Золотое сердце Вавилона - Наталья Николаевна Александрова Страница 7

– Магазин и квартира?.. – протянула я задумчиво. – Вы говорите, что теперь это мое?

– Совершенно верно. Разумеется, после выполнения ряда обычных процедур.

Значит, я смогу переехать в эту квартиру и больше не видеть, как муж пьет по утрам кофе, точнее, ту бурду, которую он называет этим словом? И больше не слышать, как он смеется, словно рассыпая по столу лущеный горох? И больше не слышать приторный голос свекрови и не ловить подозрение в ее взгляде?

Это слишком хорошо, чтобы быть правдой!

Разумеется, все это несбыточные мечты. При моей невезучести и бестолковости окажется, что квартира вовсе не квартира, а собачья конура, а магазина и вовсе нет… Или просто объявится настоящая племянница этой самой госпожи Вальдшнеп, меня назовут самозванкой и выгонят в шею.

– Но вы вступите в права собственности только в том случае, если выполните одно условие… – дудел нотариус.

Ну вот, так я и знала!

Эта несуществующая тетка наверняка придумала какое-нибудь немыслимое условие. Я должна пойти туда, не знаю куда, и найти то, не знаю что…

– Вы не должны продавать магазин, – говорил Винетутов, при этом левая половина его лица скривилась, а левый глаз развратно мне подмигнул. – Вы должны вступить в права наследства и вести дело, как вела ваша… гм… тетя. И жить в той самой квартире.

Вот как? Да я только об одном и мечтаю – чтобы было куда уйти от мужа и свекрови! Чтобы у меня была собственная крыша над головой! Господи, неужели это возможно?

– Я согласна, – как можно спокойнее произнесла я.

Дальше мне дали подписать какие-то бумаги и выдали дубликат завещания. Потом нотариус передал меня с рук на руки молодому человеку с розовыми, светящимися на солнце ушами, который заставил меня трижды расписаться в прошнурованной тетради и еще что-то заполнить.

– Курослепова! – крикнул он, провожая меня.

Нервная тетка рванулась в кабинет, задев меня плечом и даже не извинившись.

Дома свекровь встретила меня удивленно:

– Что случилось, Тоня? Почему ты так рано?

После посещения нотариуса я машинально поехала домой, не взглянув на часы. Оказалось, что было всего шесть часов, а я обычно возвращалась не раньше половины десятого.

– Так… – отмахнулась я, – так получилось…

– Ты не заболела? – свекровь выглядела обеспокоенной.

– Да нет же! – я повысила голос. – Просто в магазине все кассы отключились, какой-то электронный сбой. Вот, пока кассы чинят, нас отпустили.

Она удовлетворилась моим объяснением, еще извинилась, что есть в доме нечего, – у Витюши, мол, педсовет перед выпускным вечером, он придет попозже.

– Да ладно! – есть мне не хотелось. А хотелось поразмыслить над тем, что случилось со мной сегодня. Посмотреть на завещание, подержать его в руках, а то как-то не верилось.

Но об этом нечего было и думать, потому что уединиться здесь было негде. Хотя квартира и большая, но планировка какая-то странная. Две большие, светлые комнаты, когда-то смежные, выходили окнами на улицу. Дверь между ними заколочена и заклеена обоями. Раньше в комнатах жили мать и сын, теперь в одной из них находилась наша с мужем спальня.

То есть это только на словах, потому что на самом деле в комнате жил муж. У него там стоял огромный письменный стол и старинная бронзовая лампа, а еще шкаф с книгами – разумеется, с классической литературой и учебниками. Еще был большой шкаф, забитый вещами, в основном старьем, место которому на помойке, но когда я заикнулась, что хорошо бы шкафчик разобрать, а лучше вообще все выбросить, свекровь впала в ярость.

Справедливости ради следует отметить, что такое с ней случалось редко, поэтому я отступила. Места в шкафу не было, да и брезговала я запихивать свою одежду на старые полки, поэтому хранила все свое барахло в той самой комнатке, в которую меня вселили после продажи однокомнатной квартиры.

Можно считать, что в ней я и жила.

Комнатка площадью семь с половиной метров находилась в конце коридора, рядом с туалетом. Да еще и форма у нее была какая-то неправильная – не квадрат и не прямоугольник, а буквой «Г». Единственное окно выходило во двор-колодец, так что в комнате всегда было темно.

Помню, когда я в первый раз увидела свое жилье, то хотела выброситься из этого самого окна.

А что? Одним махом решить все проблемы.

Не получилось, потому что я не смогла открыть окно – шпингалеты до того проржавели, что без инструментов не справиться. Но у меня под рукой не оказалось никакого инструмента, так что на этот раз обошлось.

Я подышала воздухом через форточку и вышла на кухню знакомиться с соседями. Не то чтобы мне этого хотелось, но нужно же было как-то существовать в коммунальной квартире.

Разумеется, я была готова к тому, что соседи встретят меня в штыки. Еще бы, до сих пор в этой комнатухе никто не жил, мать с сыном привыкли, что у них как бы отдельная квартира. И вот, здрасте – вселили меня. Но после того, как в будущем у меня маячила зона, что мне были какие-то соседи?

Встретили меня настороженно, но приветливо. Свекровь, тогда еще будущая, даже чаем напоила, сразу стала звать Тонечкой. Сынок ее был вежлив, держался скромно.

После того как меня подставили, я поняла две вещи: никому нельзя доверять и самое главное – никому нельзя про себя ничего рассказывать. Чем меньше люди про тебя знают, тем лучше. А тем более незнакомые люди. Так что с соседями я держалась ровно, на вопросы отвечала односложно, на кухне старалась не задерживаться.

Однако будущая свекровь упорно расспрашивала меня о жизни и постепенно выудила-таки, что я одинока, с матерью отношения не поддерживаю, замужем никогда не была, родственников не имею.

Я тогда потихоньку отходила от шока, работать устроилась за небольшие деньги администратором в задрипанный салон красоты и вечерами хотела только одного – чтобы все оставили меня в покое. Не нужны мне были шумные сборища, вечеринки с громкой музыкой и праздники в ресторанах. Хотелось лечь на диван, накрыться одеялом и так лежать, ни о чем не думая.

Так я и проводила выходные – щелкая пультом маленького телевизора, который привезла с собой из той, прежней своей квартиры. Я не успела толком обзавестись хозяйством, так что вся мебель поместилась в эту крошечную комнатку.

Соседи меня не беспокоили. Музыку не включали, у них вообще была только радиоточка на кухне, свекровь тихонько слушала новости и передачу «Литературные чтения». В остальное время в квартире стояла мертвая тишина.