Галина Романова - Обмани меня красиво Страница 7

На первом светофоре Полине нужно было повернуть направо, проехав пару кварталов, оставить машину на платной стоянке и перейти на другую сторону дороги, туда, где располагался салон красоты. Но сегодня она все сделала по-другому. Она никуда не стала поворачивать, а поехала прямо в центр. Там располагался офис ее мужа, любимого и родного Женьки, о котором она все-все знала. Во всяком случае, именно так она думала до сегодняшнего утра.

Его офис размещался в старом двухэтажном особняке, принадлежащем до революции какому-то графу. За годы перестройки здание заметно обветшало и, возможно, пошло бы под снос, если бы не Женька и его компаньоны, уговорившие городские власти продать им этот участок земли вместе с постройками. Графские развалины очень быстро отреставрировали, разбили премиленький садик вокруг. Огородили территорию красивой изгородью. По весне все зазеленело, зацвело, забили фонтанчики. Народ это оценил, и появилось даже несколько хвалебных статей в газетах в адрес местных олигархов, заботящихся о лице города. Полине думалось, что лицо города их мало интересовало — больше всего их заботило лицо фирмы, дела которой с пуском в эксплуатацию новой конторы не просто пошли, а поскакали в гору. Единственным минусом, по мнению Полины, было то, что ребятами не было предусмотрено место для парковки машин. Ей вот всякий раз приходилось бросать свою малышку аж за квартал до их офиса и идти остаток пути пешком.

Сегодня ей это, как ни странно, оказалось на руку.

Она оставила машину на привычном месте. Крякнула сигнализацией и медленно двинулась по чистенькому тротуарчику противоположной стороной улицы. Прямо напротив Женькиной конторы через дорогу располагалось уютное заведение, именуемое «Санди». Огромные тонированные стекла делали возможным наблюдение изнутри без опасения быть замеченным снаружи. К тому же в это время там было достаточно людно и сама собой исчезала вероятность того, что она намозолит кому-то глаза.

Полина села за столик у самого окна спиной к залу и тут же заказала какое-то мясное блюдо с замысловатым названием, приготовления которого нужно было ждать почти двадцать минут.

— Пока будете ждать, что-нибудь выпьете? — Молодой симпатичный паренек жадно оглядывал ее всю — от тонких каблуков до кончиков ее посеченных волос, которые она собиралась сегодня привести в порядок, а вместо этого…

— Минеральной, если можно. — Полина едва тронула улыбкой губы, заведомо зная, что при этом выглядит до такой степени загадочной, что некоторые из ее знакомых мужчин от такой ее улыбки испытывали приступы дурноты.

Мальчику, видимо, тоже сделалось нехорошо, потому что он странно дернулся, едва не выронив карандаш с блокнотиком, потом покраснел до кончиков ушей и тут же поспешил удалиться. После его ухода Полина оглянулась и внимательно оглядела зал.

Как она и предполагала, народу было предостаточно. В основном это были молодые парни и девушки. Парочки сидели друг напротив друга, зачастую переплетя пальцы рук и не замечая никого вокруг себя. Это ей также было на руку, но неожиданно сделалось грустно. Что она здесь делает одна? Сидит и наблюдает за чужим счастьем? А ее-то счастье где же? А ее — там вон, за той кованой оградой. Ей стоит лишь перейти дорогу, улыбнуться охраннику, поздороваться с секретаршей Лилечкой, переступить порог кабинета, и она тут же ощутит прилив этого самого счастья, услышит его сердцебиение, увидит его улыбку…

«Вам стоит только присмотреться внимательнее, и тогда вы все поймете!»

Что именно можно было понять, елозя локтями по зеркальному пластику стола и ковыряясь вилкой в пряной баранине? Нет, Полина, конечно же, не сводила глаз с ворот, которые то впускали, то выпускали посетителей. Она очень внимательно наблюдала и добросовестно старалась отыскать хоть какую-нибудь странность, могущую пролить свет на то, что вот-вот должно было произойти. Но хоть убей, у нее ничего не получалось! Все было как всегда: те же самые ворота, тот же охранник, самые обычные люди. Сейчас вот, например, в половине двенадцатого Лилечка должна была пойти в соседнюю кондитерскую, чтобы купить горячих пончиков и свежих пирожных для общего чаепития — была такая традиция в их фирме.

А вот и Лилечка: вся беленькая, тоненькая, маленькая. Ревновать именно к ней у Полины никогда, например, не хватало ума и воображения. Она была на полторы головы ниже ее Женьки и на голову ниже ее самой. Когда Полина входила к ним в офис, все мужики разом бросали работу и восхищенно цокали языками ей вслед. Женька потом не раз сетовал на то, что она ему рабочий день и производительность труда срывает. Но он шутил, конечно же, в чем потом и признавался. На самом деле ему очень льстило, что его жена столь красива.

Лилечка между тем, отчаянно семеня крохотными ножками, перебежала улицу в неположенном месте, скрылась из поля зрения Полины и уже менее чем через пять минут побежала обратно, держа в руках огромный бумажный пакет.

Все как обычно. Сейчас ребята с шумом соберутся в комнате приема пищи, так она у них именовалась. С удовольствием отведают чая либо кофе с принесенной Лилечкой провизией. Потом опять прильнут к своим пульманам и компьютерам, не забывая при этом задирать друг друга, с опаской косясь на дверь генерального…

Нет, все происходящее сейчас можно было точно отнести к зарождающемуся неврозу. Может, ей тоже на работу пойти? Сколько раз Женька предлагал ей место своего кадровика. Однажды даже просто умолял, мотивируя тем, насколько тяжело довериться постороннему человеку. Она отказалась тогда. А сейчас? Кто знает… Или… или ей и правда стоит подумать о ребенке? Родить ему такого же синеглазого мальчугана и назвать его… как же назвать-то…

— Свободно?

Господи! Полина даже вилку выронила, настолько неожиданным и грубо прозвучавшим показался ей вопрос мужчины, вторгшегося в ее размышления.

Она не сразу подняла взгляд на мужчину, который подошел слишком незаметно и встал слева от нее. Положив вилку на край тарелки, она грациозно шевельнула длинными пальчиками, глубоко вздохнула и лишь после этого с холодком поинтересовалась:

— Что, простите?

— У вас свободно, я вижу. — Он не стал дожидаться ответа и тут же уселся напротив. — Извините за вторжение, но все столики, кроме вашего, уже заняты. Официант меня к вам упорно не хотел подсаживать, мотивируя тем, что вы кого-то ждете. Я пронаблюдал за вами минут десять, дожидаясь своей очереди. Так никто и не появился. К тому же с аппетитом у вас, я вижу, проблемы и вы можете в любой момент уйти.

— Вам бы этого очень хотелось? — Полина с интересом уставилась на молодого мужчину и, заметив его непонимание, пояснила: — Вам бы хотелось, чтобы я ушла?

Он изумился настолько сильно, что в первые минуты лишь ошалело смотрел на нее, замерев и дав ей возможность рассмотреть себя как следует.

Ему за тридцать, это бесспорно, хотя вовсю старается выглядеть моложе, нарядившись в сильно обтянувшие его джинсы и кожаную куртку «косуху». Гладко выбритые высокие скулы. Нос, пожалуй, мог бы быть и поменьше. Переносица перебита, крылья ноздрей толстоваты и чуть приплюснуты. Все ясно: кулак боксера либо кастет противника. Рот… Непонятный какой-то рот. Губы такие темные, аж с сизоватым отливом. Такие губы Полина видела разве что у темнокожих. Можно было бы и его отнести к этой расе, если бы не его цвет лица. Цвет лица был типично европейским. И глаза тоже серые, без всякого намека на шоколадный оттенок. Шея крепкая, как у борца. Ах, ну да, конечно, раз перебит нос, значит, и шея должна соответствовать. Волосы темные, подстрижены «под площадку». Явно мужчинка молодится. Молоденьким курочкам мозги пудрит. Наверняка и мотоцикл какой-нибудь крутейший оставлен у входа, раз куртка такая. На бычьей шее крученая цепочка с брякающими медальонами. Кажется, штуки три, никак не меньше. Рукава поддернуты, ручищи крепкие. Пальцы длинные, сильные. На левом мизинце — золотая печатка с россыпью сверкающих камушков — еще одна фишка для малолеток.

Полина догадливо хмыкнула его молчанию и более чем красноречиво посмотрела ему прямо в глаза.

«Ну-ну, плейбой, давай, начинай окучивать. Видели мы таких удальцов и все про вас знаем».

Оказалось все с точностью до наоборот. Оказалось, что знал-то все про нее именно он. О чем после долгого молчания ей и поведал.

— Муж изменяет? — поинтересовался он голосом, лишенным всяческих эмоций.

— Что?! — Полина хотела вскочить с места и убежать прочь от этого нахала, но потом передумала. А вдруг в этом что-то есть? Вдруг он не просто так подсел к ней и завел разговор? — Что вы сказали?!

— Вам муж изменяет? — Мужчина сделал заказ, перечислив тьму всяких блюд, с аппетитом, видимо, проблем у него не было, равно как и с проницательностью.

— С чего вы взяли? И откуда знаете, что у меня есть муж? — Она высоко подняла безукоризненно выщипанные брови.