Он страдал от этого, а потому превратился в унылое существо. Арман работал в молчании. Арман работал хорошо. На свой манер он был, наверное, лучшим на вторых ролях в уголовной полиции. Скупость сделала из него полицейского педантичного, скрупулезного, способного целыми днями рыться в телефонном справочнике, проводить нескончаемые часы в машине со сломанным обогревом, опрашивать целые улицы или всех представителей какой-либо профессии и в прямом смысле слова находить иголку в стоге сена. Поручи ему собрать пазл из миллиона элементов, Арман просто возьмет его, отправится к себе в кабинет и посвятит все свое рабочее время до последней секунды складыванию этого пазла. Кстати, суть поисков значения не имела. Содержание дела его совершенно не волновало. Одержимость накоплением исключала любые предпочтения. Часто она творила чудеса, и если все единодушно считали Армана невыносимым в обыденной жизни, то не менее единодушно признавалось, что этот упрямый, сквалыжный полицейский обладал чем-то большим по сравнению с остальными, чем-то вневременным, что наглядно демонстрировало, до какой степени какой-то незначительный пустяк, доведенный до крайнего предела, может граничить с гениальностью. Исчерпав все возможные шутки на тему его жадности, коллеги мало-помалу перестали над ним насмехаться. Никого это больше не забавляло. Он сразил всех.

— Ладно, — подвел итог Камиль, когда Луи закончил свой отчет. — В ожидании первых данных будем действовать в порядке поступления. Арман и Мальваль, начинайте работать со всем вещественным рядом, всем, что нашли на месте: откуда взялась мебель, отдельные предметы, безделушки, одежда, белье и так далее. Луи, ты займешься видеозаписью, американским журналом — короче, всей экзотикой, но держись поблизости. Если появится что-то новенькое, ты будешь на связи. Вопросы?

Вопросов не было. Или их было слишком много, что, в сущности, одно и то же.

12

В полицию Курбевуа о преступлении сообщили утром анонимным телефонным звонком. Камиль спустился послушать запись.

«Совершено убийство. Улица Феликс-Фор. Дом семнадцать».

Безусловно, тот же голос, что и на автоответчике, то же искажение, вызванное тем же устройством.

Следующие два часа Камиль провел, заполняя различные формуляры, протоколы, анкеты, а также графы в тексте, отведенные для данных, неизвестных расследованию, и беспрестанно задаваясь вопросом, кому это все нужно?

Подчиняясь условиям конторского существования, он зачастую чувствовал, как на него находит нечто вроде психического косоглазия. Правым глазом он занимался формулярами, отвечал требованиям местной статистики, в уставном стиле писал протоколы и отчеты об операциях, в то время как на сетчатке левого глаза сохранялись картинки валяющихся на земле бездыханных тел, черных от свернувшейся крови ран, лиц, искаженных болью и безнадежной борьбой за то, чтобы остаться в живых; последний взгляд, исполненный непонимания перед лицом неминуемой смерти, всегда внезапной.

А иногда все накладывалось одно на другое. Камиль поймал себя на том, что в логотипе судебной полиции видит уложенные венчиком отрезанные женские пальцы… Он положил очки на стол и медленно потер брови.

13

Как хороший служака и завотделом идентификации, Бержере был преисполнен сознания собственной значимости и не склонен кидаться выполнять чьи-то приказы и обеспечивать требуемую срочность. Но Ле-Гуэн, без всякого сомнения, использовал все доступные ему меры воздействия (битва титанов, когда две инертные массы сходятся в монументальной рукопашной, как два борца сумо в замедленной съемке). Так или иначе, но к середине дня Камиль получил от «идентификации» первые данные.

Две молодые женщины, от 20 до 30 лет. Обе блондинки. В одной 1 м 65 см, вес около 50 кг, родинка на колене (на внутренней стороне слева), зубы в хорошем состоянии, большая грудь; другая приблизительно того же роста, приблизительно того же веса, зубы тоже в хорошем состоянии, никаких особых примет, также большая грудь. Обе жертвы принимали пищу за три-пять часов до момента смерти: сырые овощи, карпаччо и красное вино. Одна из жертв выбрала клубнику с сахаром, другая — лимонный сорбет. Обе также пили шампанское. На бутылке «Моэт Хеннесси брют» и двух бокалах, найденных под кроватью, обнаружены их отпечатки пальцев. Именно отрезанными и собранными вместе пальцами были нанесены кровавые следы на стене. Реконструкция модуса операнди[7] (выражение, которое обожают те, кто никогда не учил латынь) займет, разумеется, больше времени. В каком порядке они были изрезаны на куски, каким способом и каким инструментом? Действовал один человек или несколько (мужчины или женщины?), были ли жертвы изнасилованы, как (или чем?). Сколько неизвестных в этом замогильном уравнении, которое Камилю предстоит решить.

Самая странная деталь: столь ясный отпечаток среднего пальца, наложенный на стену, был нанесен не естественным способом, а при помощи красящей подушечки.

Камиль никогда не питал особого недоверия к компьютерам, но в иные дни не мог избавиться от мысли, что у этих машин поистине поганая душонка. Стоило ввести первые данные из отдела идентификации, как компьютер центральной картотеки выдал почти мгновенный результат, предоставив возможность выбирать между хорошей и плохой новостью. В качестве хорошей новости он предложил идентификацию одной из двух жертв, произведенную на основе ее отпечатка. Некая Эвелин Руврей, 23 года, проживает в Бобини, известна полиции как проститутка. А вот плохая новость, без сомнений, означала возврат к тому, что он так неумело пытался выбросить из головы несколькими минутами раньше и что теперь предстало перед ним во всей своей очевидности. Фальшивый отпечаток, обнаруженный на стене, относился к другому делу, датированному далеким 21 ноября 2001 года, материалы которого были немедленно доставлены Камилю.

14

Материалы тоже скверно попахивали. На этот счет все были единодушны. Только коп с суицидальными наклонностями мог пожелать, чтобы ему поручили это дело, уже вызвавшее слишком много пересудов. Тогда репортеры упражнялись в бесконечных комментариях по поводу найденного на большом пальце ноги жертвы фальшивого отпечатка измазанного черными чернилами пальца. На протяжении нескольких недель пресса преподносила детали под самыми разными соусами. Говорили о «преступлении в Трамбле», о «трагическом выплеске жестокости», но пальму первенства завоевала, как часто и случалось, «Ле Матен», опубликовав статью об этом деле под заголовком «Девушка под косой смерти».

Камиль был в курсе расследования, как все остальные, не больше и не меньше, но показной характер преступления навел его на мысль, что глаз бури внезапно уменьшился в диаметре.

Возвращение к делу в Трамбле меняло расклад. Если этот тип начал резать девиц на кусочки по разным закоулкам парижского предместья, то, пока его не поймают, есть риск обнаружить еще нескольких. Что за клиент подвернулся им на этот раз? Камиль снял трубку, позвонил Ле-Гуэну и сообщил о новостях.

— Вот дерьмо, — сдержанно отреагировал тот.