Агата Кристи - Изумруд раджи (сборник) Страница 7

– Дорогая девочка, – произнес он с легким раздражением в голосе, – всегда следует планировать свои действия на какое-то определенное время. Тогда добьешься успеха в работе.

Аликс минуты две сидела молча, наблюдая за мужем, который лежал в своем кресле и курил, запрокинув назад голову, и резкие черты его чисто выбритого лица выделялись на темном фоне. И неожиданно, неизвестно откуда, на нее накатила волна паники, и она воскликнула, не успев сдержаться:

– Ох, Джеральд, хотела бы я знать о тебе больше!

Муж повернул к ней изумленное лицо:

– Но, моя дорогая Аликс, ты и так обо мне все знаешь. Я тебе рассказывал о своем детстве в Нортумберленде, о жизни в Южной Африке и об этих последних годах в Канаде, которые были для меня успешными.

– О! Бизнес, – презрительно произнесла Аликс.

Джеральд внезапно рассмеялся.

– Я понимаю, что ты имеешь в виду, – любовные похождения. Вы, женщины, все одинаковы. Вас интересуют только личные моменты.

Аликс почувствовала, что у нее пересохло в горле, и она невнятно пробормотала:

– Ну, должны же были быть… любовные похождения. Я хочу сказать… если бы я только знала…

Снова на минуту или две воцарилось молчание. Джеральд хмурился, лицо его выражало нерешительность. Потом он заговорил серьезно, от его прежней шутливой манеры не осталось и следа:

– Ты считаешь это разумным, Аликс, вспоминать сказку о Синей Бороде? Да, в моей жизни были женщины, я и не отрицаю. Ты бы мне не поверила, если б я отрицал. Но могу поклясться совершенно искренне, что ни одна из них ничего для меня не значила.

Голос его звучал так искренне, что жена успокоилась.

– Ты довольна, Аликс? – спросил он с улыбкой. Потом посмотрел на нее с каким-то любопытством: – Что навело тебя на мысли об этих неприятных вещах, и именно сегодня вечером?

Молодая женщина встала и беспокойно зашагала по комнате.

– Ох, не знаю, – сказала она. – Я весь день нервничаю.

– Это странно, – тихо произнес Джеральд, словно про себя. – Это очень странно.

– Почему это странно?

– О, дорогая девочка, не надо так на меня сердиться. Я всего лишь сказал, что это странно, потому что, как правило, ты такая милая и спокойная…

Аликс через силу улыбнулась.

– Сегодня все сговорились меня раздражать, – призналась она. – Даже старый Джордж вбил себе в голову смехотворную идею, будто мы собираемся уехать в Лондон. Он говорит, что ты ему об этом сказал.

– Где ты его видела? – резко спросил Джеральд.

– Он пришел поработать сегодня вместо пятницы.

– Проклятый старый дурак, – сердито произнес муж.

Аликс вздрогнула от изумления. Лицо Джеральда исказила ярость. Она никогда не видела его таким злым. Видя ее удивление, он постарался взять себя в руки и сказал:

– Ну, он и в самом деле проклятый старый дурак.

– Что ты ему сказал, что он так истолковал?

– Я? Я ничего не говорил. По крайней мере… О да, я вспомнил: я неудачно пошутил – сказал, что утром отбуду в Лондон, – и он принял эту шутку всерьез. Или не расслышал как следует… Ты его разубедила, конечно?

Муж с тревогой ждал ее ответа.

– Конечно, но он из тех стариков, которые если что-то вобьют себе в голову, то их уже нелегко разубедить.

Затем она рассказала ему, как Джордж настаивал на сумме, заплаченной за коттедж.

Джеральд молчал минуту-другую, потом медленно произнес:

– Эймс согласился взять две тысячи наличными, а на оставшуюся тысячу взять расписку. Полагаю, вот откуда эта ошибка.

– Весьма вероятно, – согласилась Аликс.

Потом она посмотрела на часы на стене и лукаво ткнула в них пальцем:

– Нам следует браться за работу, Джеральд. Мы на пять минут отстали от расписания.

На его лице появилась очень странная улыбка.

– Я передумал, – тихо ответил Джеральд. – Сегодня вечером я не буду заниматься фотографией.

Женский мозг работает странным образом. Когда Аликс легла спать в ту среду, она чувствовала себя довольной и спокойной. Счастье, на короткое время оказавшееся под угрозой, снова вернулось к ней.

Но к вечеру следующего дня она осознала, что в ней действуют некие неуловимые силы, разрушающие это счастье. Дик Уиндифорд больше не звонил, и тем не менее она предполагала, что на ней сказывается его влияние. Снова и снова ей вспоминались его слова: «Он совершенно чужой для тебя человек. Ты о нем ничего не знаешь». А вместе с этими словами ей вспоминалось лицо мужа, ясно отпечатавшееся в памяти, когда она сказал: «Ты считаешь это разумным, Аликс, – вспоминать сказку о Синей Бороде?» Почему он так сказал?

В этих словах звучало предостережение, намек на угрозу. Словно он в действительности говорил: «Лучше не лезь в мою жизнь, Аликс. Тебя может ждать ужасный шок».

К утру пятницы молодая женщина убедила себя, что в жизни Джеральда была женщина – и комната Синей Бороды, которую он усердно старался скрыть от нее. Ее ревность, которая пробуждалась медленно, теперь разыгралась в полную силу.

Может быть, в тот вечер, в девять часов, он собирался встретиться с женщиной? Была ли его фраза насчет проявления фотоснимков придумана на ходу?

Три дня назад Аликс могла поклясться, что знает о своем муже все. Теперь ей казалось, что он незнакомец, о котором она не знает ничего. Женщина вспомнила его вспышку беспричинного гнева против старого Джорджа, так не похожую на его обычную добродушную манеру. Мелочь, возможно, но она показала Аликс, что она действительно не знает человека, который стал ее мужем.

В пятницу ей нужно было сходить в деревню за несколькими мелочами. После полудня Аликс предложила, что сходит за ними, а Джеральд пока поработает в саду, но, к ее удивлению, он горячо воспротивился такому плану и настоял, что сам пойдет в деревню, а она останется дома. Аликс пришлось уступить ему, но настойчивость мужа поразила и встревожила ее. Почему он так возражает против ее похода в деревню?

Внезапно она нашла объяснение, которое делало все понятным. Возможно ли, что Джеральд все-таки встретил Дика Уиндифорда, но ничего ей не сказал? Ее собственная ревность, крепко спавшая все время после свадьбы, проснулась совсем недавно. Может, с Джеральдом произошло то же самое? Может, он хочет помешать ей снова встретиться с Диком? Это объяснение так совпадало со всеми фактами и принесло такое успокоение встревоженной Аликс, что она с радостью его приняла.

И все же, когда пришло, а потом прошло время пятичасового чая, ее охватило беспокойство и смущение. Она боролась с искушением, которое мучило ее с тех пор, как ушел Джеральд. В конце концов, успокоив свою совесть тем, что комната нуждается в тщательной уборке, Аликс поднялась наверх, в гардеробную комнату мужа, взяв с собой тряпку для пыли, чтобы поддержать образ старательной домохозяйки.

– Если бы я только была уверена, – повторяла она про себя. – Если бы я только была уверена…

Тщетно молодая женщина твердила себе, что все компрометирующие его предметы уже давно должны были быть уничтожены. На это она возражала, что мужчины иногда хранят самые изобличающие их улики из-за преувеличенной сентиментальности.

В конце концов Аликс сдалась. С горящими от стыда за собственное поведение щеками она поспешно перебирала пачки писем и документов, выкладывала содержимое выдвижных ящиков и даже шарила по карманам одежды мужа. Только два ящика ей не поддались: нижний ящик комода и маленький ящик в правой тумбе письменного стола оказались запертыми на ключ. Но Аликс уже потеряла всякий стыд. В одном из этих ящиков, по ее убеждению, она найдет доказательство существования этой воображаемой женщины из прошлого, образ которой ее преследовал.

Аликс вспомнила, что Джеральд небрежно бросал ключи на буфете внизу. Она принесла их и попробовала один за другим. Третий ключ подошел к ящику письменного стола. Аликс нетерпеливо открыла его. Там лежали чековая книжка и бумажник, туго набитый банкнотами, а в глубине ящика лежала пачка писем, перетянутая тесьмой.

Неровно дыша, Аликс развязала тесьму. И жаркий румянец разлился по ее лицу, она бросила письма обратно в ящик, закрыла и заперла его. Потому что эти письма были ее собственными, написанными Джеральду Мартину до свадьбы.

Теперь она взялась за комод, больше из желания довести все до конца, чем надеясь найти то, что она искала.

К ее раздражению, ни один из ключей на связке Джеральда не подошел к нужному ящику. Не желая смириться с поражением, Аликс принесла из соседних комнат различные ключи. К ее удовлетворению, ключ от шкафа в свободной комнате также подходил к комоду. Она открыла ящик и вытащила его. Но там лежал только рулон газетных вырезок, грязных и выцветших от времени.

У Аликс вырвался вздох облегчения. Тем не менее она просмотрела эти вырезки, ей было любопытно знать, что так заинтересовало Джеральда, что он хранит этот пыльный сверток. Почти все газеты оказались американскими, датированными семью годами ранее, и в них рассказывалось о суде над известным двоеженцем и мошенником Чарльзом Леметром. Леметра подозревали в убийстве женщин. Под полом одного из домов, которые он снимал, нашли скелет, а о большинстве женщин, на которых он «женился», больше никто не слышал.