Слеза Бога - Наталья Николаевна Александрова Страница 7

Он вытер лицо и руки бумажным полотенцем, пригладил волосы и взглянул на себя в зеркало. Вид был тот еще – лицо опухшее, глаза больные, в красных прожилках.

Прежде чем вернуться в зал, Иван подошел к замазанному белой краской окошку, в котором была процарапана маленькая лунка, словно прорубь на речном льду. В эту «прорубь» Иван увидел беленые стены монастыря, пустырь и две грузовые фуры. Вдруг на пустырь одна за другой въехали две машины с мигалками и резко затормозили. Дверцы с грохотом распахнулись, из машин, как горошины из стручков, высыпали полицейские. Старший что-то приказал, энергично взмахивая руками, и все быстро, уверенно зашагали к харчевне.

Иван замер, осознавая увиденное. Но потом снова, как в своем доме, рассудок отключился, управление взяли на себя инстинкты.

Он снова выглянул в окно. Возле машин прохаживался молодой полицейский, поглядывал по сторонам, время от времени подносил к уху переговорное устройство, что-то говорил.

Через окно не уйдешь, этот мент сразу его заметит.

Иван приоткрыл дверь туалета и выглянул наружу. В коридорчике пока никого не было. Он выскользнул и крадусь побрел в правую сторону, откуда доносилось шкворчание плиты и запах подгорелого мяса. На кухне хозяйничал высокий одноглазый таджик, покрикивая на молодую девчонку в несвежем халате. Иван быстро прошел через кухню, по дороге прихватив со стола коробок спичек – сам не зная зачем, повинуясь все тем же инстинктам, – толкнул заднюю дверь и оказался в кладовке.

– Эй, ты куда пошла? – запоздало крикнул ему вслед повар. – Туда нельзя ходить, назад ходи!

Иван захлопнул за собой дверь и оглядел кладовку. Маленькое окошко, выходившее в узкий проулок между харчевней и стеной монастыря, было забрано решеткой. Конечно, ее можно оторвать, но на это потребуется время, а как раз времени у него и не было. И тут он увидел на полу протертый до дыр половичок. Угол половика был отогнут, а под ним виднелся край деревянной крышки подпола.

Иван откинул половик, поднял крышку и спустился по лестнице, после чего закрыл крышку, прихватив край половика так, чтобы он упал сверху. Конечно, когда менты придут в кладовку, они найдут этот люк, но на его поиски уйдет несколько лишних секунд – а эти секунды могут его спасти…

Спустившись в подпол, он чиркнул спичкой и огляделся по сторонам. Вокруг стояли бочки, ящики, мешки с какими-то припасами, а у дальней стены – пирамида пустых ящиков. Снова повинуясь инстинкту, Иван подошел к этой пирамиде, снял несколько верхних ящиков и увидел в стене за ними низкую деревянную дверь, окованную заржавленным железом.

Отодвинув остальные ящики, он толкнул дверь, но та не подалась. Тогда он навалился на нее всем своим весом – но дверь даже не шелохнулась. Чудес не бывает, понял Иван. С чего он взял, что эта дверь будет не заперта? Ему и так подозрительно долго везло. Если, конечно, это можно назвать везением.

Сверху раздались голоса, послышались шаги – наверняка это менты вошли в кладовку. Еще полминуты – и они будут здесь…

В последней надежде Иван дернул дверь на себя… и она немного подалась. Он потянул ее изо всех сил, и дверь с жутким скрипом отворилась. Он пролез в нее, зажег следующую спичку и осмотрелся.

Вперед уходил туннель с низким сырым сводом. А на двери, через которую он только что прошел, имелась тяжелая железная щеколда. Иван задвинул ее и быстро зашагал по туннелю, время от времени зажигая новую спичку, чтобы оглядеться.

Так он шел минут десять. Наконец туннель стал шире, а потом разделился на два. Иван пошел налево – ему показалось, что с той стороны сквозь тьму пробивается едва заметный свет. Потом туннель снова разделился, а еще через несколько минут Иван уже точно заметил впереди на стенах подземелья колеблющиеся желтоватые отсветы. Теперь он мог идти, не зажигая спички.

Свет впереди становился все ярче и ярче, и наконец туннель привел Ивана в большой круглый грот, ярко освещенный десятками свечей. На дальней стене грота висело несколько икон. Строгие, просветленные лики святых уставились на Ивана пристально, осуждающе, как будто тоже не верили в его невиновность. На полу перед иконами лежал ничком монах в черной поношенной рясе. При появлении Ивана он не шелохнулся, должно быть, не заметил его, погруженный в свою безмолвную молитву.

Иван понял, куда он попал: это была подземная часовня под Сретенским монастырем. Он как-то раз был здесь и помнил, как из нее выбраться на поверхность. Однако прежде чем покинуть это место, Иван остановился перед иконой своего святого, Иоанна Богослова. Святой смотрел на него мудрым всепонимающим взглядом, и под этим взглядом Иван почувствовал, как страх и гнев постепенно отпускают его. Он успокоился и смог более здраво обдумать свое положение. И первое, о чем он подумал, – о том, что полиция приехала в харчевню через несколько минут после того, как он позвонил Борису.

Неужели Борька его сдал? Иван даже замотал головой. Никак не хотелось думать, что лучший друг и компаньон предал его. Нет, скорее всего, полиция прослушала их разговор – у них наверняка есть такие технические возможности. Или проследили за Борисом… Но это значит, что Борька «под колпаком» и к нему больше нельзя обращаться – ни звонить, ни приходить. Значит, нужно рассчитывать только на свои собственные силы.

Для Ивана это было нормально, привычно – с самых юных лет он привык полагаться только на себя, но теперь ситуация усугублялась тем, что за ним гналась полиция и у него не было денег.

Постояв еще немного в умиротворяющей тишине подземной часовни, Иван поднялся по крутой каменной лестнице и оказался в монастырском дворе. Здесь не было ни души – должно быть, монахи были на церковной службе или занимались своими ежедневными делами.

Иван вышел через небольшую калитку и очутился в старой слободе, где когда-то жили мастеровые. Теперь это был прилепившийся к монастырю поселок из одноэтажных домиков и бараков. Пройдя через него, он оказался перед забором собственной фабрики – той, которой они владели на пару с Борисом. У него мелькнула мысль зайти туда и взять денег из сейфа, но потом он подумал, что на фабрике его наверняка караулят, и отправился дальше.

Иван долго брел по пустырям и проулкам, избегая многолюдных улиц, сам не понимая, куда идет. Но инстинкты не подвели, и после