Екатерина Островская - Путешествие по ту сторону Страница 7

– Теперь о деле.

И тут же начал говорить Али:

– Мы собираемся продавать наш хлопок в Европе…

И тоже потрогал кальян.

Эдуард Борисович решил воспользоваться паузой и сказал:

– Это понятно. А каков объем подписанных вами контрактов?

Оба гостя промолчали, словно не расслышали. Но Али посмотрел на Алексея.

– Что вы знаете о хлопке?

– Ничего, – признался Алексей, – только то, что хлопок хлопку рознь. Но считается, что узбекский хорошего качества. Цены на хлопок крайне неустойчивы – могут в течение пары недель взлететь до двух долларов за фунт, а потом упасть почти до одного. Основным мировым экспортером являются Соединенные Штаты, а основным потребителем – Китайская Народная Республика, которая аккумулирует мировые запасы. Узбекистан поставляет свой хлопок в Китай, но Китай платит за него не много. Но если вы собираетесь что-то везти в Европу, значит, вам удалось каким-то образом обойти европейскую конвенцию, запрещающую приобретать среднеазиатский хлопок из-за использования на плантациях детского труда. В противном случае ни один порт в Европе не примет судно с хлопком под разгрузку или для транзитной перевалки. Крупные судоходные и страховые компании не станут связываться с подобными контрактами, потому что процент риска очень высок.

– Сейчас почти никакого, – произнес Али.

– Но риск все-таки существует, – включился в разговор Эдуард Борисович.

Али посмотрел на Бачиева, а тот улыбнулся и произнес:

– Это не кальян. Это то, что продают в Турции дуракам.

После чего поднялся и кивнул своему спутнику:

– Кетяпмиз бу ердан!

Али быстро вскочил, и оба они, не прощаясь, направились к двери кабинета. Али взялся за ручку двери.

– Я что-то не понял… – удивился Эдуард Борисович. – Мы же еще не ничего не обсудили. И мы вам не сообщили наши условия.

– Не надо ничего сообщать, – улыбнулся Али, открывая дверь перед Бачиевым, – мы не будем иметь с вами никаких дел. Поищем надежных и серьезных перевозчиков – у нас уже есть отличные предложения.

Оба узбека вышли. Сименко посмотрел на Алексея. Лицо Эдуарда Борисовича было багровым.

– Что этот гад сказал? – прошептал он, едва сдерживаясь, вероятно, чтобы не выругаться.

– Он только сказал: «Уходим отсюда!» – тихо ответил Верещагин и бросился из кабинета.

Гостей он догнал у самого выхода из здания. Подбежал, но не стал становиться у них на пути. Наоборот, даже приоткрыл дверь перед ними.

– Простите, – произнес он по-узбекски, – но договор этот буду вести я, а не наш генеральный. Вас смущают небольшие обороты нашей компании? Зато мы никогда не разеваем рты на чужой плов, а потому у нас нет врагов.

– А если они вдруг появятся? – спокойно ответил Бачиев, выходя на крыльцо. – Что, если кто-то, узнав о том, что вам удалось с нами договориться, решит испортить ваш бизнес?

– Сейчас, а тем более в дальнейшем это невозможно, потому что порт уже поделен между компаниями, и никто ни у кого не будет отнимать причальные стенки. У нас, может быть, нет своих судов, но мы можем зафрахтовать любой корабль по цене, которую вам никогда не предложат. Даже с учетом нашей прибыли контракт с нами окажется намного дешевле условий, предложенных вам судоходными компаниями: они крупные, и доходы у них должны быть крупными, а наша фирма довольна тем, что посылает Аллах.

– Ты мусульманин? – удивился Бачиев.

– Я верю в Бога, – ответил Алексей, – а Коран тоже послан Богом.

– Ты хорошо говоришь по-узбекски.

Бачиев посмотрел на свой автомобиль, на двух телохранителей, поджидавших его у крыльца, и повернулся.

– Пойдем! – вдруг сказал он. – Я, пожалуй, буду иметь с тобой дело.

Они вернулись в кабинет генерального, застали того с устремленным к потолку подбородком и с поднятой вверх рукой, сжимающей галстук, словно именно в этот момент Сименко собирался повеситься. На самом деле он всего-навсего пытался стянуть через голову душивший его галстук.

Оба гостя опустились в кресла, и Бачиев произнес, показав на Алексея:

– Мы не будем иметь с тобой дело. Мы будем вести все наши дела с этим молодым человеком, а он уж пускай сам выбирает: подставить для контракта вашу фирму или открыть собственную.

Еще до конца рабочего дня контракт был подписан. Эдуард Борисович предложил отметить это событие в ресторане. Но Али, посмотрев на часы, ответил, что они поужинают в самолете.

– Так у вас обратные билеты на сегодняшний рейс? – удивился Сименко.

– У нас чартер в аэропорту стоит. Своих самолетов пока не имеем, так что приходится брать в аренду. Да и вообще содержание самолета – очень дорогое удовольствие.

Гостей проводили до крыльца. Сименко обнял и похлопал по спине Бачиева и Али. Потом махал рукой вслед отъехавшим автомобилям. Но его буквально распирало от счастья. Распирало так, что, едва вступив на ступени крыльца, он крикнул громко:

– Йес!

Потом, войдя в офис, повторил:

– Йес! – И добавил: – Мы их сделали!

Хлопали двери кабинетов, к приемной спешили сотрудники и сотрудницы в коротких юбках. Все понимали: свершилось нечто значительное и важное для всех.

– Ну как? – спросила Кристина.

– Все подписано! – объявил Сименко. Затем показал на Алексея: – И подписано только благодаря этому замечательному парню. Сегодня он – номер один!

Эдуард Борисович схватил Верещагина за запястье и поднял его руку вверх, как делает рефери на ринге, объявляя победителя упорного боя.

Все начали аплодировать, а Кристина даже крикнула: «Ура!»

Сименко не мог успокоиться, даже когда вернулись в его кабинет.

– Все! Все! Наконец-то большое дело! Спасибо тебе! Проси у меня что хочешь. Оклад, разумеется, я тебе увеличу. «Мерс» мой забирай прямо сейчас. Дарю!

Тут Эдуард Борисович задумался и негромко произнес:

– Лучше я тебя со своей семьей познакомлю.

И быстрым шагом направился к выходу, добавив:

– Сгоняю-ка я в аэропорт и провожу их до трапа. А ты дожидайся меня.

Оставшись один, Алексей посмотрел на кувшин, на вазу, на листки с расчетами, разбросанные по столу Сименко. Потом сел в кресло генерального: сегодня он мог себе позволить такую наглость – контракт с узбекской фирмой подписал именно он, а не Эдуард Борисович. Но, если честно, Верещагин ни на что не претендовал: ни на высокий оклад, ни на должность, ни на роскошный автомобиль. Ему хотелось только одного – оказаться в кругу общения своей любимой. А там уж придется рассчитывать только на свои силы.

Находиться в одиночестве в чужом кабинете долго показалось неудобным – как бы кто из сотрудников не упрекнул его в завышенных амбициях, и Алексей вышел в приемную. А офис гудел, как потревоженный улей, и гул этот был радостным. Секретарша при появлении Леши резко поднялась – очень стремительно, чего обычно не делала даже при появлении Сименко. Когда входил Эдуард Борисович, она поднималась медленно и томно, выгибала спину, а могла и вообще не встать, если занималась чем-то важным, требующим внимания и сосредоточенности, – например, раскладыванием пасьянса «паук».

– Вы чего-нибудь хотите, Алексей Васильевич? – промяукала девушка, показывая глазами, что готова исполнить любую, даже самую невероятную просьбу.

Он покачал головой и направился в свой кабинет. Верещагин понимал, что сегодня произошло, – за этот день, за несколько наполненных разговорами часов фирма, которую Леша представлял, заключила договор, сулящий получение до конца года прибыли в полсотни миллионов долларов. Сименко накануне разоткровенничался и мечтал только о десяти, но объем поставок оказался настолько огромным, что поначалу Эдуард Борисович подумал, что ослышался:

– Как вы сказали? – переспросил он Али. – Сто тысяч тонн хлопка?

– Я сказал: не менее ста тысяч, – уточнил помощник Бачиева без проявления на лице каких-либо эмоций.

– Так это сколько полных железнодорожных маршрутов мы должны принять?

– Железная дорога – не ваша головная боль, – заметил Бачиев, – все, что касается доставки товара до вашей причальной стенки, сделают наши люди. Вы, наверное, не понимаете до конца, что такое хлопок. У нас, даже для того, чтобы одну машину с ним куда-то отправить, надо посылать с ней другую с автоматчиками. А наши поезда пойдут и через Казахстан, и через Россию. Пять тысяч километров – путь не близкий.

Глава 6

Алексей ждал возвращения Сименко, слыша, как взбудораженные сотрудники покидают свои кабинеты, как они мечутся по офису и радуются. Потом дверь приоткрылась, и в образовавшуюся щель просунулась голова Кристины.

– Вы остаетесь? – поинтересовалась она.

Верещагин кивнул. Потом наступила тишина – в офисе стало так тихо, что даже через несколько стен в кабинет проникали звуки работающего в каморке охранника телевизора. Сименко не звонил. Потом вдалеке хлопнула входная дверь, и вскоре по коридору процокали быстрые каблучки-шпильки. Их перестук прекратился возле его кабинета. «Кто это?» – подумал Алексей. Створка отворилась, и внутрь заглянула… заглянула и тут же вошла Регина.