Дом обнаженных страстей - Владимир Григорьевич Колычев Страница 7

Дождь натворил дел, щебеночная площадка перед домом по щиколотку в воде, клумба залита, в огороде лужи. И на газоне вдоль межевого забора мокро, не пройти. Чучело там валяется, халат в клеточку, руки под прямым углом к туловищу. Но чучело-то с настоящими волосами… Может, это и не чучело вовсе?

От площадки, огибая дом, к дальнему забору тянулась тропинка. Она рассекала огород пополам, на узкой стороне газон, на широкой – вскопанная земля. Родион Калугин лежал на притопленной траве, халат распахнут, но не задран, как будто его волочили по земле головой вперед. Волочили за руки к забору, к обрыву над рекой, а на полпути бросили. Труп его бросили, хотя, возможно, в это время он был еще жив. Хотя вряд ли. Глаза открыты, застывшая боль в них и удивление. И синяк над глазами и под ними. На плешивой макушке глубокая рана, то ли острым кирпичом голову проломили, то ли еще чем-то.

– Твою мать! – выругался Тимофей, шарахаясь от покойника.

Он и не помнил, как зашел в дом, в себя пришел уже на кухне.

– Ты чего такой бледный? – спросила Катя.

– И мокрый! – засмеялся Женя.

– И Родик мокрый, – сначала сказал, а потом уже подумал Тимофей.

– Где мокрый?

– Да там лежит. Под дождем!

– А чего лежит? – нахмурилась Галка.

– Так по голове, кирпичом, – Тимофей растерянно глянул на Женю.

А действительно, чего это он про кирпич заговорил? Может, не случайно?

– А чего не поднимается?

– Так насмерть!

– Как это насмерть?

Галка вскочила с места, схватила зонт и рванула во двор. Тимофей должен был идти за ней, но его понесло наверх, в свою комнату, окна которой как раз выходили на газон. Окна с видом на труп. Полина пошла за ним.

Он увидел Родиона. Ничего не изменилось, Калугин лежал все в той же позе, раскинув руки. К трупу подошла Галка, она поступила более мудро, чем Тимофей, сразу присела, попыталась нащупать пульс, мотнула головой, давая понять, что все кончено. Вставший за ней Паша что-то сказал, озадаченно почесав затылок.

– Кто ж его так? – спросила Полина.

Она прижалась к Тимофею, он спиной ощутил дрожь в ее теле.

– Я откуда знаю? Там рана на голове, кровь дождем смыло. И вода везде, следы в воде.

– Какие следы? Убийцы?

– Полицию нужно вызывать!

– Дурак? На тебя же все свалят!

– Как это на меня?

– Да так! Ты же с Родиком подрался!

– Ну да, – кивнул Тимофей.

– А он тебе угрожал, в тюрьме обещал сгноить! Было такое?

Стоявшие под дождем Галка, Паша и Женя как будто услышали этот вопрос, и все трое, как по команде, развернулись к дому, глянули на окно, через которое Тимофей наблюдал за ними. Он чуть ли не в панике шарахнулся от окна.

– Может, эта Лера что-то знает? – спросила Полина и, не дожидаясь ответа, вышла из комнаты.

Тимофей подался за ней.

Лера спала, с головой накрывшись одеялом, только лицо выглядывало. Глаза закрыты, на губах блаженная полуулыбка, ладони сложены под щекой.

Полина с разгона вцепилась в ее плечо, с силой тряхнула, но Леру это не потрясло, просыпалась она медленно. Открыла один глаз, другой, легла на спину, не забывая прикрывать оголенную грудь одеялом, вопросительно посмотрела на Полину. А увидев Тимофея, улыбнулась ему – нежно, но отстраненно. Как будто ей все равно было, кому улыбаться, лишь бы мужчине.

– А чего ты такая довольная? – резко спросила Полина.

– Я довольная? – задумалась Лера.

– От мужика избавилась и радуешься?

– От кого я избавилась?

– От Родика!

– Не избавлялась я ни от кого.

– Где Родик?

– Не знаю.

Лера приподнялась на локте, верхняя часть груди оголилась, Тимофей успел заметить маленький розовый сосок. Но все это длилось одно мгновение, Лера снова натянула на себя одеяло.

– Я знаю!.. Лежит во дворе мертвый!

– Как мертвый?!

Лера поднялась с кровати, прижимая к себе одеяло, но уперлась в руку, выставленную Полиной. Уперлась, подалась назад, села. И улыбнулась одними глазами. И вряд ли это радость по поводу того, что Родиона больше нет.

– Рассказывай давай! – потребовала Полина.

– Что рассказывать?

– Зачем ты Родика убила?

– Не убивала я! – вытаращилась на нее Лера.

– А кто убил?

– Я откуда знаю?.. Вы в своем уме, женщина? – Лера резко поднялась и оттолкнула По-лину.

– Спокойно! Выходим, девушке нужно одеться! – сказал Тимофей.

Но Лера даже не взглянула на него. Как будто не услышала. Или не захотела услышать.

– Ты выходишь! – зато Полина выстрелила в него взглядом. – А я здесь побуду и посмотрю!

– Что посмотришь?

– А вдруг у нее что-то есть.

– Что у нее может быть?

– Не знаю… Но что-то есть! – Полина возмущенно хватанула ртом воздух. Как будто не могла поверить в то, что родной муж может принять сторону непонятно кого.

– Нет у меня ничего! – Лера наконец с благодарностью глянула на Тимофея.

– Одевайся! А ты давай! – Полина махнула рукой на дверь.

Тимофей кивнул, из одной спальни переместился в другую, взял сигареты. Пара штук в пачке всего осталась, всю дорогу курил, а запас пополнить не успел. А как теперь сигареты купишь? Поселок настолько маленький, что здесь и магазина-то нет. В трех-четырех километрах за мостом начинался город, но как туда добраться, большой вопрос.

Тимофей вздохнул, открывая дверь из комнаты. Не вопрос, с куревом проблема, но это такая мелочь по сравнению с убийством, которое могли повесить на него.

Внизу хлопнула дверь, минуты через две загудела под тяжелыми шагами лестница и показался Паша с мокрыми взлохмаченными волосами.

– Ты здесь? – спросил он, сердито и с подозрением глядя на Тимофея.

– Да вот, сигареты…

– Что сигареты?

– Курить охота.

– Ну да, я не убивал, и то меня трясет!

Тимофей косо глянул на своего шурина.

– И я не убивал!

– Кто знает…

– Не убивал я! – разозлился Тимофей.

– Эй, нервы лечить надо! – усмехнулся Паша. – А то на людей бросаешься!

– Кто на людей бросается?

– А кто Родика ночью ударил?

– И что? Упал, поднялся.

– А потом погулять вышел. Там ты его и приголубил. Чтобы он тебя в тюрьме не сгноил.

– Ты видел?

– А зачем видеть?

Открылась дверь, из спальни в холл на втором этаже вышла, нервно покусывая губы, Полина. А за ней, засыпая на ходу, Лера. Платье на ней вчерашнее, волосы кое-как убраны в пучок, веки тяжелые, взгляд сонный. Казалось, она