Марина Серова - Это только цветочки Страница 7

Дверь медленно открылась, но, к моему глубокому удивлению, вместо приветливой улыбки Витьки меня встретило дуло пистолета, направленного прямехонько на меня. От моего внимания не укрылось, что пистолет с глушителем. Подняв глаза, я наткнулась на кривую от усмешки физиономию парня, облаченного в едко-зеленого цвета майку и красные спортивные трусы. Его короткая стрижка и лицо, а главное, невежливые манеры показались мне до боли знакомыми.

— Входи, быстро, — вполголоса скомандовал он, — а то твоим друзьям крышка.

Первым моим побуждением было выдернуть из кобуры «макаров». Следом за этим импульсом пришло беспокойство за «моих друзей». Я догадывалась, что Витька с Наташей, а возможно, и Костик — внутри.

— Ладно, — спокойно процедила я, стараясь не выдать своей тревоги ни мимикой, ни жестами, — я вхожу.

Подняв руки, я переступила порог знакомой квартиры, всегда встречавшей меня либо мирной тишиной, либо беззаботным Витькиным трепом, и оказалась в прихожей.

— Мы уже знаем, кто ты, — желчно ухмыльнулся русоволосый парень, держа меня на мушке, — давай в комнату.

Господи, я бы уже тысячу раз уложила этого ненормального… Только вот мне было неизвестно, сколько еще его приятелей в квартире.

Он протянул руку, в которую я покорно вложила свой «ПМ», и прошла в комнату. Моим глазам открылась печальная и нелепая картина: на диване сидели связанные по рукам и ногам, с кляпами во рту, Наташа и Костик, а Витька был привязан к стулу: руки заведены за спинку, ноги привязаны к ножкам. Как в лучших боевиках. Рядом на креслах развалились два мордастых и плечистых молодчика. Они лениво поигрывали своими «пушками» и как-то плотоядно улыбались. Одного из них я тоже узнала — шофер «Шевроле», а вот его соседа видела впервые. Видно, он заменил главаря, которому я прострелила ногу. У него было лицо простого деревенского парня, к тому же все покрытое веснушками, что придавало ему некоторую детскость, и оригинальная прическа: огненно-рыжие волосы были сбриты на затылке почти до самой макушки, а лоб закрывал чубчик.

Значит, пронюхали, высчитали Витьку по машине. Быстро они работают. Я понимала, что в живых нас не оставят. «Здесь угрохают, — на удивление бесстрастно подумала я, — или вывезут на какую поляну?» В такие минуты, опасные для жизни, я заставляю себя быть безразличной до цинизма и бесстрашной до неприличия — это помогает соображать и принимать конструктивные решения. Для этого достаточно посмотреть на себя со стороны.

Витька скорее всего не догадывался о моих духовных упражнениях, в которых я поднаторела за мою детективную практику. Он таращил на меня испуганные глаза, недоумевая, что происходит и почему это случилось именно с ним. Особую трагическую нелепость его облику и растерянному выражению лица придавало то, что его рот был заклеен широким пластырем. Он хлопал ресницами, по его взглядам я поняла, что он извиняется за то, что вызвал меня, и просит помочь. Я попробовала вселить в него немного веры и надежды слабой улыбкой. Но он еще больше растерялся. Наташа сидела с потупленными глазами, мертвенно бледная и дрожащая. Один Костя, казалось, сохранял самообладание. Он смотрел на меня спокойно и сосредоточенно.

— Свяжи ее, — прошипел сидящий в кресле рыжий, кивнув на меня русоволосому.

Тот подошел ко мне развинченной походкой, упоенный своей властью и могуществом. Его тупая морда сияла самодовольством и язвительным презрением к тем, кому не повезло.

Решение пришло быстро: не успел русоволосый спрятать за пояс «ПМ», чтобы связать меня, я ударила его ногой по руке. Пистолет с грохотом упал на покрытый линолеумом пол, а русый парень схватился за руку. Бандиты повскакивали с кресел и наставили свои «пушки» на меня. Я резко притянула на себя русоволосого. Несколько пуль, выпущенных в меня, вонзились в его спину. Он потяжелел и стал клониться вперед. Я что было сил толкнула его тело на рыжего. Рыжий не удержался на ногах и бухнулся на пол. Одновременно я провела четкий и молниеносный удар в голову шоферу. Тот взвыл и упал на линолеум. Потом подскочила к немного очухавшемуся рыжему, который только что выбрался из-под русоволосого и уже направлял на меня ствол своего «ТТ», и одарила его серией жестких ударов. Рыжий, сделав несколько шагов назад, ударился своим бритым затылком о дверной косяк и сполз на пол. Взяв свой пистолет, я сунула его за пояс джинсов и приступила к освобождению Витьки, наблюдавшему за разборкой с широко распахнутыми от ужаса глазами. Сбегав на кухню за ножом, я разрезала веревки, связывавшие его, и осторожно отлепила пластырь.

— Ну ты, Иванова… — задыхаясь от страха, проговорил потрясенный Витька.

— Освободи товарищей, — я передала ему нож.

Витька размял затекшие запястья и ноги и, взяв нож, подошел к дивану. Я села в кресло и, достав из-за пояса оружие, взяла под контроль стонущего шофера и лежащего в отключке рыжего.

— А-а-а! — женский крик потряс Витькину квартиру. — Он мертвый!

Освобожденная Наташа вместо того, чтобы разминать ноги-руки, рухнула опять на диван и остекленевшими от ужаса глазами уставилась на труп русоволосого парня. Кровь, вытекающая из его ран, образовала уже приличную лужицу на полу. Наташа побледнела, мне казалось, что она вот-вот забьется в истерическом припадке. Разрезавший веревку у Кости на ногах Витька кинулся к ней.

— Наташа, Наташа, — восклицал он, — что с тобой?!

— Душевное потрясение, — спокойно объяснила я, — бьюсь об заклад, она такого отродясь не видела.

— Да помолчи ты! — прикрикнул на меня осмелевший Витька.

Я ответила ему скептической ухмылкой и взялась за телефон. Набрала «02».

— Милиция, — я закурила, — улица Мичурина, пятнадцать…

Покончив со звонком, я обратилась к Витьке:

— Веревка есть?

— Откуда? — Витька все еще хлопотал над своей любимой.

Я махнула рукой. Костик, взяв нож, побежал на балкон. Срезал бельевые веревки и принес мне.

— Связывать умеешь? — спросила я его.

Он кивнул, и мы приступили к работе. Кое-как подтащили шофера к дивану, связали и, приложив огромные усилия, усадили на диван, привалив к подлокотнику. Наш «пациент» попробовал было оказать нам сопротивление, но его вялая атака разбилась о наше слитное упорство. Потом ту же самую операцию проделали с рыжим.

— Ну вот, порядок, — удовлетворенно сказала я, потирая руки, — ты как? — заботливо посмотрела я на Костю.

Он пожал плечами.

— Нормально.

— О'кей.

— Ты где так научилась драться? — с восхищением спросил он.

— Это моя работа, я этим деньги зарабатываю, — скромно ответила я.

Вите наконец удалось привести девушку в чувство.

— Я должен отвезти ее домой, — затравленно взглянул он на меня.

— Она — важный свидетель, — спокойно возразила я, — чем больше свидетелей, тем лучше.

— Но она же… — Он уперся в меня враждебным взглядом.

— Отведи ее на кухню, напои чаем или корвалолом, — с легкой иронией посоветовала я. — Ты как, Наташ? — обратилась я к девушке, уставившейся в потолок, чтобы только не смотреть на труп.

Она вздохнула и приподняла плечи. Я поняла, что она смущена и растеряна.

— Веди, веди, — сказала я Витьке, который пребывал в замешательстве.

— Да она сейчас в обморок брякнется! — Витька приобнял Наташу за плечи.

Она прижалась к подлокотнику дивана, на котором ей нежелательное, мягко говоря, соседство составляла парочка бандитов.

— На кухне в аптечке имеется нашатырный спирт, — я терпеливо и снисходительно посмотрела на Витьку, — иди, напои девушку валерианкой или чем покрепче, дай ей ватку с нашатырем, а нам кофе свари.

— Что это ты распоряжаешься?! — неожиданно вскипел Витька.

— Да если б не она, — вмешался благодарный и справедливый Костик, — мы бы, знаешь, где были!

— Если бы не ее любопытство, — упирался беспокойно взирающий на свою зазнобу Витька, — мы бы радостно жрали шашлык!

В последней Витькиной реплике звучала смесь брезгливости и отчаяния. Вот какие тонкости уловило мое внимательное ухо!

— Ты вовремя напомнил про шашлык, — цинично заметила я, — надеюсь, вы его не весь оприходовали…

— Ну, Иванова, ты и сейчас не можешь удержаться от разговоров о жратве! — с негодованием воскликнул Витька.

— Не могу, Витя, у меня сегодня маковой росинки во рту не было. И потом, не советую тебе разряжаться на мне, — я меланхолично зевнула и скользнула взглядом по Косте. — Лучше расскажи, как эти гаврики, — кивнула я на бандитов, — оказались здесь?

— Ворвались! — истерично взвизгнула Наташа, обретшая дар речи.

— А поконкретнее, — холодно попросила я.

Только сейчас я заметила, что все присутствующие в Витькиной квартире, кроме меня и непрошеных гостей, немного подшофе. Витька блестящими глазками, в которых застыла тревога, осматривался вокруг, Наташа вообще была не в себе, только Костик, хотя и был навеселе, быстро протрезвел и, как мне казалось, был единственным, кто адекватно оценивал обстановку.