Лесли Пирс - Чужая жизнь Страница 7

Патти, прирожденный дипломат, сделала все, что было в ее силах. Обычно она стеснялась в присутствии незнакомцев, в основном потому, что ни на секунду не забывала о своей полноте и дефектах кожи. Но Патти приложила все усилия, чтобы Дэн чувствовал себя комфортно. Она сделала все возможное, чтобы подвести беседу к темам, которые были бы интересны как ему, так и ее братьям. Она расспрашивала гостя о домах, которые он строил, и о его отношениях с архитектурой, а затем напомнила, что Питер учится на архитектора.

К разочарованию Фифи, Питер не воспользовался этой возможностью поддержать разговор, так как наверняка понимал, что Дэн был более сведущ в строительной практике, чем он сам. Патти заговорила о крикете, и некоторое время все мужчины с жаром обсуждали спорт, но тут вмешалась мать и снова начала расспрашивать Дэна о том, где он живет.

Фифи вспомнила, как когда-то, когда ей было около семи лет, мать сделала ей выговор за то, что она в парке дразнила другую девочку, так как у той были дырявые ботинки. Клара объяснила дочери, что родители девочки, вероятно, были очень бедными и что ей нужно вести себя тактично с людьми, которым повезло в жизни меньше, чем ей.

Но какой лицемерной на поверку оказалась ее мать! Она всегда заявляла, что нужно покончить с классовой системой, и высказывалась за равные возможности в получении образования для способных детей из бедных семей наряду с богатыми. Сейчас, когда ее дочь связалась с рабочим, весь ее такт и доброжелательность куда-то исчезли.

Уже судя по тому, каким взглядом Клара смерила Дэна, когда тот переступил порог их дома, Фифи стало понятно, что расположения ее матери он не завоюет никогда. Клара рассматривала начищенные туфли Дэна и костюм в тонкую полоску так, словно это являлось важнейшим доказательством его непутевости.

Так как с утра пошел дождь, Дэну не представилась возможность блеснуть своими познаниями в области садоводства, хотя он и старался это сделать. Он стоял у двустворчатого окна в гостиной и восхищался цветущей магнолией.

Если мать Фифи и удивилась тому, что он знал название этого растения, то и виду не подала, а практически сразу же устроила ему допрос на тему его жилья.

— Это гостиница? — спросила она без обиняков.

— Квартирная хозяйка не обращается с нами как с гостями, — ответил Дэн, широко улыбаясь, — скорее уж как с прокаженными.

Клара улыбнулась, но глаза ее оставались холодными, и Фифи поняла, что мать начинает потихоньку выходить из себя.

— Я хотела спросить, входят ли в услуги завтрак и ужин?

— Нет, все, что входит в услуги, — это комната и то, что хозяйка называет «дополнительными услугами». Эти услуги сводятся к тому, что она иногда выносит мусорное ведро и пылесосит коврик перед дверью.

Клара пожелала узнать, где Дэн стирает одежду и готовит пищу. Когда он сказал, что посещает прачечную самообслуживания и ест в основном в кафе, Клара прочитала ему лекцию о здоровом питании и о том, что ему следует научиться готовить.

— Я и так довольно неплохо готовлю, — сказал Дэн. — Нас учили этому в приюте. Но после рабочего дня у меня уже просто нет на это сил.

Фифи вздохнула с облегчением, так как Дэн не упомянул при матери, что общая кухня кишела мышами и была настолько грязной, что он едва мог заварить там чай. К тому же другие постояльцы без зазрения совести могли «одолжить» его продукты. И все-таки объяснение Дэна выставляло его чуть ли не праздным лентяем.

После этого Фифи все время казалось, что ее мать прилагает все усилия, чтобы выставить Дэна неотесанным невежей. Она начала говорить о таких отстраненных вещах, как завоевание Кубы, строительство Берлинской стены, митинги-протесты против атомной бомбы и бегство Рудольфа Нуреева.

Фифи ожидала, что Дэн, как и она сама, не настолько сведущ в этих темах, чтобы их обсуждать, и что матери удастся выставить его дураком. Но оказалось, что он знал достаточно, чтобы по крайней мере вовлечь в разговор Гарри и спросить его точку зрения по данной теме.

Все-таки Дэн не удержался и подпустил Кларе шпильку, когда они говорили о Нурееве.

— Я бы понял, если бы он был ученым-ядерщиком или еще кем-нибудь, чья профессия приносит пользу. Но мужчина, изгибающийся на сцене в лосинах, которые выставляют его причиндалы на всеобщее обозрение, не вызывает у меня высоких чувств.

Мальчики засмеялись, Патти хихикнула, и даже отец улыбнулся. Но мать не на шутку обиделась и пренебрежительно заметила, что любит балет, а Нуреев считается величайшим танцором всех времен.

— Возможно, но держу пари, что у нас на балет ходит менее одного процента населения. Зачем тогда он остался здесь? В России он наверняка чувствовал себя королем.

Фифи заметила, что Дэн пытается шутить, хотя и чувствует себя не в своей тарелке. На рабочих или других знакомых его круга он производил впечатление остроумного, добродушного человека, с которым легко поладить. Но в общении с четко выражающими свои мысли, серьезными людьми его шутки казались почти грубыми.

К тому времени как они начали пить чай, Фифи заметила, что у мамы на щеках появился лихорадочный румянец — верный признак того, что она в бешенстве. Фифи понятия не имела, как разрядить ситуацию, так как Дэн и так делал все возможное, чтобы произвести впечатление открытого и дружелюбного человека.

— Дэн, тебе еще кусочек торта? — спросила Клара, когда они уже допивали чай.

Она по праву гордилась своей домашней ветчиной, салатом, лепешками, выпечкой и бисквитными пирожными со сливками и не упускала случая ими похвастаться. Сейчас она собиралась нарезать серебряным ножом остатки шоколадного торта, присыпанного сахарной пудрой.

— Я с удовольствием избавил бы вас от торта, но, к сожалению, у меня внутри не осталось места, — сказал Дэн.

Фифи мысленно застонала. Она знала, что мама воспримет это замечание совсем в ином контексте. И действительно, Клару наконец прорвало.

— Это один из моих лучших рецептов, в который кладется четыре яйца, — негодующе заявила она, повышая голос. — И мне совсем не нужно от него «избавляться», молодой человек.

— Дэн вовсе не хотел оскорбить твой торт, — быстро проговорила Патти. — Он хотел сказать, что торт ему очень понравился, но на него больше не осталось места. Ведь так, Дэн?

— Конечно. Мне жаль, если я неправильно выразился, миссис Браун, — извиняющимся тоном произнес Дэн.

— Ты ни разу не выразился правильно, — огрызнулась она. — Я в жизни не встречала такого невежественного нахала!

На секунду в гостиной стало совсем тихо. Патти, Питер и Робин потрясенно смотрели на свою мать. Даже отец был ошеломлен.

Фифи так поспешно вскочила со стула, что посуда на столе зазвенела.

— А ты — самый невоспитанный человек, которого я когда-либо встречала, — выпалила она, глядя на мать. — Пойдем, Дэн, мы уходим.

Дэн не стал вскакивать со стула. Он спокойно и медленно поднялся, вытер губы салфеткой и положил ее обратно на стол. Он больше не улыбался, а выглядел удрученным.

— Я прошу прощения, если показался вам невежественным нахалом, — произнес Дэн слегка дрожащим голосом. — Но вы ведь решили, что я не пара вашей дочери, еще до того, как меня увидели, правда?

Дэн позволил Фифи проводить себя только до автобусной остановки. Там он на прощание поцеловал ее и, невзирая на ее протесты, велел идти домой. Он знал, что, если она останется с ним в этот вечер, это только усложнит ситуацию. Кроме того, ему хотелось побыть одному.

Помахав автобусу рукой на прощанье, Дэн поднялся на крыльцо, вынул сигареты и закурил. Он был удручен тем, что вся эта затея с чаем провалилась.

Он и не ожидал, что Брауны примут его с распростертыми объятиями. Фифи достаточно рассказала ему о своей матери, чтобы Дэн уверился в ее снобизме. Он очень стеснялся своего уилтширского акцента, боялся, что забудется и оближет нож или уронит изящную фарфоровую чашку на пол. Он знал, что, пошутив насчет этого балетного танцора, вызвал неодобрение миссис Браун, но никак не ожидал от нее такой злобы. Дэн сделал глубокую затяжку и задумался о том, что делать дальше.

Родители девушек еще никогда не принимали его так враждебно, а если кто-то и вел себя таким образом, то Дэн обычно говорил им колкости и уходил, предоставляя девушке самой решать, кто для нее важнее.

Но с Фифи все было не так. С самого первого дня, подсев за ее столик, Дэн понял, что она особенная. Дело было не только в ее внешности, хотя ему нравились ее шелковистые золотистые волосы, блестящие карие глаза и изящная, но ладная фигура. Фифи была не такой, как все остальные девушки. Она не болтала без умолку о своей работе, о нарядах или о бывших бойфрендах и, как и он, жила одним днем. Когда она вызвалась проводить его, Дэн прекрасно знал, что Глоучестер-роуд была ей совсем не по пути. Она всего лишь хотела убедиться, что он найдет себе жилье, и заодно узнать о нем побольше.