Евгений Сухов - Фартовый чекист Страница 7

Сидорчук, стоя на одном колене, выпустил пулю вслед убегающему древнему экипажу, промахнулся и прошептал злое ругательство. Целиться было сложно из-за столба пыли, поднявшегося за телегой.

По беглецам стали стрелять и остальные. Ганичкин, старательно целясь, посылал одну пулю за другой из никелированного револьвера. Егоров ожесточенно палил из карабина, который достал из автомобиля. Чуднов, отвлекшись от мечтаний, вскочил, выхватил из-за пояса наган, метнулся к дороге, вдруг споткнулся и упал. Он поспешно вскочил, так же быстро выстрелил, но тут же плюнул в сердцах и опустил оружие.

– Хорош лупить! – крикнул Сидорчук. – Нечего зря патроны переводить. Ушли они.

Телега и вправду уже скрывалась за деревьями. Ганичкин снял с головы фуражку и чистым белым платком утер вспотевший лоб.

– Ушли, – констатировал он, обернулся к Сидорчуку и спросил: – Как вы, Егор Тимофеевич? За малым этот ушкуйник вас не приложил. Кабы не осечка!..

Сидорчуку было неприятно слышать такое от бывшего. Тот, небось, сам свечку поставил бы, если бы на свете одним чекистом стало меньше. Сидорчук знал эту породу. Белая кость, голубая кровь – с народом им не по пути. Как волка ни корми!.. Сидорчук демонстративно отвернулся и с досадой посмотрел туда, где оседал столб дорожной пыли, поднятый телегой.

Вдруг он заволновался, приложил ко лбу козырьком ладонь, вгляделся и хрипло сказал:

– Ах, дьявол! Сняли кого-то! Гляди – лежит! Ей-богу!.. Ну-ка, Василий, шагай за мной! Да под ноги смотри, а то опять в нужный момент землю носом клевать будешь!

– Да я это самое… Я, Егор Тимофеевич, ногой в кротовую нору попал! – сконфуженно объяснил Чуднов. – Честное слово, этого со мной больше не повторится.

– Да уж постарайся! – буркнул Сидорчук, обернулся к Егорову и сердито сказал: – А ты мотор налаживай! А то, чую я, никуда мы отсюда не уедем! Поспешай, я говорю!

Ганичкину он вообще ничего не сказал, даже не посмотрел в его сторону, как будто того здесь и не было. Егор Тимофеевич широким шагом двинулся к телу, лежащему на дороге, сопровождаемый быстроногим Василием. Егоров же закинул на плечо карабин и вернулся к автомобилю. Оружие он однако же теперь ставил под рукой, чтобы не оказаться снова застигнутым врасплох. Ганичкин, ничуть не расстроенный, достал из коробки еще одну папиросу и стал ждать возвращения командира.

Сидорчук и Чуднов вернулись довольно скоро.

– Наповал! – авторитетно объявил Василий. – Это Степан его… Под левую лопатку. Слышь, Степан? Твоя пуля его нашла!

Егоров только пожал плечами. Он как раз отходил от автомобиля, вытирая руки ветошью.

– Можно ехать, – сказал водитель. – В городе механика найти надо бы, по крайности лудильщика. А то далеко не уедем.

– Будет тебе лудильщик, – пообещал Сидорчук. – Все равно в милицию надо. Хочу в этом безобразии разобраться. Как это они себе тут позволяют в уполномоченных среди бела дня шмалять?! Только мертвяка придется с собой захватить. Личность чтоб опознали.

Путешественники расселись по местам, выехали на дорогу. Оружие все держали наготове. Возле тела притормозили, кое-как приткнули труп на сиденье. Это был тот самый наглый мужичонка, каких-то пятнадцать минут назад ведший разговоры. Теперь он оказался бок о бок с Ганичкиным, но тот даже бровью не повел, словно и не заметил неприятного соседства. Такая твердость духа даже в Сидорчуке вызвала что-то похожее на уважение.

Путники не без опаски углубились в лесную чащу. Но под сенью дубравы было тихо. Никаких звуков, кроме пения птиц и жужжания мотора, слышно не было. Дорога петляла между деревьев, а где-то на середине леса перекрещивалась еще с одной. Сидорчук приказал остановиться и внимательно осмотрелся по сторонам.

– Вот так, значит, – сказал он. – Хочешь направо, хочешь налево. Ищи ветра в поле. Ну да сейчас это не наша забота. Пусть местные власти разбираются.

Они поехали дальше и через полчаса оказались на центральной площади города Белогорска, прямо у дверей отдела милиции. Это учреждение располагалось в добротном одноэтажном доме с вывеской, написанной от руки. Пока приезжие сгружали на землю бездыханное тело, к автомобилю набежала целая толпа босоногой ребятни, а на крыльцо отдела вышел высокий скуластый милиционер с наганом на поясе. Сидорчук представился ему и объяснил суть дела.

Павел Шеболданов – так звали милиционера – суть дела ухватил быстро и посетовал:

– Правда ваша, у нас сейчас беспокойно. Завелся тут один такой – атаманом себя кличет. Атаман Пахом! Народу у него не сказать чтобы много, но все отпетые, не дай бог! Леса у нас густые, так они там сидят и, главное, ничего не боятся. Хотя, если подумать, чего им тут бояться? Я вот начальник милиции, так это ж одно название! Помощник мой всегда хворый. Чахотка у него, что ли. Поэтому все одному приходится. И с населением работать, и бандитов ловить. Я, если честно признаться, не столько на них охочусь, сколько сам уворачиваюсь. Они уж раз пять мне смертный приговор объявляли. Дважды ночью в меня стреляли, но повезло, не попали.

– Подмоги не просил, что ли? – недовольно поинтересовался Сидорчук. – Запрос по команде делал?

– Сколько раз! А чего? Говорят – терпи. На других местах, мол, обстановка еще сложнее. А я чего? Вот я и терплю. Мне можно. Один я. Ни жены, ни отца с матерью. Подстрелят – никто плакать не станет. Обидно только, что торжества коммунизма не увижу из-за этих тварей.

– А вообще они что тут творят? Не только же на представителя власти покушаются, да?

– Да все, что им угодно! Агитацию срывают, речи всякие ведут. Школу в прошлом году подожгли. Насилу мы ее потушили. Бывает, грабят. Убийства тоже случаются. И главное, никто ничего не видит. Свидетелей ни одного. Это оттого, что запуган народ, еще не до конца верит в Советскую власть. Еще я думаю, что есть у бандитов тут, в городе, родственники.

– Ну а этот, которого мы привезли, – он тебе знаком? – поинтересовался Сидорчук.

– Трудно сказать, – почесал в затылке Шеболданов. – Вроде видел где-то, но не поручусь. Рожи у них больно одинаковые, дикие. А вы, товарищи, к нам в Белогорск надолго? – с надеждой спросил он.

– Переночуем и поедем, – сказал Сидорчук, отворачиваясь. – У нас свои дела. А ты с председателем Совета решай этот вопрос – доколе у вас тут кулацкие выродки хозяйничать будут? Отряд вызывай, своих комсомольцев поднимай. Отпор давайте. Они тоже, как видишь, не бессмертные.

– Да какие тут комсомольцы! – махнул рукой милиционер. – В городе старичье одно. Все царский режим забыть никак не могут. А которые были хорошие ребята, так те давно в Красную армию ушли. Один я тут, – с тоской закончил он.

Сидорчук мрачно посмотрел на него, но ничего больше не сказал. Он не любил, когда люди подчеркивали свою обособленность, хотя бы даже и вынужденную. Что значит один? Люди кругом – убеди, заставь! Уж он-то управился бы, не слез бы с этого Пахома, пока не задавил бы гадину. Но сейчас Егор Тимофеевич не мог помочь этому недотепе-милиционеру. Дело государственной важности, не терпящее ни малейших отлагательств, звало его дальше.

Егорову нашли механика, с которым он сумел столковаться насчет починки маслопровода. Почувствовав, с кем имеет дело, жестянщик даже согласился сделать все на чистом энтузиазме, бесплатно.

Переночевать договорились в милиции. Сидорчук распределил дежурства на ночь.

– Автомобиль караулить придется, – объяснил он. – Да и вообще поостеречься нужно. Кто знает, что у этого отребья на уме? Может, на месть решатся?

Глава 3

Пахом мстить не стал. Может быть, смерть одного из бандитов послужила ему уроком, или же у него просто были другие планы. Сидорчук, который обстоятельно побеседовал накануне с некоторыми горожанами, в том числе и с самим председателем здешнего Совета, пришел к выводу, что не так страшен черт, как его малюют. Самозваный атаман Пахом и в самом деле наводил страх на городок и окрестные деревни, но в последние месяцы активность его банды шла на спад. Судя по всему, батька испытывал трудности с кадрами. Часть его соратников погибла, другие благоразумно отсеялись, вернулись к мирному труду. В лесу остались самые забубенные, самые отчаянные, которым нечего было терять. Председатель полагал, что бандитов осталось не более десятка. Сидорчук поинтересовался, какова обстановка в соседних уездах.

– По-разному, – пожал плечами председатель. – Где совсем тихо, а где еще хуже, чем у нас. Народ просвещать необходимо, горизонты открывать людям. А то некоторые все надеются, что вот-вот вернутся господа. Есть такая мыслишка в народе, чего греха таить.

– А что дальше творится? – закинул удочку Сидорчук. – Вот в Веснянске, к примеру. Не бывал там?

– Не приходилось, – мотнул головой председатель. – Но думаю, что сложностей и там хватает. Городок вроде нашего, маленький, значит, гарнизона своего нету. Леса вокруг, стало быть, элемент всякий возможен. Ну и вообще, если так посмотреть, оттуда до Польши рукой подать, выходит, вдвойне сложнее. А вы туда следуете?