Сергей Устинов - Можете на меня положиться Страница 7

Про Кригера она, конечно, знала. Работать ей с ним не пришлось: он ушел на пенсию год назад, как раз, когда она пришла. Но знакома: Эрнст Теодорович частенько в школу захаживал, а в эпидемию гриппа даже заменял на общественных началах заболевшего историка. Многие учителя и ребята из старших классов собираются прийти на похороны.

Я показал ей копию письма:

- О ком тут речь, можете сказать? Она прочитала и задумалась, неожиданно по-девчачьи наморщив нос:

- Значит, так. Сын вполне интеллигентных родителей, весьма одаренный молодой человек. Ходил к Кригеру, из, бывших его учеников, да? Пожалуй... Латынин Саша подойдет, это десятый "А". Начните с него, а если нет, подумаем еще. Только я его что-то сегодня не видела.

Светлана Николаевна повернулась к селектору на тумбочке рядом со столом и вдруг весело мне подмигнула:

- Вот, прогресс даже до нас добрался. Сейчас выясним.

Она нажала кнопку:

- Марина Борисовна, вы тут еще?

- Тут, куда я денусь, - голос был невнятный, в динамике хрипело и визжало. Видно, прогресс добрался до школы в полном изнеможении.

- Вы ребят хоть отпустите, им пообедать надо.

- Да уж гнала, не идут.

- Марина Борисовна, скажите, Латынин был сегодня?

- Нет, и вчера тоже не был. А что с ним?

- Это я у вас хотела спросить. Может, заболел? Вы домой ему не звонили?

- Нет, вот доделаем, позвоню.

- Позвоните обязательно. А сейчас попросите кого-нибудь из ребят принести мне из учительской журнал десятого "А". Чем быстрее, тем лучше.

Селектор что-то крякнул в ответ и замолк.

- Это классный руководитель Латынина, Марина Борисовна Коровина. Они там газету делают к последнему звонку. Если хотите, можете с ней поговорить. Она англичанка.

- В каком смысле?

- В смысле преподает английский язык.

- Да? А вы кто?

- Я? - удивилась она и рассмеялась: - Я - химичка!

В дверь тихонько постучали.

- Входите! - сказала Светлана Николаевна, и в кабинет не вошла, а скользнула маленькая стройная фигурка, бесшумно положила журнал на стол и так же невесомо выскользнула. Я успел заметить только, что у девушки восточный тип лица.

- Спасибо, Дина, - сказала ей вдогонку Воропаева. Раскрыли журнал.

- Латынин... Латынин... Вот! - Ухоженный ноготь директора остановился. - Адрес, телефон - все есть, пожалуйста. Виктор Васильевич - это отец, артист Росконцерта. А вот Елена Сергеевна - это не мать, это мачеха. Мать у него то ли умерла, то ли уехала куда-то, знаю только, что мальчик про это говорить не любит.

Я переписал все данные к себе в блокнот. Она сказала:

- Запишите и мой телефон, и свой дайте, на всякий случай. Я продиктовал ей свой телефон, приемной и Завражного. Потом подумал и дал еще телефон Феликса. "Всякий случай" бывает разный.

На крыльце школы я остановился в раздумье, чем мне теперь заняться. Сколько раз стоял я вот так же на этом месте, размышляя, куда себя деть! Сегодня приходилось выбирать, на что мне хватит времени.

- Здравствуйте, - прошелестело внизу. Я опустил глаза. Передо мной была давешняя Дина. Теперь я разглядел, что у нее большие и при этом чуть раскосые глаза.

- Вы из милиции?

Я отрицательно покачал головой:

- А что, похож?

Она смотрела на меня очень серьезно:

- Вы насчет Латынина?

- Пока не знаю, - честно сказал я, - но может быть. А что с ним?

Мне показалось, сейчас она заплачет.

- Но вы точно не из милиции?

Я опустился на верхнюю ступеньку. Время шло к четырем, а у меня с утра не было во рту ни крошки.

- Нет, я же сказал, не из милиции. Я из газеты. Ну что там с вашим Латыниным?

У нее скривились губы:

- Он пропал.

- Давно? - спросил я устало.

- Вчера утром. Он... он не ночевал дома...

И тут она наконец заплакала.

9

Через четверть часа мы с ней сидели в "стекляшке" напротив и ели пельмени, запивая компотом. Я уже не сомневался, что Кригер писал мне именно о Саше Латынине.

Все началось, сказала Дина, месяца два назад. Когда Саша познакомился с этим парнем, официантом из пивного бара.

- Там, в баре, и познакомились? - спросил я.

- Нет, - ответила Дина, - не в баре. Познакомились они очень странно: в метро.

- Почему тебя это удивляет?

Дина пожала плечами:

- Не знаю. Просто странно. Я, например, никогда в метро ни с кем не знакомилась.

"Слава Богу", - подумал я. А вслух спросил:

- Как его зовут, этого официанта?

- Сергеем, кажется. Я его никогда не видела. Саша меня всегда внизу оставлял. У них там были дела.

Она сказала это совершенно естественным тоном. И я подумал: вот знамение времени! Интересно, с какого класса у них в ходу эта фраза?

- И что же это были за дела?

Дина молчала. Я сказал:

- Дина, мы уже выяснили, что я не из милиции. Хочешь, покажу удостоверение?

Она отрицательно покачала головой.

- Тогда решай, или мы вместе будем искать Сашу, или допивай компот и пошли по домам. Ну?

- Я не ханжа, - сказала она наконец с вызовом. Начало было хорошим. И не вижу ничего ужасного, если тебе в руки попала вещь по дешевке, а ты потом продал ее по нормальной цене.

Она явно наблюдала за моей реакцией. Я молчал, сохраняя на лице бесстрастное выражение. И она, как видно, решилась'

- Короче, у этого Сергея были какие-то то ли родственники, то ли друзья, которые часто ездят за границу. Ну и привозят барахло, разумеется. А продавать некому да и некогда Вот Сергей этот и попросил Сашу помочь. В основном это были джинсы, хорошие; фирменные.

- И почем Сергей их отдавал?

- По-моему, рублей по сто.

Я присвистнул:

- Ничего себе! А Латынин небось рублей по сто пятьдесят?

- По сто сорок. Для скорости.

- Это все?

- Нет, не все. Еще этот парень иногда просил Сашку отвезти что-нибудь по адресу, потому что сам не мог отлучиться с работы.

- Что, например?

- Чемоданчик. Давал ему адрес, где-то в новом районе, и двадцать пять рублей - вроде как на такси.

- А что было в чемоданчике, Саша никогда не интересовался?

- Ну что вы, это же неприлично! К тому же он и не открывался.

- А это откуда известно?

У Дины на щеках выступили два красных пятнышка. Полагаю, это означало, что она вспыхнула до корней волос.

- Там... там был такой цифровой замочек...

- Но ведь он мог быть и не включен?

Дина молчала. Я решил сменить тему:

- Скажи, пожалуйста, а куда Саша потом девал деньги?

- Как куда? Мы их тратили. В кафе ходили, один раз даже в ресторан. Еще Латынин себе диски последние на них покупал, пополнял свою коллекцию. А это, между прочим, не такое дешевое удовольствие.

- Понятно, - сказал я. - Ну а раньше он на что их покупал? Экономил на завтраках?

Но до нее, кажется, не дошла моя ирония.

- Вроде того, - ответила она совершенно серьезно. - Ему папаша всегда сколько хочешь давал, только попроси. А недавно у них и вышел конфликт как раз на почве финансов. Папашу заело. Хватит, говорит, по кафе шляться, экзамены на носу, в институт надо поступать и все такое. Ну и дал ему вместо червонца трояк. Это, я так понимаю, в воспитательных целях.

А Санечка тоже завелся, швырнул ему этот трояк, вагоны, говорит, пойду по ночам разгружать. Тут-то как раз ему официант и подвернулся. Чего вы улыбаетесь?

- А что, не смешно? - спросил я.

- Абсолютное - ответила она с жаром. - Вы просто не знаете Латынина: если в не этот официант, он бы точно пошел вагоны разгружать.

- Да, судьба - индейка, - согласился я. - Ну и что же он пропал от такой хорошей жизни?

Она опять смотрела на меня настороженно, мой тон ей не нравился. Я пенял, что меня, пожалуй, действительно чересчур заносит, и постарался придать лицу выражение серьезного внимания.

- Откуда ж я знаю, - наконец вздохнула она.

- Даже не догадываешься?

Она покачала головой.

- Когда, значит, ты его последний раз видела?

- Позавчера в школе.

- А говоришь, пропал он вчера утром. Может, он позавчера вечером пропал?

- Его ребята видели. Вчера после второго урока он приходил в школу, принес эту самую газету, которую мы делаем. Он к ней рисовал заголовок и всякое гам оформление. Отдал и сразу ушел, не хотел, наверное, чтоб его учителя видели.

- И к тебе даже не подходил?

- Нет.

Что-то мне не понравилось в том, как она это произнесла.

- А накануне вечером вы тоже не общались?

Она снова покачала головой. И тут я, кажется, догадался:

- Ты вообще-то когда с ним последний раз разговаривала? Дина молча изучала остатки компота на дне своего стакана.

- Поссорились, - констатировал я, и она кивнула. - Давно?

- Две недели назад. Если хотите точно - сегодня шестнадцатый день.

- А из-за чего - секрет?

- Да ну, какой секрет! То есть был бы секрет, конечно, но раз уж вы теперь знаете... Понимаете, Латынин в последнее время стал очень странный. Перестал мне все рассказывать. Раньше таскал меня всюду за собой, а тут вдруг, как ни позвонишь, он занят, у него дела. Дела, дела! Прямо смурной стал от этих дел!