Екатерина Островская - Заповедник, где обитает смерть Страница 7

– Убийство всегда грех. Шестая заповедь гласит: не убий.

Но Филатов не слушал приятеля. Он раскраснелся и вскочил.

– Ты просто не хочешь мне помочь. Струсил. Не ожидал я от тебя. Спасибо, друг.

Он снова опустился на стул, покосился на лежащие перед ним две пачки банкнот и вздохнул:

– Забудь! Я тебе ничего не говорил, ты ничего не знаешь. Не вздумай ни с кем делиться информацией, а то эти рейнджеры… Я к тебе пришел за помощью, потому что ты опытный в этих делах и стрелять умеешь.

Это был явный перегиб: весь опыт Волошина заключался в том, что он иногда играл в пейнтбол, а в детстве ходил с отцом на гарнизонное стрельбище. Правда, пейнтбольная команда, за которую он выступал, победила однажды в городском турнире, но там-то стреляют лишь шариками с краской, а после игры и победители, и проигравшие вместе пьют пиво и смеются.

А после того, что предложил Филатов, будут пить не пиво, а напитки покрепче, но только другие люди. И вряд ли кто-нибудь станет смеяться на их поминках.

– Ладно, я согласен, – произнес Алексей и почувствовал, как похолодела спина.

Шанс отказаться или перевести все в шутку оставался еще утром, но Ваня с такой страстью стал объяснять помеченные им дальнейшие действия, что не удалось бы вставить и слова. Все развивалось помимо воли Волошина, словно утро еще не наступило, а сам он спит и продолжает видеть сон. Даже когда Филатов сел перед компьютером, Алексей спокойно примостился рядом, сунул в рот мятные леденцы и начал наблюдать. Только когда приятель набрал пароль и вошел на сайт игры, на экране появились кадры из фильма «Горец» и загремела тревожная музыка, Волошин очнулся.

– Представься, – попросил Иван, – придумай себе какое-нибудь имя.

– Минтон, – быстро произнес Волошин, перекатывая во рту леденец.

По экрану побежал английский текст. Алексей не стал вчитываться. Зато Филатов начал быстро переводить:

– Тебя приветствуют… тыр-пыр… Игра для настоящих мужчин… у тебя есть возможность стать повелителем мира… тыр-пыр… Ну, это ты все знаешь. Теперь для получения дальнейших инструкций ты должен перевести десять тысяч на указанный счет, потом получишь порядковый номер для участия в компьютерной лотерее выбора твоих первых соперников.

Ваня поднялся с кресла, уступая место перед компьютером.

– У тебя есть счет за границей, с которого можно осуществлять электронные платежи? – спросил он.

Волошин подумал немного и признался:

– Что я, хуже других?

Через десять минут сделка была завершена, а еще через час компьютер подал сигнал, что в почтовый ящик Волошина поступило сообщение. Громко прозвучала мелодия старой песни про Вологду.

– О-о! – удивился Иван. – А у меня такого нет. Каждый раз приходится залезать и проверять, пришло что-нибудь или нет.

Алексей объяснил, что это изобретение одного из сотрудников его рекламной фирмы, а может, и нет: парень, скорее всего, скачал его откуда-то, и вообще он прекрасный компьютерщик, возможно даже хакер.

В сообщении Минтона поздравили с приобщением к элите мужественной половины человечества, указали его личный номер «9999».

– Хорошее число! – сказал Алексей.

А к Филатову прицепилась песенка про Вологду.

Он даже пропел:

– Письма, письма лично на почту ношу…

Но тут же замолчал и сделал удивленные глаза:

– Надо же! Две недели назад я был в хвосте третьей тысячи, а ты уже практически десятитысячный. Сколько же всего набежит участников, если до начала ровно десять дней?

Тут же решили подсчитать, сколько необходимо совершить убийств, чтобы выиграть, – выходило по-разному: то четырнадцать, то пятнадцать. Но это только жертвы, а ведь нужно еще избавляться от преследователей.

– Хорошо, что мы никого убивать не собираемся, – радостно поделился своими мыслями Филатов. – А то на одних патронах разориться можно.

Сбегали за пивом и, сидя на кухне, составляли программу дальнейших действий.

– Жить можно за городом, – предложил Алексей. – У меня домик в Токсове. Камин, спутниковая тарелка, опять же магазин в двух шагах – скучно не будет.

– Магазин отпадает, – предостерег Иван, – заранее всем затаримся, свет зажигать не будем и в подвал залезем. Подвал имеется?

Волошин кивнул, но, вспомнив габариты своего подполья, произнес:

– Только тебе похудеть придется, там тесновато.

Но Филатова это не смутило, он даже обрадовался:

– Хорошо, я как раз думал внешность изменить, бороду отрастить, парик светлый нацепить и темные очки, а заодно и похудеть.

– Темные очки для подвала в самый раз – у меня там ни света, ни проводки.

– Проведем! – уверенно заявил Иван.

Он посмотрел на стол. Потом снял с него пустую бутылку. И задумался.

– Может, еще пивка возьмем? Когда еще сподобимся, а? Выпьем, и сразу сухой закон до конца игры.

Пива купили много, чтобы не рисковать лишний раз бегать в магазин, и потому очень скоро начали болтать обо всем подряд, хотя и по делу тоже:

– Надо составить список, чего купить. Продуктов с запасом, а то вдруг и за полгода не закончится, а знакомым и родственникам скажем, что уезжаем в долгосрочную командировку. Разговоры с близкими родственниками только по мобильным телефонам, которые необходимо приобрести на подставных лиц…

Иван так складно начал излагать, что у его собеседника не возникло никаких сомнений – все давно обдумано.

– Без женщин, конечно, будет тяжеловато. Но за пятьсот миллионов каждый может потерпеть. Потом, говорят, для здоровья полезно.

– Кто говорит? – не понял Волошин. – Жены твои?

Приятель замолчал и засопел: судя по всему, Алексей попал в точку. Ванька был женат трижды, и каждый раз весьма непродолжительно. Только с первой прожил полтора года, а с последующими и того меньше.

– Кстати, – спросил Филатов, – а сколько у тебя на счете?

– Если ты про швейцарский, то там гроши. Открыл депозит на всякий случай: вдруг срочно потребуется куда-нибудь деньги спрятать. А в российских банках осталось триста с небольшим тысяч долларов, – признался Волошин. – Да еще те, что вчера выиграл. Итого у меня…

Он хотел подсчитать, но Ваня опередил друга:

– Пятьсот десять.

Двадцать он уже, как видно, вычел.

– Надо же, – тут же удивился Филатов, – выходит, я богаче тебя. А думал, что ты развернулся, миллионер давно…

– А у тебя сколько? – поинтересовался Алексей.

Но приятель, наверное, не расслышал вопроса и потому быстро спросил:

– Что ты вчера говорил про какую-то заповедь?

– Не убий. Не знаешь разве? Убивать нельзя и заповеди нарушать тоже.

– А мы и не собираемся, – Филатов заглянул другу в глаза, – ведь правда? А если и грохнем кого, то в порядке самозащиты. Бог простит.

Он налил себе пивка, потом поймал вилкой кусок вареного осетра, на котором лежала долька лимона, и отправил в рот. Вынул лимонную корку из-за щеки и, не переставая жевать, поинтересовался:

– А какие еще заповеди есть?

– Не сотвори себе кумира, помни день субботний…

– Нет, нет, – замахал рукой Иван. – Я о тех, которые мы нарушали бы не специально, а по обстоятельствам.

– Не кради, не лжесвидетельствуй, не возжелай дома ближнего, ни жены, ни раба, ни вола его. Еще не прелюбодействуй…

– Ага, – обрадовался Филатов, – хочешь сказать, что всю жизнь говорил только правду и не желал жены ближнего? Не прелюбодействовал? А кто с моей женой спал?

– Но вы тогда уже не жили вместе… И потом, она сама ко мне приехала. Так уж получилось.

– Но я тогда еще с ней не развелся, – наседал Иван. – Штамп о разводе в паспорте был? Нет! Ты бы попросил Нинку паспорт показать, прежде чем… Так кто кого возжелал, кто не прелюбодействовал? Сам заповеди нарушаешь, а другим жить запрещаешь как они хотят.

– Извини.

– Да ладно, – отмахнулся Иван. – Я, между прочим, когда фирму делили, сам тебя на сотню тысяч баксов нагрел, и ничего, прыщами не пошел, не покраснел даже.

Больше они не спорили. И вообще день закончился неожиданно быстро, а на следующее утро они поехали покупать оружие для Алексея. У Филатова карабин «Вепрь» уже имелся, только Иван, купив его неделю назад, так и не удосужился хотя бы раз выстрелить. Это мероприятие решили провести уже за городом, в лесу, до которого от дома Алексея не более километра.

Глава 5

От конечной станции метро до поселка Токсово можно и пешком добраться, хотя большинство, а впрочем, наверное, даже все, предпочитают на автомобилях – для современных людей десять километров путь далекий. Странно даже: в наше время, когда и другие континенты стали ближе, потому как ничего не стоит перелететь с одного на другой за полдня, пройтись пару часиков пешком – тяжелая и утомительная работа. А ведь как прекрасно не спеша шлепать по обочине шоссе вдоль кустов вербы и молодых березок. Пахнет иван-чаем, краснеют ягоды придорожной земляники, птички радуются жизни. Зимой, когда лес облысел и вдоль кювета торчат голые ветви ивняка, тоже неплохо – во все стороны вид открывается неоглядный, снег искрится на солнце, вьются штопоры дымов над трубами далеких домиков. А если идти вдоль дороги зимней ночью? Хорошо, когда морозец – снег скрипит под ногами, звездное небо над головой, впереди между холмами разбросаны созвездия светящихся окошек незнакомых деревушек. Они как ориентиры; идешь и думаешь: хорошо бы добраться скорее домой, стряхнуть с обуви снег, скинуть шубейку и прочую теплую одежду, потому что в доме натоплено, и слова, которыми встретят тебя, будут тихими и жаркими. Но домашний очаг далеко, шагаешь по дороге, смотришь на свет, и все равно становится теплее при любом морозе. Всегда можно свернуть и постучаться в любое окно. И тебе откроют и впустят, отогреют и нальют чего-нибудь горяченького.