Тихушник - Александр Федорович Бабин Страница 7

— Репетиция не помешает!

— Может, что-нибудь новое покажете, а я выучу и со стройотрядовцами спою? — Он предложил мне гитару.

— У меня есть несколько песен — немного пописываю их, можно сказать — хобби. Я вам одну из них попробую исполнить. — Я взял гитару и спел одну из них.

— Аккорды я запомнил, потом стихи занесёте, как будет время. Песня достойная, тем более, что её ещё в наших бардовских кругах никто не знает. Сейчас пройдите в соседний кабинет — вас там поставят на комсомольский учёт. Рад с вами познакомиться. Думаю, видеться будем частенько: город у нас небольшой, тем более, я бываю в УВД по комсомольским делам, — сказал Олег, крепко пожал мне руку и я вышел из кабинета.

«Хороший парень!» — подумал я. — «Немного постарше меня лет на шесть, не больше, главное — открытый и работа ему „комсомольская“, видно, по душе. Нужно не забыть стихи занести, неудобно получится — пообещал, а не исполнил».

Глава 3

— Алло! Помощник дежурного УВД Семёнов слушает! — ответил я на очередной звонок.

— Александр, это я — Подкорытов Иван Сергеевич. Поднимись ко мне в кабинет, переговорить нужно.

— Разрешите? Здравия желаю! — сказал я, войдя в кабинет заместителя начальника кадров.

— Входи, Александр, для тебя есть хорошая новость. Офицерская должность освободилась в Октябрьском уголовном розыске — один из сотрудников переезжает в другой город. Я переговорил с начальником УР, так что, если ты не передумал быть сыщиком, то, как я и обещал, есть возможность попробовать себя в роли Шерлока Холмса. Ты уже окончил школу милиции, офицерское звание имеешь, так что нечего тебе в дежурке штаны протирать. Работа дежурного — для тех, кому до пенсии осталось служить год-полтора, сдавай все дела — и вперёд, на передовую!

— Спасибо вам. Я сейчас же позвоню начальнику УР — с ним мы уже давно знакомы. Он знает, что мне хотелось работать в уголовном розыске и в его подразделении.

— Тем более — все пути ведут в этот отдел. Удачи тебе! Нас не забывай!

Я вышел из кабинета кадровика, огляделся — никого в коридоре не было, — и от радости подпрыгнул: мечта сбылась! Я скоро стану оперуполномоченным уголовного розыска. Форму милицейскую, как в дежурке, носить не нужно; буду иметь пистолет на постоянной носке, и сдавать его в оружейку не придётся. Представил, как раскрою все преступления, которые считаются у оперов «глухарями», — ведь я буду применять к их раскрытию дедуктивный метод Шерлока Холмса! Эту книгу я прочитал не один раз, и знаю наизусть всё, что нужно настоящему сыщику, — так думал я.

Глава 4

— Коллеги, я хочу вам представить нового сотрудника — Семёнова Александра Фёдоровича. Он окончил специальную школу милиции, не женат, занимается спортом — ходит вместе со мной в секцию каратэ. Я с ним знаком давно, так что прошу любить и жаловать. Он будет обслуживать центральную зону — участок, сами знаете, один из самых криминогенных у нас в городе. Заменит на нём Геленидзе, который уезжает к себе на Родину — в Сочи, — представил меня на утренней планёрке начальник отдела уголовного розыска Морозкин Владимир Васильевич.

— А водку он пить умеет? — спросил один из сидящих рядом со мной сотрудников, и все вокруг опера засмеялись.

— Пичугов, я думаю, водку пить, как все мы, он умеет, но не так, как её пьёт Геленидзе. Встань, Арсен, и прочти вслух вот это заявление, которое мне на тебя поступило от гражданина. Он получил телесные повреждения — графином по голове, и главное — у нас в отделе, — Морозкин протянул провинившемуся листок.

— Может, не надо, Василич? — сказал молодой человек кавказской внешности.

— Надо, Федя, надо! Читай, читай, пусть коллеги узнают правду, и им наука будет впредь, — сказал начальник, процитировав Шурика из «Операции „Ы“».

Юмор в коллективе на планёрках явно присутствует — видимо, такая внутренняя психологическая обстановка им помогает в общении; мне она по душе. Нужно поближе со всеми познакомиться и изучить каждого. Всякие люди бывают на свете, тем более, оперá — ребята неглупые, многое в жизни повидали. В таком коллективе ухо нужно держать востро.

— Начальнику Октябрьского ОВД Останину, — начал медленно читать Арсен, затягивая основную — явно в его пользу — часть заявления.

— Читай сразу текст заявления, что шапку читаешь? Я тебе и так скажу — копию его потерпевший отправил прокурору, так что готовь чемоданы и суши сухари, — поторопил его с чтением Морозкин.

— «Заявление. 3 июня 1984 года я был ограблен неизвестным гражданином по ул. К Маркса, 76. Украли барсетку. В ней находились: паспорт, ключи от дома, пропуск на завод и пять рублей денег. Я сразу обратился в дежурную часть, позвонив по телефону-автомату и описал дежурному приметы преступника. В дежурке меня направили в кабинет 4 к оперуполномоченному УР Филиппову для дачи объяснения. При беседе с ним к нему зашёл молодой человек кавказской национальности. Он подошёл к столу, взял стоящий на нём графин с водой; при этом не спрашивая даже разрешения и не говоря ни слова, и ударил им по моей голове. Я потерял сознание. Когда очнулся, молодого человека в кабинете уже не было. Вокруг меня стояли неизвестные ранее мне лица — потом я узнал, что это сотрудники уголовного розыска, один из которых мне сказал, что у них произошло ЧП — ворвался в отдел неизвестный гражданин, якобы сбежавший из психиатрической больницы, и его долго ищут врачи, как и вся милиция города, вот он и ударил меня графином. Пока мне Филиппов оказывал медицинскую помощь, преступник от него сбежал. Я обратился в травмпункт, где мне поставили диагноз — сотрясение головного мозга. Прошу вас найти и привлечь к уголовной ответственности гражданина, который мне причинил телесные повреждения».

Все оперá закатились от смеха.

— Ладно, Арсен, хватит читать. Мужики, ничего тут смешного нет, нужно сейчас подумать, что дальше делать? Отписываться придётся перед прокуратурой всем тем, кто причастен к этому «анекдоту», в том числе и мне, как руководителю. Если узнают про этот случай, смеяться над нами будут все вокруг — от постового милиционера до участкового. А сейчас, Арсен, расскажи товарищам, как было на самом деле? Не стесняйся, тут все свои, только без вранья.

Я сидел и слушал, не понимая, почему все смеются над заявлением, — ничего смешного в нём нет. Гражданину преступник проломил голову, да ещё в кабинете опера, — а они не смогли его даже задержать… Что за такие сотрудники милиции, как он мог всех их обмануть? Вот попал