Андрей Акулинин - История одного преступления. Потомок Остапа Страница 7

– За год сколько ты моджахедов завалил? – слегка приоткрыв рот, спросил лейтенант.

– Если честно, то на третий месяц службы в Таджикистане перестал считать. Приклад автомата от зарубок белым стал. Места для них не осталось. Да и душманы были не лыком шиты, потрепали нашего брата. Из моей группы только я и Пашка из Перми остались живыми, но сам видишь, какими, – Левин кивнул на батик. – Остальные полегли. Кстати, сам-то ты откуда родом?

– Из Сум.

– Где это?

– Украина. Ты что Cумское артиллерийское училище не знаешь? Артиллеристов-самоходчиков готовят.

– А Сумск… Просто не расслышал, дождь идет и самолеты ревут. Как же, как же Сумск…

– Не Сумск, а Сумы.

– Я и говорю – Сумы. Сумское училище. Ты, братан, к словам-то особо не придирайся. Ты лучше скажи, а в Москве, знакомые у тебя есть? Или так, проездом?

– Да я служу здесь недалеко, в Кантемировской дивизии. В офицерской общаге живу. А ты что, проездом или как?

– Видишь, подлечиться надо, Москву посмотреть и как следует отдохнуть от войны, чтобы потом с новыми силами духов мочить. Мне ж потом надо обратно, – вздохнул Левин.

– Так что тебе, остановиться негде?

– Ну-у-у, в гостинице остановлюсь. Да ты не переживай, Толя. Выжили там, и здесь не пропадем.

– Ты что, какая к черту гостиница! Ты знаешь, какие в Москве цены? Заоблачные! С нашей тобой зарплатой не разбежишься, на пару дней проживания не хватит. Давай так, едем ко мне. Комнатка у меня не ахти какая, но разместимся. Мы же с тобой боевые офицеры. А у нас как: «Сам погибай, а товарища выручай!»

– Точно, как мудро сказано. Сам сочинил?

– Ну, Андрюха, ты и приколист. Александр Васильевич Суворов это сказал.

– А, это тот, кто постоянно бабе какой-то твердил: «До первой звезды нельзя»?

– Ну ты и приколист, – рассмеялся лейтенант. – С тобой, наверное, скучно не бывает. В каком училище так хохмить учат?

– В ПТУ, – не понял смеха лейтенанта Левин, ведь сам он действительно закончил лишь профтехучилище, получив образование мастера по ремонту теле-радио-аппаратуры, но на всякий случай тоже засмеялся.

– Нет, ну серьезно, какое ты военное училище окончил?

– Ты что, не знаешь гэрэушные училища?

– Не знаю. Может, Рязанское ВДВ?

– Точно. Рязанское ВДВ.

– Давно окончил?

– Да уж как четыре года.

– И что, все еще в лейтенантах ходишь? – ужаснулся Анатолий. – Тебе уже впору капитана получать, а ты все лейтенант. За какие такие грехи тебя не жалуют? Залетел где-то? А?

– Знаешь, Толя, давай не будем трогать эту тему. Неприятная она. Ну ладно, черт с тобой расскажу, – Левин махнул рукой и задумался, на ходу сочиняя очередную историю. – Короче, был я старшим лейтенантом, два месяца назад как был. И действительно ждал капитана. Однако, как назло, приехал в нашу часть генерал с проверкой. Ходил он значит, по расположению и всех отчитывал. То это ему не так, то другое не этак. Я только с гор вернулся, голодный, холодный и злой, а он мне заявляет, чего, говорит, ты такой не бритый. Ну я сгоряча его и послал куда подальше. Вот меня и разжаловали до лейтенанта.

– Да, Андрюха, не повезло тебе. Теперь уж генералом не станешь.

– Да на какой хрен, мне генеральские звезды? Я без них обойдусь. Мне бы подлечиться, а потом повоевать вдоволь.

Аэропорт стремительно пустел. От него суетливо разъезжались военные машины, микроавтобусы и пазики, загруженные под завязку. Уже здесь чувствовалось дыхание Москвы, которая слезам не верит. Работники военного аэропорта на прибывающих молодых, крепких, коротко стриженых людей смотрели с холодным равнодушием.

У самого входа, под зонтом стояла женщина в форме прапорщика.

– Девушка, родненькая, не подскажите, как нам добраться до Москвы? Мы с другом из Таджикистана прилетели, – Левин пытался быть вежливым, но на даму это не произвело никакого впечатления.

Она косо бросила на него короткий равнодушный взгляд и нехотя ответила:

– Придется подождать, скоро должен наш автобус подъехать. Довезет до КПП, а там либо городской транспорт дождетесь, а если богатые, то поймаете такси.

Не столько ее слова, сколько выражение лица с тонкими бровями и тон голоса убили всякую охоту флиртовать. Он немного помок рядом с ней, не зная, что предпринять и, обреченно вздохнув, подошел к Анатолию.

– Злые у вас какие-то здесь бабы, – произнес он и, втянув голову в плечи, поднял воротник «хэбэ», защищаясь от теперь уже моросящего дождя.

– Давай, чтобы нам окончательно не промокнуть и не простыть, в зал ожидания зайдем. Там автобус и подождем, – предложил Анатолий и, не дождавшись согласия Левина, взял свой багаж и направился к стеклянной входной двери.

В не приспособленном для ожидания зале, окрашенном по-военному мутной голубой краской, шла выдача оружия пассажирам, прибывшим из «горячего» среднеазиатского региона. Бойкий капитан с петлицами военно-воздушных сил, словно перед революционным восстанием, доставал из металлических ящиков различное оружие, глядел на выгравированный номер и передавал его законным владельцем, угадывающим заветные колонки цифр.

Через некоторое время забавная «лотерея» закончилась, ящики опустели, и капитан с удовлетворением покинул зал. Угрюмые обладатели оружия заметно повеселели и продолжили знакомиться друг с другом короткими вопросами «откуда?» и «куда?». Помещение словно по мановению волшебной палочки преобразилось. Стало как-то светлее. Причина была не только в выглянувшем из-за туч солнце, но и в каком-то всеобщем приподнятом настроении и ликовании. Радость – вот что объединяло всех собравшихся в зале. Именно радость. Они вернулись с войны, а все остальное трын-трава!

Глава 3

– Самый большой город, который я видел до Москвы – Душанбе, со своим полумиллионным населением и прямоугольным расположением в Гиссарской долине. После маленького городка, в котором я родился, Душанбе показался мне столицей мира. Но Москва…

Москва меня поразила. Там я впервые очутился в метро. Я даже не представлял себе, что творится под землей. Сотни тысяч спешащих куда-то людей, не обращавших внимания друг на друга. Я покрывался липким холодным потом, когда спускался на эскалаторе вниз, в пугающую бездну. А когда из темного зева туннеля появился рычащий электропоезд, мужество и вовсе покинуло меня. Хоть я и не хотел показывать Анатолию свою провинциальную натуру, все же я запаниковал. Не знаю, заметил ли он это. Но тогда мне было все равно, лишь бы скорее выбраться из этого мрачного подземелья.

Бурлящий водоворот людей как соломинку на горной реке затолкал меня вглубь вагона, двери которого со свистом закрылись за моей спиной. Поезд тронулся, увозя меня в неизвестность. Потом был автобус, затем электричка… Короче, очухался я только в офицерской общаге. И то не сразу сообразил, где я и что со мной. Кружилась голова, немели руки. Отсутствовали мысли. Я чувствовал себя редкостно разбито, словно побывал в мельничных жерновах.

– Я так понимаю, что ты клаустрофобией страдаешь? – спросил его Калинин.

– А что это за хрень? – удивился Левин.

– Ну как тебе Москва? – спросил Анатолий.

– Жуть! Сколько же здесь людей?

– Миллионов десять.

Левин присвистнул, и они остановились у ручного шлагбаума, рядом с которым стоял солдат. Он козырнул и потребовал:

– Ваши документы, товарищи лейтенанты.

Анатолий положил свой багаж наземь, засунул руку в нагрудный карман и, вытащив зеленое удостоверение личности офицера, продемонстрировал его солдату. Тот внимательно изучил его, еще раз козырнул и, отдав лейтенанту, обратился к Левину.

– А ваши, товарищ лейтенант, документы?

– Ты что, боец, не видишь я после ранения? Вот сейчас все брошу и буду в сумках ковыряться, – бойко ответил Левин.

– В общагу мы солдат идем. После командировки из Таджикистана. Со мной он, – вступился Анатолий.

– Так, товарищ лейтенант, меня же командир сожрет, если узнает, что я, не проверив документов, вас пропустил, – начал оправдываться караульный.

– Слышь, боец, я вещи разберу, найду свои документы и потом покажу. А командиру ты ничего не говори. Понятно?

– Понятно, товарищ лейтенант. Проходите, – он снова козырнул и поднял шлагбаум.

От КПП до офицерской общаги было рукой подать, метров двести, не больше. Трехэтажное здание сталинских времен с окрашенным серой краской фасадом располагалось вдали от административных корпусов и казарм кантемировской дивизии. По пути к нему Анатолий поинтересовался у Левина:

– А что ты, Андрей, не показал документы солдату? Он все-таки службу несет.

– Толя, ты же знаешь, где я служу. Разведка. А она, брат, вещь тонкая, и не допускает, чтобы каждый встречный и поперечный свой нос совал, куда не следует. Понятно?