Сергей Трахименок - Игры капризной дамы Страница 7

Проделав все это, он по-разбойничьи свистнул. Буза внимательно наблюдал за ним из окна, затем вошел в кабинет начальника санчасти, где на скамейке сидели Виктор и Валентина, а перед ними стоял Хряк с двумя заточками в руках. Буза снял с Виктора наручники и произнес:

— Сейчас я с дамой пойду в машину, а ты останешься здесь, когда мы скроемся в будке, пойдете вы. Чем быстрее мы отсюда уедем, тем быстрее вы попадете к себе домой… Нам вашей крови не надо, но… об этом мы уже говорили. Одевайтесь…

У выхода на улицу Буза левой рукой обхватил Валентине шею, а правой демонстративно приставил заточку к сонной артерии…

— Начальники, — заорал он, — без дураков, я иду… Когда он был уже на середине пути, из-за дощатого забора, где складировалась и ремонтировалась старая «мебель» жилой зоны, раздался голос:

— Бежишь, Буза?

Но Буза и ухом не повел: не пристало человеку, занимающемуся столь серьезным делом, отвлекаться на такие мелочи…

Шнырь подал Валентине руку, и все трое скрылись в будке.

Настала очередь Хряка.

Он также, как и Буза, обхватил Голову Виктора одной рукой, другой приставил заточку к горлу и двинулся, толкая заложника впереди себя.

Шнырь, так же как и Валентине, помог Виктору забраться в будку, Хряк влез туда сам, дверь закрылась, и тут же в окне будки показалась голова Бузы.

— Начальник! — заорал он. — Разговор есть! Дождавшись начальника колонии, Буза потребовал принести еды в дорогу, часы, три телогрейки. Когда принесли все перечисленное, начальник попытался еще раз поговорить с Бузой.

— Арбузов, — сказал он, — ты своего добился, не стоит испытывать судьбу, отпусти их, и езжайте на здоровье…

— Э, нет, начальник, — ответил Буза, — только я их отпущу, мое путешествие тут же закончится, а я этого не хочу…

— Да брось ты, — проговорил примирительно начальник. — Кому вы нужны сейчас, вон и прокурор говорит, что вам лучше будет, если вы ребят отпустите…

— Все, начальник, закончили, — сказал Буза, — мне будет лучше, если они будут при мне… И не пудрите мне мозги, я вас, как рентген, насквозь вижу…

Начальник колонии отошел от машины, удивляясь проницательности Бузы, потому что буквально в то время, когда Буза и Хряк перемещались с заложниками в автозак, в колонию прибыла группа захвата, которой командовал двухметровый капитан из Н-ска, а с ними приехал генерал-майор внутренних войск Маров.

Маров и капитан были недовольны тем, что начальник колонии не дождался их и дал возможность захватчикам спрятать заложников в машину, а саму машину выставить так, как было удобно одним захватчикам: посредине плаца.

— Ну ты… додумался, — распекал Маров начальника колонии в присутствии и младших по званию, и подчиненных, — оригинальней ничего не мог придумать…

Начальник стоял перед генералом красный как рак и время от времени говорил:

— Виноват, тащ генерал, виноват…

Начальник мысленно рвал волосы на голове и не только потому, что ему был неприятен начальственный разнос. Он мог бы затянуть предоставление автомобиля, и заложников освободили бы в его колонии. А теперь было ясно, что упущен удобный случай. И все другие, по закону подлости, будут неудачны, и начальник был уже согласен с тем, чтобы освобождение заложников произошло не у него в колонии, потому что теперь ничего хорошего ждать не приходилось.

Генерал продолжал выходить из себя. Ему не хотелось ехать по мерзлой и кочковатой дороге полтораста километров, да потом еще разбираться с захватчиками в Каминске, тогда как это можно было сделать сейчас и уже к вечеру улететь в Н-ск.

Капитан тоже был недоволен. Он считал и себя, и своих ребят специалистами по рискованным операциям, и его не прельщала роль конвойных, которая отводилась в случае отъезда его подразделению.

Прибежавший дежурный, неумело козырнув, стал докладывать начальнику колонии, что Буза требует его…

— Что?! — взбеленился генерал, услышав это, — требует… да я ему!

— Семен Владимирович, — сказал Клюев, — давайте выслушаем…

— Арбузов сказал, чтобы пришел начальник колонии и что ему не нравится задержка…

Возникла пауза. Начальник обратился к генералу за разрешением выйти.

— Иди уж, — махнул рукой генерал.

— В чем дело, начальник, — спросил Буза Хозяина, когда тот подошел к машине, — почему стоим?

— Арбузов, — ответил начальник укоризненно, — это у вас все просто, пришли, сели и давай ехай, а у нас конвой не готов…

— Валерий Александрович, — послышался голос из глубины будки, — надо ехать, Валентине плохо. И ехать чем побыстрее.

— Валя! — спросил начальник. — Как ты?

— Ничего, ничего, — ответила Валентина.

— Холодно ей, — вмешался Шнырь.

— Я сейчас, Валя, сейчас, — заторопился начальник, что-нибудь тепленькое принесу… Миша, Миша, принеси одеяло для Валентины…

— Да, еще вот что, — сказал Буза, после того как принесли и сунули в окно будки автозака одеяло, — не нравятся мне эти задержки, и ты знай… Остановится зак в шлюзе или на стену «случайно» налетит, завалим обоих, на тебе кровь их будет…

Начальник, сердцем чуя неладное, помчался в административный корпус. Там, в его кабинете, завершалось короткое совещание, в котором участвовали Маров, прокурор и капитан — командир группы захвата.

— Возьмем их в шлюзе, — сказал Маров начальнику колонии, когда тот вошел в кабинет, — машина резко остановится напротив дверей от вахты, они потеряют равновесие и ребята успеют ворваться в будку.

— Они закрыли дверь на палку, — сказал начальник и, нарушая субординацию, опустился на стул, — Буза предупредил, что они будут готовиться к остановке машины в шлюзе, если остановка будет — они убьют заложников.

— Спокойно, они блефуют, — ответил Маров.

— Нет, в таком случае так нельзя, — вмешался Клюев, — тут, будь ребята молниями, они все равно опоздают… Уж лучше это сделать в пути или вообще не делать, если они по дороге не потребуют еще чего-нибудь…

— Ну черт с вами, — сказал генерал, — едем, но в поле это сделать будет еще труднее.

Буза сдержал свое слово. Шнырь и Хряк держали заточки у горла заложников, пока автомобиль не выехал за ворота колонии. Затем Валентину и Виктора заперли в «изоляционных» боксиках-стаканах, а сами уселись в будке. Буза посмотрел на часы и впервые за весь день удовлетворенно ухмыльнулся.

— Так чем мы располагаем?

— Пяток прапорщиков я могу выделить, — сказал Михалыч.

— Плюс десяток моих ребят из горотдела, — подхватил Узякин, — желательно помоложе…

— Желательно побледнее, — съязвил Собинов, в который раз удивляя присутствующих, считавших его служакой, который двух слов связать не может и заставляет всех ходить строем.

— Почему побледнее? — не понял Узякин.

— Потому, что с такими румяными рожами они на зэков не похожи, — пояснил Собинов ехидно.

— Ох, остряк, — сказал старший оперативный начальник, — а что ты дашь в общий котел и на общее дело?

— Снайперов дам, — сказал комбат, — снайперов у меня двое… и две винтовки.

— Две? — переспросил Узякин.

— Две, — подтвердил комбат.

— А почему две… Нам надо три…

— По штату положено две, — невозмутимо ответил комбат.

— Да, конечно, — не преминул поддеть его Узякин, — по штату положено двое захватчиков, а их — трое…

— Что же делать? — спросил Внучек. — Позвонить соседям?

— Не надо соседям, — сказал Узякин, — найдется у меня и снайпер, и винтовка, в хорошем хозяйстве все есть… Михалыч, давай твоих на инструктаж, а я своим позвоню…

Михалыч ушел, а Узякин стал звонить в отдел.

Через некоторое время Михалыч вновь появился в кабинете с грудой телогреек. Все принесенное он сложил в углу.

— На какой свалке ты их подобрал? — ехидно спросил Узякин.

— Почему на свалке? Не на свалке, но у меня нет других…

— Ах нет других, а ты подумал, что их сразу расшифруют: во-первых, рванье, в котором порядочный зэк не ходит, во-вторых, — сытые физиономии…

— Что я могу сделать с физиономиями, — вздохнул Михалыч.

— С физиономиями — ничего, с физиономиями я разберусь, скажу, что они у меня по выговору получат, и физиономии у них станут, что у твоих подследственных, понял? А ты давай другое одеяние.

— Да нет у меня другого.

— Есть, есть, и ты не думай, что это игрушки, если захватчики сообразят, что вокруг не зэки, а переодетые менты, и с перепугу убьют заложников, где ты будешь потом? О, тогда тебе не только подполковника не видать, но и с должностью придется расстаться, — давил на больное место Михалыча Узякин, — а то и вообще стать клиентом той гостиницы, в которой ты сейчас заведующий…

Так они препирались, пока в кабинете не появился кадровик из горотдела милиции. Он был в гражданке.