Вера Чиркова - Сборник детективных рассказов Страница 7

Негромкий аккорд означал, что запрошенные данные уже в компе, и Джонни торопливо открыл файл. Так, не это и не это… вот. Мутант Ган Ли родился на Киндее одним из первых в две тысячи пятьдесят первом году, в две тысячи шестьдесят втором вместе с родителями покинул колонию.

А в две тысячи шестьдесят пятом вернулся с Земли и организовал поселение мутантов. Когда обнаружились странные свойства кактусов, Ган устроился в оранжерею штатным смотрителем и много лет проработал без единого нарекания. Но в две тысячи сто двадцатом неожиданно попросил расчет и улетел на землю. А через два года на Киндею приехал восемнадцатилетний парнишка с документами на имя Гана Ли, назвавшийся сыном первого мутанта.

Все совпадало. И от этого казалось еще более невероятным. Оставалось лишь выяснить кое–какие детали, и Джонни неимоверно волновался, запрашивая медицинский файл Карла Афкинса. А когда прочел, что у бизнесмена неоперабельная опухоль в мозгу, понял, что нашел главного преступника. Знакомый до отвращения эгоистичный мотив, заставляющий неизлечимо больных пытаться заразить своих родственников и друзей. Вот доказать ничего не удастся, а жаль. И еще остается неясной роль смотрителя… сколько в случившемся несчастье его вины?!

Экран на двери засветился внезапно, и появившееся на нем бородатое лицо заставило Джонни насторожиться. Интересно, с чем он пожаловал?! Юрист позволил гостю войти и выключил свои жучки, помочь, в крайнем случае, они ничем не смогут, а в справедливое возмездие Джонни давно не верит. Зато, если он окажется прав… В этом, почти невероятном, случае, чем меньше информации дойдет до боссов фирмы, тем спокойнее будет спать он, Джонни Петровский.

— Я видел, какие файлы вы скачали после возвращения из оранжереи, — напрямую сообщил смотритель, опустившись на предложенное ему место.

Джонни только молча кивнул, подталкивая мутанта к дальнейшей откровенности.

— Где я допустил ошибку? — Ган смотрел на юриста с детским интересом, — Почему вы сразу полезли читать историю колонизации?!

— Ответ за ответ, — не стал кочевряжиться гость, — кто пронес в оранжерею картиол?

— Карл. Очень ловкий и обходительный гад… притворялся таким добрым и бескорыстным… Тина сама не поняла, когда успела ему выболтать слишком много. И когда Карл сделал выводы, то немедленно привез её сюда… и в первый же день прилета выставил мне условие, если за неделю он не получит здоровье и молодость, а Эрнст — излечение от наркомании, все узнают правду. Меня насмешило такое условие… тут работала целая экспедиция и то ничего не накопала… ему бы никто не поверил. — Ган с горечью усмехнулся и стиснул дрожащими пальцами ткань служебного комбинезона, — и тогда он пообещал, что убьет всех, и себя и сына и Тину… она числится его секретарем и обязана всюду сопровождать. Причем заявил, что подозрение упадет на меня… он все продумал заранее. Даже картиол с собой привез.

— Как он собирался открыть упаковку?

— Не знаю, он ведь намеревался сделать это в своей комнате. У меня оставалось всего три дня… А капсулу Карл постоянно носил с собой, в одной конволюте с лекарством… он был смертельно болен. И время от времени проверял… на месте ли она.

— И когда он в очередной раз достал капсулу, чтоб убедиться в её наличии, кактус выстрелил иглой, — уверенно заключил Джонни, — вам пришлось долго подкарауливать удобный момент.

— Я хотел просто выбить яд у него из рук… — вздохнул Ган, — никогда бы не подумал, что такая прочная упаковка не устоит перед колючкой.

— В оранжерее было жарко, да и конволюта в кармане могла нагреться от тела. Вот и хватило удара колючки, — Джонни вспомнил, как легко иголка пробила его собственную кожу, — а камеры почему не зафиксировали этот момент?

— Они как раз были повернуты в другую сторону, — загадочно хмыкнул смотритель, внимательно наблюдая за мельканием ловких пальцев юриста.

— Я тут посмотрел, хранить картиол положено в прохладном, темном месте, — не поднимая головы, сообщил тот, — попробую написать в отчете, что, по всей видимости, одна из упаковок случайно приклеилась к манипулятору робота и таким образом попала на защитную сетку. А потом, когда опустилось стекло, лопнула от нагрева… маловероятное, но всё же объяснение. Вряд ли кому–то удастся найти другое.

— Почему маловероятное… — глаза мутанта засияли, — очень правдоподобное… один из роботов на днях раздавил канистрочку с маслом… его очистили, но, одна капля вполне могла остаться незамеченной… а иглы кактусов давно достигли сетки, так что придавленная капсула просто обязана была со временем лопнуть. Спасибо вам, Джонни!

— Не за что, — насмешливо фыркнул юрист, — вы обещали честный ответ… кто вам Тина? Дочь или внучка?

— Вы и это поняли? Дочь. Но как?

— Ган Ли по документам на три года младше Тины… а вы говорили о ней с такой заботой… как о маленькой девочке… да и дружат обычно с бросившими их женами только немолодые мужчины. И еще вопрос сверх договоренности, можно?

— Хоть два, я перед вами в долгу.

— Никаких долгов, забудьте. Когда я понял, что Тина вам дочь, сразу вычеркнул вас из подозреваемых, и стал искать другие объяснения. Мой вопрос о другом, как вы намерены поступить с Карлом? Ведь он теперь от вас не отстанет?

— Карл получил всё, что хотел… — с глубоким сожалением вздохнул Ган, — ничего нельзя было поделать. Когда я увидел… как они корчатся… не мог не пожелать им выздороветь. Всем. Времени, давать более пространные приказы, не было. В этот раз ни один из туристов не уедет без награды… А чему вы так изумились? Вы ведь и сами уже кое–что поняли… да, это мой дар, тесная связь с растениями. Если — хотите, симбиоз. Я забочусь о них, они слушают мои приказы. Все началось еще тогда, много лет назад, когда я совсем маленьким прибегал играть в оранжерею. У взрослых были свои заботы и проблемы, и зачастую кроме меня, некому было полить и избавить от вредителей брошенные на произвол судьбы растения. А когда меня увозили, я сумел настроить одного из роботов… И позже, когда приехали изучающие и резали, кололи и мучили моих друзей, я чувствовал почти настоящую боль. Потому и не пожелал ни одному из них ни здоровья, ни молодости…

Ведь эти растения не только моя награда… но одновременно и проклятье, как они не могут без меня, так и я без них. Даже не могу отсюда уехать… надолго. Начинается ломка… как у наркомана. Ладно… я пойду, отдыхайте.

Через неделю рейсовый челнок, направлявшийся с Киндеи на поджидавший в космосе межпланетник, уносил на своем борту восемь человек, семь состоятельных путешественников и одного случайно затесавшегося в их компанию юриста. Девятое заказанное заранее место было свободно, в последний момент Тина Мортэ решила остаться в заповеднике.

Все туристы были необычайно веселы и оживленны, счастливый смех и восторженные возгласы не переставая звучали в пассажирском салоне.

Только Джонни сидел молча, с какой–то непонятной самому грустью разглядывая тающую за иллюминатором зеленоватую панораму планеты. Время от времени он переводил взгляд на вделанное в спинку переднего сиденья маленькое зеркало и насмешливо хмыкал, пытаясь угадать, доверит ли руководство фирмы важные переговоры совсем зеленому на вид парнишке.

И с невольной признательностью вспоминал первого из людей, сумевшего всучить взятку неподкупному юристу Джону Петровскому, причем проделавшему все так ловко, что отказаться не оставалось никакой возможности.

С Ы Щ И К И

— Пока можешь идти, — в светлых глазах следователя светились усталость и скука, — да не забудь про подписку. И постарайся найти хоть каких–нибудь свидетелей, или вспомнить факты, которые помогут доказать твое алиби.

Я взглянул на него как на идиота, вежливо сказал спасибо, поднялся со стула и вышел из кабинета. Интересно, это только мне попался такой упертый экземпляр, или они все такие? Ну неужели он всерьез считает, что я не нашел бы десятка способов организовать себе алиби, если решился на убийство? А уж свидетелей собрал бы самых безупречных, в моем положении это не так и трудно. Но самое главное, чего я никогда бы не сделал, так это не выбрал средством для совершения преступления свой собственный новенький джип! Я вообще отношусь к своим вещам очень бережно, а уж свою первую в жизни машину готов был ставить на ночь в спальне, если бы она прошла в дверь.

Ступеньки закончились маленьким фойе, в которое через полукруглое зарешеченное оконце как суфлер выглядывал дежурный, блаженно подставляя бока под струю прохладного воздуха, рвущегося из кондиционера. Я аккуратно открыл дверь, сердить представителей власти в моем положении не самое умное дело, и вышел на низенькое крыльцо.

Ну, и куда же мне теперь идти? Сюда меня как преступника доставили в милицейской машине, и домой теперь добираться через весь город. Хотя, мне сейчас, наверное, нужно ехать не домой, а в больницу. Или лучше сначала к адвокату?