Александр Дичиков - Загадка древнего завета. Исторический детектив Страница 7

Через некоторое время в город-герой Галич был направлен важный митрополит, чтобы как-то договориться с Юрием о мире и сотрудничестве. Юрий ответил, что утверждение московской власти должно произойти именно по повелению ордынского хана. А если такое повеление следует со стороны, то тогда и сам Василий Васильевич может вдруг оказаться мятежником и самозванцем.

Шли месяцы и годы, а вопрос о главной власти в стране оставался открытым. Пришлось обоим претендентам собрать богатые дары и поспешить в Орду к самим ханам. Провести всенародные выборы тогда никому не приходило в голову – электорат был совсем не тот.

Один из влиятельных ханов стал покровительствовать Василию. Умело «лоббировал» в ханских кругах независимой и гордой Орды интересы Василия его помощник Всеволожский. Против бедного Юрия играло то обстоятельство, что он состоял в побратимской связи с поляками, а в то время как раз у ханской знати с поляками были довольно сложные отношения.

Когда началось судебное разбирательство спора по существу иска, с длинной избирательной речью перед ханской общественностью выступил всё тот же господин Всеволожский. Он оказался дипломатом не хуже Молотова и Микояна. Он заявил группе ханов, что Юрий хочет царствовать по грамоте своего отца, а Василий добивается ханского ярлыка. Но оратор не сказал при этом, что таким образом Юрий хочет продолжить дело Дмитрия Донского, а Василий желает стать слугой чужеземцев.

«Разве на множество слов нельзя

дать ответа, и разве человек многоречивый прав?» (ИОВ 11—2)

18

Через год в стольной Москве прошла свадьба Василия младшего. На свадьбу были приглашены два сына Юрия. Сначала всё было хорошо- выпивка, закуска… Но дальше во время празднования княгиня Софья увидела на одном из Юрьевичей драгоценный пояс самого Дмитрия Донского. Она расценила это как посягательство на престолонаследие и прямо на пиру дерзко сорвала этот пояс с молодого человека. Оскорблённые братья немедленно покинули Москву. Затянувшийся конфликт разгорелся с новой силой. Обиженный Юрий собрал войско и подошёл к Москве..

При «царе» Юрии главным «членом политбюро» стал боярин Морозов. Действия Морозова на верхушке кремлёвской власти стали вызывать большие нарекания, и многие известные бояре стали уезжать из столицы в знак протеста. Но более того, Морозова резко не стали любить оба сына самого Юрия. В скором времени они и убили Морозова, а сами дружно бежали подальше от отцовского гнева. Юрий Дмитриевич в условиях очевидного правительственного кризиса делает поразительный ход- он приглашает к себе в команду Василия Васильевича, и заключает с ним дружеское перемирие, а затем сам уезжает в далёкий геройский Галич.

Но два сына Юрия, ликвидировавшие Морозова, решают продолжать борьбу за власть. Они встречаются в нелёгкой битве с полками Василия, и одерживают там победу. Тут уже отец Юрий не хочет оставаться в стороне и неожиданно желает помочь своим сыновьям – в явное нарушение ранее заключённого перемирия. Юрий посылает на битву и свои личные войска.

В наказание за такое вероломство Василий не спеша собрал большую рать и подступил к мятежному городу Галичу. Тогда Юрий призывает своих двоих сыновей объединиться в единый военный блок против Василия. В очередном сражении вновь образованный союз одерживает победу, и в марте 1434 года уже вторично Юрий торжественно въезжает на московский престол.

Юрий не успел построить идеальное общество, за которое воевал против своего племянника. О таком идеальном будущем, когда никто ни с кем не будет вовсе воевать, писал пророк Исаия:

«И перекуют мечи свои на орала,

и копья свои – на серпы,

не поднимет народ на народ меча,

и не будут более учиться воевать»

(ИСАИЯ 2—4)

В этом светлом коммунистическом обществе исчезнут классовые различия и классовая борьба.

«Тогда волк будет жить вместе с ягнёнком,

и барс будет лежать вместе с козлёнком,

и телёнок и молодой лев,

и вол будут вместе, и малое дитя

будет водить их»

(ИСАИЯ 11—6)

В новозаветные времена эта заманчивая ориентация на очень светлое будущее стала пытаться доминировать в обществе. Она сохранила своё определённое влияние и во времена генсека Сталина. Однако лидер ВКП (б) отчётливо понимал, что далеко не всё, что пропагандируется, на самом деле так уж хорошо. Он на многое имел свою отличную точку зрения. Он исходил из того, что сказал в своей программной речи праведник Иов:

«После слов моих уже не рассуждали,

речь моя капала на них»

(ИОВ 29—22)

На исходе девятнадцатого столетия профессор Победоносцев учил всякого глупого, что парламентское правление есть великая ложь. История внимательным людям показывает, что самые разумные преобразования обычно исходили от центральной власти и воли, от меньшинства, вооружённого высокой идеей и глубоким знанием. А с расширением выборного начала всегда происходит принижение государственной мысли.

При парламентском правлении на выборах получается отбор не самых лучших, а только более наглых и нахальных. В любом парламенте нет единства разумной воли, ибо всё здесь прямо зависит от случайности, так как воля парламента определяется большинством.

«Если между вами зависть, споры и

разногласия, то не плотские ли вы,

и не по человеческому ли обычаю поступаете?»

(1-е КОРИНФЯНАМ 3—3)

19

Профессор особенно отметил для наиболее наблюдательных людей, что избирательные дешёвые спектакли наиболее опасны в многонациональных государствах. Разумная единоличная власть успевает вовремя устранить местные порывы уравнением прав и отношений под одной верховной властью. А демократия не в состоянии с этим справиться, и откровенно демагогические порывы национализма служат для неё разъедающим элементом.

О таких вот внешне вроде привлекательных «парламентариях» говорил ещё известный Софар, один из друзей праведника Иова по Книге Писания:

«Но пустой человек мудрствует,

хотя человек рождается подобно

дикому ослёнку»

(ИОВ 11—12)

Таких же самых «диких ослят» видит профессор и в представителях средств массовой информации. Любой болтун из непризнанных гениев в условиях так называемой свободы нравов может, имея средства, основать газету. Так называемый свободный рынок привлекает за деньги любые таланты – и таланты пишут для редактора. Такая газета на свой любой вкус формирует уродливое общественное мнение (о практической пользе «прожекторов перестройки»).

При таких вот парламентах и при подобных средствах массовой информации в понятие прогресса начинают вкладывать неустанное стремление к постоянным преобразованиям. Умный человек не сможет не заметить здесь ловкую подмену понятий.

«Но не у всех такое знание»

(1-е КОРИНФЯНАМ 8—7)

В каждом народе имеется земляная сила инерции. Как судно балластом, ею держится человечество в судьбах своей истории. Эта могучая сила обьективно необходима для благодеяния общества и нации. Разрушать её – значит тем самым лишать общество устойчивости, без которой трудно найти точку опоры для дальнейшего движения.

Следующая подмена понятий связана со смешением понятия преобразования с понятием улучшения. Кто выставляет себя представителем новых начал, поборником каких-то преобразований, тот как бы уже заранее становится носителем нового, прогрессивного. При такой преобразовательной горячке лучшие деятели становятся равнодушными к делу, потому что каждое серьёзное дело требует к себе постоянного внимания и трудов.

«А вы сплетчики лжи,

все вы бесполезные врачи»

(ИОВ 13—4)

С такими «бесполезными врачами» начинал свою яростную борьбу ещё незабвенный Ленин, организатор гражданской войны в России. Против ленинской политики выступила довольно многочисленная «рабочая оппозиция» с её руководителем Шляпниковым. На заре советской власти тысячи участников «рабочей оппозиции» фиксировали, что практика партийных центров и государственных органов сводит к нулю влияние рабочих союзов в государстве, и власть в стране по существу является не властью рабочих и крестьян, а властью партийной бюрократии.

Такие, как Шляпников, рвались показать себя наиболее «искусными». Сильно не соглашались с Лениным не только тысячи участников «рабочей оппозиции», но ещё и «демократические централисты», делавшие упор на приоритет партийной демократии. Их большими идеологами были товарищи Осинский и Сапронов. Главной бедой ленинского правления они считали засилье в партии бюрократического аппарата. Спасение от этих бед «демократические централисты» видели в принципе выборности всех союзных органов и отказе от практики назначенчества.