Марина Серова - Не гадайте на любовь Страница 7

— Ты что, сумасшедшая? — вытаращила она на меня свои огромные глазищи. Это было самое сильное проявление ее эмоций, которое я наблюдала за сегодняшний день.

— Да, есть немножко, — согласилась я, продолжая с самым серьезным лицом дразнить свою подружку.

— Ладно, давай сюда чашку. — Алинка приподнялась на подушке. — Так и быть, я выпью. А вот бутерброд не буду — это вредно.

— Могу приготовить капустный салатик — других овощей, да и фруктов у тебя нет.

— Знаешь, я, пожалуй, съела бы киви. Может, ты сходишь за ним в магазин? — попросила Нечаева.

— Я уйду, а ты снова забаррикадируешься здесь? Ну уж нет! Я останусь до тех пор, пока не пойму, что с тобой происходит, и не приведу тебя в норму.

— Ничего не происходит. Поля, зачем ты открыла окно? У меня глаза слезятся от света.

— Ну еще бы! Ты двое суток, если не больше, провела в темноте и без пищи. Ешь! — Я сунула ей в руку тарелку с бутербродом.

— Не буду, — продолжала капризничать моя подружка.

— Будешь! Иначе я принесу кофейник и…

— Ладно, — Алина нехотя откусила бутерброд. — Слушай, а это вкусно!

— Конечно.

Нечаева заморила червячка и немного повеселела.

— Давай, рассказывай, что с тобой случилось? — попросила я.

— Не знаю, просто мне ничего не хочется. Ты, кажется, меня развлекать собиралась? — напомнила мне Алинка, возвращая пустую чашку и тарелку. — Так развлекай!

— Я занялась новым делом, — начала я.

— И что с того?

— Неужели тебе не интересно, в чем его суть?

— Как-то не очень, — призналась моя подружка.

— А я тебе все же расскажу. Примерно полгода назад сгорел дом престарелых. Этот пожар был организован для того, чтобы замести следы. На постояльцах дома-интерната испытывались новые лекарственные препараты, в частности кардипол. За один месяц умерли пять человек. У них были проблемы с печенью, поэтому им кардипол был категорически противопоказан…

— Кто-то же должен был совершить этот подвиг! — реакция Нечаевой оказалась совершенно непредсказуемой. — Мне кажется, Поля, в этот раз ты не тем занялась. Зачем мстить людям, которые занимались наукой? Да, у них все шло не так успешно, но без статистической погрешности в процессе научных исследований не обойтись.

— Очнись! Какой наукой могли заниматься сотрудники дома престарелых? Они сначала совершили одно преступление, а потом другое. В пожаре сгорели еще восемь человек, включая санитарку, спасавшую стариков. — Я вдруг заметила яркую картонку, выглядывающую из-под подушки, и достала ее. — Алина, а что это такое?

— Средство от изжоги, — ответила моя подружка.

Я открыла упаковку, чтобы вынуть листок с аннотацией, только его там не оказалось.

— Знаешь, у моего деда тоже изжога. — Я мысленно три раза сплюнула через левое плечо. — Может, ему такое же лекарство купить? Скажи, а на него рецепт нужен?

— Не знаю, мне его Ева принесла.

— Ева?

— Ну да, я как-то пожаловалась ей, что у меня проблемы с пищеварением. Она сказала, что купила своему мужу отличное средство. Герка выпил две таблетки и избавился от изжоги. Оно мне тоже помогло.

— Скажи, Алина, случайно не после этих ли таблеток тебя в сон потянуло?

— Не думаю. — Нечаева зевнула.

— А аннотация здесь была?

— Была.

— И где она?

— Кажется, я ее выбросила.

— Алина, а ты читала инструкцию? — осведомилась я.

— Поверхностно. Я убедилась, что паранзим помогает при изжоге, прочитала, что его надо принимать по одной таблетке во время еды, и… сунула куда-то ту бумажку.

— То есть про противопоказания и побочные действия ты не читала?

— Нет, конечно.

— А зря! Мне кажется, твое сонливое состояние — это побочный эффект от приема паранзима. Если муж Евы выпил всего две таблетки из этой упаковки, то ты заглотила уже двенадцать, — сосчитала я. — Скажи, а ты во время еды их принимала?

— Ну как тебе сказать? — замялась Алинка.

— Как есть, так и говори, — попросила я. — Это очень важно. Для науки.

— Ну, если для науки, то тогда я признаюсь — я пила их вне зависимости от приема пищи. Как только чувствовала изжогу, так и принимала. Между прочим, мне это помогло.

— А это ничего, что вместе с изжогой напрочь пропал аппетит, появилась вялость, сонливость, светобоязнь?

— Ты думаешь, это как-то связано? — опешила Нечаева.

— Алина, я просто вообразить себе не могу, что еще могло заставить тебя трое суток пролежать в постели?

— Не знаю, может, мои биоритмы сошлись в самой низшей точке? — предположила Нечаева. — Мне снова хочется спать. Похоже, действие кофе уже закончилось.

— Я тебе сейчас еще сварю. А ты пока поднимайся и ступай в душ. — Я посмотрела на свою подружку, она приноравливалась, как бы поудобнее лечь.

— Ну нет, так дело не пойдет! — Я стала силой поднимать ее с постели.

Она упиралась, но я все же заставила ее встать, а потом отвела в ванную комнату. Примерно через полчаса, после бодрящего душа и нескольких чашек крепкого кофе Нечаева более или менее пришла в себя.

— Так что же, это Ева лишила меня трех дней полноценной жизни? — осознала она. — Это из-за нее я столько времени провалялась в постели?

— Скорее уж, из-за своей беспечности. Надо было строго следовать инструкции, а лучше вообще отказаться от приема неизвестного препарата. — Я рассмотрела коробочку. — Скажи, неужели это лекарство не показалось тебе крайне подозрительным?

— Нет.

— А мне оно таковым кажется. На упаковке — минимум информации. Только название — паранзим, которое, в сущности, ни о чем не говорит.

— Поскольку там нарисован желудок, — заметила Алинка, — то не трудно догадаться, от чего это лекарство.

— Я, конечно, не медик и не фармацевт, но догадываюсь, что болезней желудка много и все они не могут лечиться одним средством. Конечно, есть еще название фирмы-производителя — ООО «Сильс», но вот его адрес не указан.

— А что, должен? — Алинкин вопрос подтверждал, что ее интеллектуальный биоритм уж точно находится сейчас в самой низкой отметке.

— Конечно, должен быть и адрес производителя, и номер его телефона, и номер лицензии. Штрихкод, наконец. — Я перевернула коробочку и прочитала: — Отпускается без рецепта врача. Очень ценное замечание…

— Поля, как хорошо, что ты пришла! — наконец-то прозрела Нечаева. — Мне страшно подумать, что было бы, если бы я допила всю упаковку до конца.

— Мне тоже. Надо спросить у Евы, где она взяла эту дрянь.

— Сейчас спросим. — Алина потянулась к трубке домашнего телефона. — Вот черт! Села, как и мобильник. Ладно, пошли спустимся к ней.

— Пошли!

Ни Евы, ни ее домочадцев дома не оказалось, поэтому мы вернулись обратно к Нечаевой. Алинка попросила меня еще раз рассказать ей детали моего дела. Ее реакция на мой пересказ оказалась вполне адекватной.

— То есть директриса испугалась приезда комиссии и спалила дом престарелых? Ужас! Кошмар! — Моя подружка взялась за голову. — Да как она только до такого додумалась?

— Это-то как раз неудивительно. Сообщения в СМИ о пожарах в подобных учреждениях стали для нее своеобразной рекламой… Если у человека извращенный ум, то такого толчка вполне достаточно.

— Можешь на меня рассчитывать, — заверила меня подружка. — Так что мне надо делать?

— Заняться охранником Нефедовым. Мне известен только его домашний адрес, и то полугодовой давности. Директриса, например, за это время успела переехать к нам в поселок.

— Ладно, я съезжу туда и попытаюсь навести справки о Нефедове — с кем он живет, где работает, чем увлекается в свободное от работы время. — Алина вроде бы вошла в свое обычное состояние, но я беспокоилась, как бы с ней не случился рецидив. Только после того, как она пообещала мне, что зарядит все свои телефоны, я несколько успокоилась.

— Я буду тебе периодически позванивать и справляться о твоем самочувствии, — пообещала я, собравшись уходить.

— Звони, — не возражала Нечаева.

Я не успела доехать до коттеджного поселка, как Алина позвонила мне сама.

— Алло! — ответила я, включив громкую связь.

— Поля, скажи, а куда ты положила лекарство? — поинтересовалась моя подруга.

— Забрала с собой.

— Как забрала? Зачем? — повысив голос, выкрикивала Нечаева.

— Для дела. Это — улика.

— Вообще-то, это были мои таблетки, и ты должна была спросить у меня разрешения, чтобы их забрать! — выговорила мне Алина.

— Между прочим, я при тебе положила коробку в свою сумку, — заметила я. — Ты не возражала.

— Я этого не видела.

— Алина, а что это ты так разволновалась?

— Просто не люблю, когда мои вещи берут без спроса, — пояснила Нечаева, но меня ее ответ не удовлетворил.

— Правда? А я подумала, что у тебя началась ломка…