Кирилл Казанцев - Золотой грех Страница 7

Олег Михайлович две трети своего рабочего времени проводил как раз в этих регионах, но и в Москве бывать ему приходилось очень часто. Москва — это большая, очень большая кухня. Там бурлит и варится экономическая политика и политическая экономика страны. Там решаются вопросы, которые географически расположены за десятки тысяч километров от столицы. В Москве федеральная власть со всеми министерствами, комитетами, фракциями и кулуарами. Здесь закладываются идеи, строятся планы и рушатся проекты. Но иногда действие переносится на короткий промежуток времени в ту или иную точку огромного государства, чтобы решение вопроса происходило не на глазах у всей страны или ее лидеров.

Сегодня Курносов встречался в Якутске с заместителем председателя Комитета по развитию районов Восточной Сибири и Дальнего Востока. Комитет был новый, но новый лишь по названию. Подобный орган существовал практически всегда, только менял форму, название, принадлежность, структуру. Он был нужен для разработки стратегических планов, для составления отчетов, проведения независимых экспертиз, координации действий. Но самое главное, он был нужен для перекачки бюджетных денег в эти отдаленные регионы. Не может федеральное министерство так просто перегнать деньги куда-то, обязательно нужен орган контроля, отчетности, компетентности в этом вопросе. Орган, который будет не только заключать государственные контракты, но и раздавать лицензии.

Курносов прислал за Желобовым своего водителя и ждал его теперь в ресторане «Индигирка». Тихое место, прекрасная кухня, степенные посетители. Это не то заведение, куда после двадцати часов ломится народ, которому перестали по Указу президента [1] отпускать алкоголь в магазинах. Даже командированные, у которых возникало желание посидеть вечерком за столиком и послушать музыку, предпочитали рестораны в своих отелях.

Желобов вошел в зал, приглаживая непослушную шевелюру, нашел взглядом банкира и пошел к столику. Курносов привстал, пожал протянутую руку и сделал самодовольный приглашающий жест. Это была старая игра, игра в того, кто важнее. Чиновник, облеченный самыми высокими полномочиями в этих регионах, чиновник, который может запросто инициировать лицензионную проверку, даже отозвать лицензию или приостановить ее действие, или чиновник, который может запросто инициировать проверку расходования бюджетных средств, исполнения государственного контракта, соблюдения природоохранного законодательства, решений и постановлений федерального правительства по данному региону и тому подобное.

Но и Курносов хорошо знал, что над заместителем председателя комитета есть еще и председатель, есть и министр. И все его «хотелки» могут прекратить одним телефонным звонком. Вопрос лишь в том, на каком уровне происходит разрешение какого-то вопроса или его торможение. А еще Курносов хорошо знал, кому и сколько заплачено (прямо или косвенно) за некоторые решения. В частности, сам Курносов оплачивал кое-какие коммерческие ходы ближайших родственников Желобова. И Желобов это знал. И тем не менее игра в независимость и принципиальность продолжалась не один год.

— Ну, Сергей Яковлевич, — Курносов с улыбкой положил руку на горлышко бутылки водки «Финцка Речка Люкс», — сразу выпьем или сначала решать будем, кто в этих местах больше хозяин? Кто хозяин, тот и угощает.

— Вот оно! — рассмеялся немного напряженным голосом Желобов. — Всяк делец норовит свое государство в государстве устроить. Я помню из истории, что Демидовы на Урале при своих заводах и поселках чуть ли не собственную полицию держали, а то и армию. Такие замашки!

— Ну-у! — рассмеялся Курносов. — Я не претендую. Я предлагаю такое распределение: вы власть, вы в своем праве, а я — лицо, хозяйствующее в этих местах, лицо, которое платит государству налоги, развивает регион своим бизнесом. Думаю, что это вполне приемлемая платформа для сотрудничества и взаимного уважения.

— К чему вы это, Олег Михайлович? — нахмурился Желобов. — Мы, кажется, с вами друг друга знаем не первый год, и в правительстве к вам отношение вполне…

— Это просто шутка, Сергей Яковлевич, просто шутка. Настроение у меня сегодня хорошее, только усталость сказывается. Ну, так водочки?

Еще с полчаса шло прощупывание. Банкир хотел убедиться, что в их отношениях с чиновником ничего не изменилось. Все-таки они не виделись и не общались почти шесть месяцев, а за такое время в столице и во властных структурах могло произойти очень много изменений.

— …да, это именно те буровые, о которых я вам по телефону и рассказывал, Сергей Яковлевич. У собственника денег на модернизацию нет, я его кредитовать больше не намерен. Неумелое хозяйствование, извините. А душа за природу Якутии болит!

— Хорошо, разберемся, — солидно кивал Желобов. — Это наша, так сказать, епархия. Только вы-то захотите вернуть вложенные деньги? Так ведь?

— Вы всегда все правильно понимали, — заулыбался Курносов. — Просто радостно сознавать, что во властных структурах у нас достаточно умных людей работает. Я предлагаю испытанную схему: предприятие подвести под банкротство, обложить не совсем огромными, но существенными штрафами, приостановить действие разрешительных документов. Ну а дальше моя работа.

— Вы снова скупаете буровые?

— Я их никогда не скупал, мы же банк, — развел руками Курносов. — Просто мы помогаем более умелым предпринимателям взяться за почти загубленное дело. Я знаю, кто из моих надежных партнеров сможет купить, с моей, конечно, помощью, эти буровые и снова наладить работу. Но теперь уже без нарушений. Кстати, вашему департаменту большой плюсик: вы инициировали, вы решили проблему без ущерба для местной экономики и с пользой для местной экологии. Взамен я, как всегда, готов оказать помощь указанным вами лицам и организациям. Спонсорскую ли, какую ли другую. Очень люблю поддерживать различные полезные фонды.

Насчет фондов Курносов сказал не зря. Точнее, напомнил. Именно в прошлом году он перечислил несколькими траншами более полумиллиона рублей в фонд сохранения популяций птиц какого-то заповедника-заказника. Деньги поступили не только от банка, большая часть поступила от других фирм, за которыми стоял Курносов. И учредителем фонда был человек из близких Желобова. И канал обналичивания был у него налажен.

— Через месяц я буду в Забайкалье, — поделился планами Желобов, когда их ужин подходил к концу. — До нашего департамента доходят сведения…

— Да-да-да, — с готовностью закивал Курносов. Это было продолжением их разговора шесть месяцев назад. И как раз по поводу золотодобывающих компаний в Забайкалье. — Я в курсе проблем. Мне как раз сейчас приходится заниматься проблемами моих филиалов в Чите, в Бурятии. Не все предприятия выдерживают современные темпы ведения бизнеса и производства. Думаю, что мы и там с вами увидимся. Посидим дружески, поболтаем за рюмочкой и медвежатинкой. Есть у меня там один любимый ресторанчик… Изумительная кухня!

Давыдов сидел в кресле своего кабинета в читинском доме и угрюмо барабанил пальцами по подлокотнику. Юля в сарафане, с большим пластырем на плече с ногами сидела на соседнем кресле и все порывалась вставить слово. Но Давыдов любил во всем порядок и строгую очередность. Тем более в вопросах важных, таких как покушение на собственную дочь.

Один из охранников — плечистый светловолосый Олег — взволнованно кивал своей круглой головой с мощным затылком и пытался очень убедительно доказать хозяину, что действовал он правильно. Не хотелось ему не только терять доходную работу в этом доме, но еще и получить отвратительную репутацию, если его отсюда вышибут. Чита — город маленький. Впрочем, Давыдов и не высказывал претензий охраннику.

— Значит, тебя насторожило долгое отсутствие Юли и Глеба? — спросил Давыдов.

— Ну, скорее несколько факторов, которые в голове как-то сложились, — кивал Олег. — Вроде они собирались отпраздновать по-семейному защиту Глеба, и Макарыч вон цветов нарезал, и Ли на кухне суетился. А они пропали. А потом еще мне показалось подозрительным, что сигнал с телефона Юли долго не двигается. Они же вроде как побродить собрались, на закат полюбоваться.

— Могли просто сидеть и любоваться, — поморщился Давыдов, в голове которого была мысль и о том, что дочь с женихом могли и полежать, а не только посидеть. Понимал, что это современные нравы и что ему ничего с ними не поделать, а все равно было думать об этом неприятно. Своя ведь дочь, не соседская.

— Могли, — снова закивал Олег, но понял, что слишком часто это делает и весь налился краской недовольства собой. — Только я же говорю, что в комплексе! И долго нет, и сигнал не двигается, и праздновать собирались, а их понесло.

Юля бросила на охранника огненный взгляд, но промолчала. Она понимала, что, с точки зрения Олега, все выглядело примерно так, как он и говорил.