Мария Дубинина - Джон Найтингейл. Истории о потустороннем. Страница 7

— Видите ли, доктор, болезнь затронула не только ее тело, но и затмила разум. Ей постоянно сняться кошмары, и после них бедняжка словно сама не своя. Я по-новому взглянул на Элис. Она по-прежнему сидела без движения, уставившись в никуда застывшим взглядом.

— Почему Вы мне сразу не сказали? Я растерялся, мои познания в области психологии были ничтожны, на них не стоило полагаться. Но тут Элис заговорила.

— Смотри, мама, какой странный зверь. От неожиданности я вздрогнул, а миссис Браун тихонько всхлипнула. Девушка указала тонкой бледной рукой в дальний угол:

— Ты видишь, мама? Он очень злой, убери его, пожалуйста. Амалия попыталась уложить дочь в постель, шепча ласковые слова. Я внимательно всмотрелся в угол, но никого там не увидел.

Была ли это горячечная галлюцинация больной девушки, плод ее фантазии или то, что способен увидеть не каждый? Элис вдруг извернулась и схватила меня за руку. Я ощутил идущий от нее холод.

— Доктор, скажите ему, чтобы он ушел. Я очень устала.

Прогоните его. Дождавшись, пока девушка заснет крепким сном, я попросил ее мать, наконец, рассказать мне абсолютно все, чтобы я мог помочь ее дочери. Домой я возвращался в прескверном настроении. Если именно о таком случае мне вчера говорил Сеттон, то я понимаю его растерянность. Кроме того, интуиция буквально кричала мне о том, что миссис Браун что-то скрывает. Вот этого я, как ни старался, понять не мог, ведь все, любая мелочь была способна подтолкнуть меня к разгадке таинственного недуга Элис. Иногда меня посещает мысль, что деятельность врача чем-то неуловимо напоминает работу сыщика. Как профессиональный детектив медик собирает «улики»-симптомы, анализирует их, проводит допрос пациента и его родственников, если это необходимо, и выносит вердикт. Это «расследование» обещало быть непростым, и я уже внутренне готовился к долгой утомительной работе. Я не был ученым, но в университете нас научили проводить самые необходимые исследования. Я, не желая терять времени, прошел в кабинет, где у меня хранился микроскоп и прочее оборудование — своего рода мини-лаборатория. В наш прогрессивный век медицина шагнула далеко вперед, впрочем, и болезни от них не отставали.

Очень скоро я понял с удивлением, что анализы Элис в норме, лишь в крови серьезно понижен уровень гемоглобина. Я прошелся по комнате, собираясь с мыслями. Взгляд мой против воли упал на газету, щедро подаренную мне Чарльзом Сеттоном. На первой полосе ужасающе огромные буквы, словно издеваясь, подсказывали мне самую невероятную версию.

— «Вампир в Лондоне» — прочитал я вслух. И усмехнулся, довольно нервно, поражаясь ушлости газетчиков. Пронюхали про новое заболевание и успели раздуть из нее мистическую сенсацию.

Но внутри уже что-то дрожало в предвкушении, и я с ужасом понял, что почти жажду, чтобы газетчики не ошиблись. Нет! Это уже похоже на бред сумасшедшего. Элис больна, она не вампир, я сам осматривал ее. И на этом точка. Обедать я отправился в знакомый паб, где кроме разных сортов пива подавали еще и чудесную курочку по-французски.

— Приятного аппетита, Джон. Я поднял глаза от тарелки и увидел Чарльза.

— Чарли? Как ты здесь оказался? Соглашусь, вопрос был несколько нетактичным, но я не ожидал снова так скоро встретиться с ним. Мой университетский друг присел напротив, сложив руки в замок под подбородком, отчего его голос стал звучать невнятно:

— Ты подумал над моей просьбой?

— Более того, я уже приступил к ее осуществлению. И я поведал Чарльзу о визите миссис Браун и моей утренней поездке к Элис.

— Что ты намерен делать дальше? Мне непросто было ответить на этот вопрос, и Чарльз, похоже, это понял.

— Друг мой, какое бы решение ты не принял, я на твоей стороне.

Ты можешь рассчитывать на мою помощь и поддержку.

— Благодарю. Мы немного посидели в молчании.

— На какой день, начиная с обнаружения первых симптомов, умер твой пациент?

— Дай-ка подумать. Где-то спустя неделю, плюс-минус пара дней.

А что?

— Прошло уже пять дней.

— Ты же не думаешь, что Элис Браун тоже покончит собой?

— Чарльз, она не в себе. Бредит, видит тени, постоянно твердит о каком-то волшебном шаре.

— Все обойдется.

— Я бы не был так уверен. Вечером я, как и обещал, заглянул в дом Браунов, навестить свою новую пациентку. Амалия проводила меня в спальню.

— Добрый вечер, доктор. Я с изумлением отметил, что Элис не только заговорила со мной, но и что она сидела на постели и читала книгу. О вчерашней слабости и приступах безумия ничего не говорило. Осмотр тоже не дал никаких результатов.

— Если бы не видел ее утром, сказал бы, что она идет на поправку. Но так быстро… Миссис Браун не разделяла моего скептицизма:

— Но это же замечательно! Доктор, я Вам так благодарна за Вашу помощь.

— Но я ничего не сделал! Убедить в чем-то обрадованную женщину не было возможности, к тому же я и сам не понимал, что конкретно меня смущает.

Попрощавшись с хозяйкой, я вышел на улицу. Сумерки совсем недавно опустились на город, и я не смог отказать себе в удовольствии пройтись пешком хотя бы часть пути. Свет газовых фонарей освещал дорогу, заставляя снег искриться и сиять как рождественские игрушки, которыми мы с сестрой в детстве так любили украшать ёлку. Но я не успел уйти достаточно далеко, мне послышался крик. Через пару секунд он повторился. Несомненно, кричала женщина. Я поспешил назад и очень скоро понял, что звук шел из дома миссис Браун. На стук никто не отзывался, я уже решил было выломать дверь, как она отворилась. На пороге стояла Амалия. Она прижимала к руке полотенце, но это не помешало мне разглядеть кровь под ним. Не слушая протестов, я заставил ее показать рану. И ужаснулся. Это были следы зубов. Зубов человеческих. Мне даже представить сложно, до какой ярости нужно довести человека, чтобы он совершил такое. Миссис Браун заплакала, отчего смысл ее слов дошел до меня не сразу:

— Она не хотела… Это я виновата, спровоцировала… Она не хотела… Тот кошмар, которого я боялся и которого подсознательно желал, вновь предстал передо мной во всей своей ужасающей красе. Как в тумане, я вбежал в спальню Элис и увидел ее там, с окровавленным лицом и с безумной, неправдоподобно умиротворенной улыбкой на губах.

— Элис! Что ты наделала?!

— Это он велел мне. Он хочет есть, ему стало мало, он хочет еще. Я проследил за ее взглядом и, конечно же, ничего не увидел. Но она видела. Я все бы сейчас отдал за то, чтобы на мгновение оказаться на ее месте. Это не болезнь. Это что-то большее. Поэтому я остался. Всю ночь просидел у постели Элис, но девушка спала как младенец, изредка вздрагивая и снова успокаиваясь. Меня разбудил солнечный луч, который игриво щекотал мне нос.

Элис еще спала, и я тихо встал с кресла и вышел. Следовало вернуться домой и подумать. Мадам Деларош встретила меня аппетитной выпечкой и свежезаваренным чаем. Мою милую экономку давно не беспокоит тот факт, что я частенько ухожу под вечер или наоборот, рано утром, провожу ночи вне дома. За завтраком я передал экономке историю юной мисс Браун. Такие разговоры вошли у меня в привычку, тем более что мадам Деларош была на редкость хорошей слушательницей и к тому же обладала живым умом и сообразительностью, которых не хватало многим моим коллегам.

— Да что, собственно, докучаю Вам своими проблемами. Скажите лучше, как поживает Ваша племянница? Вопрос был совершенно праздным и заданным скорее из вежливости, чем из искреннего интереса, но именно он, а точнее ответ на него, подтолкнул меня к неожиданной догадке.

— О, мистер Джон, хорошо, что Вы сами заговорили об этом! Дело в том, что Софи хочет успеть на сеанс месье Поля Бенара, известного французского гипнотизера, который помогает увидеть прошлые жизни. Вы не против, если она остановится здесь? Всего на пару дней? В дверном проеме на мгновение мелькнуло милое девичье личико и исчезло. Но мысли мои витали далеко отсюда, в лабиринте воспоминаний, среди заблудившихся в нем обрывистых фраз.

— … мистер Джон? Вы меня слышите?

— Конечно, мадам. Я не против. Где мне его найти?

— Кого? — удивилась мадам Деларош.

— Гипнотизера, кого же еще?

— О, Мадонна! Неужели и Вы…

— Простите, я знаю адрес. Я обернулся и увидел ту самую девушку, по всей видимости, Софи. И точно.

— Софи! Я велела тебе не выходить из комнаты!

— Простите, тетушка. Но я могу помочь доктору. От близости разгадки все чувства мои обострились, и я был готов расцеловать милую девушку.

— Говорите же! Я запоминаю. Где-то через час с четвертью я стоил перед дверью в кабинет месье Бенара. Им оказался высокий приятной наружности мужчина средних лет, с характерным французским профилем.

— С кем имею честь? — обратился он ко мне с заметным акцентом, — У меня не назначено на это время клиентов.