Альбина Нури - Пропавшие в раю Страница 7

Вместо костюма на Шустовской был открытый топ, обнажавший покрытые ровным золотистым загаром плечи, и юбка, не скрывающая длинных стройных ног. Никаких очков не было и в помине, зато уши украшали крупные броские серьги, которые на любой другой женщине смотрелись бы вульгарно, а Ирине необычайно шли, подчеркивая совершенную линию скул.

В довершение всего глава администрации была очень молода. Ирине, как позже выяснилось, было всего двадцать девять лет. К реакции на свою внешность она, видимо, давно привыкла, так что спокойно дождалась, пока Алексей придет в себя, подберет с пола челюсть и вспомнит, зачем пришел.

– Доброе утро, – несколько смущенно поздоровался он. В памяти всплыл образ Маруси, и Алексею стало совестно, словно он только что вылез из постели с любовницей.

К слову сказать, при всем том, что женщинам он нравился и прекрасно об этом знал, жене Алексей не изменял. Почти. Пара-тройка эпизодов «трахотерапии» (словечко из лексикона Олега) не в счет. Романов не заводил не из страха потерять Марусю: он был уверен, что она простила бы, если б и узнала. А просто потому, что не видел в этом особого смысла. Может, был чересчур рационален и даже ленив. Зачем обременять себя негативом, враньем, скандалами, слезами, упреками? К чему лишние муки совести? Ради чего? В сущности, большинство женщин предсказуемы и однообразны. По крайней мере, таковы были многочисленные подруги, прошедшие через его холостяцкую жизнь.

– Здравствуйте, Алексей. Я так и думала, что вы сегодня к нам заглянете, – обворожительно улыбнулась Ирина.

– Как вы догадались, кто я? – удивленно спросил он.

– Ну, это несложно. Поселок у нас маленький, немногим более ста пятидесяти жителей. Разумеется, я всех прекрасно знаю. У нас вообще все друг друга знают, мы живем очень сплоченно. И когда на пороге появляется незнакомец, без труда можно понять, что это и есть наш новый сосед. Что касается имени, тут тоже просто. Вадим Дубцов, риелтор, был здесь на прошлой неделе и рассказал, что дом на Приморской купила семья. Вадим занимается недвижимостью в Каменном Клыке, все покупки-продажи идут через него. Как видите, ничего необычного. Давайте знакомиться?

Она обогнула стол и подошла к нему, протянув руку. От этого прикосновения по телу прошла тягучая сладкая волна, во рту мгновенно стало сухо. В Ирининых глазах промелькнула едва заметная понимающая усмешка. Аромат ее духов был чуть сладковатым, одурманивающим, как и она сама. Пожалуй, это скорее вечерний парфюм, однако ей этот аромат, несомненно, очень шел.

– Присаживайтесь, – предложила Ирина, опускаясь на диван. Алексей повиновался, однако предпочел выбрать стоявшее рядом кресло. Ирина снова усмехнулась – уже более откровенно. – Вашу жену зовут Мариной?

– Да, но я называю ее Марусей.

– Как мило. Сколько лет вашей дочери? – продолжала расспрашивать Ирина.

– Вообще-то Алиса – дочь Маруси, – зачем-то поведал Алексей.

В глазах Ирины что-то промелькнуло – Алексей не успел уловить, что именно. Она одобрительно улыбнулась и заметила:

– А вы молодец. Не всякий мужчина сумеет принять и растить чужого ребенка как своего.

– Если любишь женщину, любишь и ее ребенка, – отрывисто бросил Алексей, раздраженный и собственным неуместным откровением, и еще больше незаслуженной похвалой, в которой ему почудилась скрытая издевка. Ирина чутко уловила его настроение и предпочла сменить тему. Деловито перечислила документы, которые следовало предоставить в поселковую администрацию, назвала сумму обязательных взносов, прояснила все вопросы, касающиеся коммунальных платежей.

Прощание получилось неловким. Внешняя притягательность Ирины была настолько выразительна, что появлялось навязчивое желание любые ее жест и слово трактовать как приглашение к дальнейшему, более плотному знакомству. В планы Алексея совершенно не входили роман и тем более новые отношения, хотя ему показалось (понравилось так думать?), что Ирина не будет против.

Алексей ушел слишком поспешно. Можно сказать, «ретировался». Однако, когда он спускался по ступенькам, Ирина окликнула его.

– Алексей! Чуть не забыла! – Она стояла на верхней ступеньке, он – на нижней. – У нас в Каменном Клыке есть давняя традиция: тридцать первого октября мы устраиваем Осенний бал. Вы, разумеется, приглашены. Ждем вас с женой и дочкой.

– Тридцать первого октября? Это же Хеллоуин, – удивился Алексей.

– Мы не признаем этот праздник, – отрезала Ирина, – глупое нововведение, чуждое российской культуре. Как и Валентинов день. Так что не забудьте!

– Но…

– Никаких «но»! Отказы не принимаются! – Ирина смягчила некоторую резкость своих слов очаровательной улыбкой, изящно развернулась и скрылась в своем кабинете.

Не вполне придя в себя после утренней встречи, Алексей приехал домой и сразу занялся делами. Требовалось немного поколдовать с проводкой: в кабинете постоянно мигала лампочка, и это моргание действовало на нервы. Монотонная работа успокаивала, и постепенно к нему вернулась способность мыслить рационально и хладнокровно. Что это он в самом деле раскис, как подросток? Слюни распустил. Ну, красивая. Ну, сексуальная (умопомрачительно сексуальная). Да мало ли таких? Что ему за дело до нее? К тому же у такой женщины наверняка кто-то есть. Не может не быть. От этой мысли стало одновременно и лучше, и хуже. С одной стороны, накатило облегчение, с другой – подступило что-то, похожее на ревность.

С досады он неосторожно ткнул куда-то рукой, и его легонько дернуло током.

– Черт! – громко выругался Алексей.

– Привет! – радостно сказала неслышно подошедшая сзади Маруська. – Ты, оказывается, уже дома? А я к морю ходила.

– Оказывается, дома, – буркнул Алексей и посмотрел на жену. Ему всегда нравилось смотреть на нее. Тонкая, гибкая, нежная и хрупкая. Очень хорошенькая. В Марусе всегда были манящая беззащитность, трогательная ранимость и детскость. Алексей сразу обратил на это внимание, когда они только познакомились. С первых минут эта женщина вызвала в нем желание утешить, защитить, прикрыть, заступиться.

Его фирма делала ремонт в садике, где работала Маруся. Он пришел в бухгалтерию утрясти кое-какие вопросы. Так и встретились. Поначалу она не доверяла ему, показывала шипы. Позже он понял причину ее недоверчивости. Но Алексей никогда не искал легких путей, препятствия только разжигали решимость их преодолеть, и уже спустя пару месяцев Маруся переехала к нему.

Он ни разу не пожалел об этом – это была целиком и полностью «его» женщина. Женственная, добрая, мягкая, уступчивая, терпеливая, кроткая. Слишком бойкие, излишне самостоятельные дамочки его не привлекали. Может, даже немного пугали. И уж, конечно, он не потерпел бы, чтобы женщина рядом с ним превосходила его умом.

Хотя, признаться, Алексей всегда относился к Марусе отчасти снисходительно. Как к существу милому и любимому, но, несомненно, стоящему чуть ниже на ступени. Куда вели ступени, что это вообще за лестница такая, он и сам не знал, и если бы кто-то сказал ему, что Алексей считает себя лучше Маруси, он бы гневно опроверг такое утверждение. И все же… Это было что угодно: страсть, любовь, привязанность, влечение, доверие, но не отношение равного к равному.

Впрочем, это все были дебри, в которые Алексей, как любой нормальный мужик, предпочитал не лезть. Просто принимал как данность. Появление Алисы посеяло смятение в душе, но, в общем-то, добавило уверенности, что он хочет быть только с Марусей. Втайне, не говоря ей, он решил сделать официальное предложение этой зимой. Точнее, под Новый год. И представлял, как обрадуется Маруська.

Сейчас она стояла перед ним, и, наверное, впервые в жизни он подумал, что было бы, окажись на ее месте другая женщина. Например, красотка Ирина Шустовская. Алексей немного растерялся и оттого разозлился.

– Что ты вечно к морю бегаешь? – грубо спросил он. – Надеешься алые паруса на горизонте разглядеть? Ассоль! Лучше бы обед приготовила. Есть хочу, умираю.

Маруся растерянности мужа не заметила, а вот на грубость слегка обиделась. Тем более что это было несправедливо.

– Я уже давно все приготовила, – прохладно ответила она, – а к морю хожу, потому что нравится. Ты же сам хотел, чтобы мне тут понравилось.

В голосе жены прозвучал некоторый вызов, что было для нее необычно. Это охладило Алексея, и он слегка извиняющимся тоном поинтересовался:

– Что сварила? – Алексей знал, что Маруся обожает готовить и рассказывать, что именно приготовила. Это сработало, жена мигом перестала дуться. Ее легкость и отходчивость всегда ему нравились.

– Салат сделала, с курицей, помидорами, сладким перцем и брынзой. Хлеб испекла, мы с Алиской пол-утра с хлебопечкой разбирались. У меня же раньше не было. А еще красный суп сварила. Со свеклой.

У Маруськи была смешная привычка называть супы по цветам. Имелось три вида супов: белые – например, куриный, с фрикадельками, рисовый. Желтые – это рассольник, харчо, щи или солянка. И красные – томатный или борщ. Помимо цвета, Маруся обычно еще уточняла: «желтый с капустой» на человеческом языке обозначало щи, а «красный с помидорами» – томатный суп-пюре. Сегодня она имела в виду, что приготовила борщ.