Любовник в погонах - Николай Иванович Леонов Страница 7

– С каналом этим я не угадал – он не канализационный, не водопроводный, а газовый. Конечно, найти его мог и просто вожак банды, если специально искал. Но мог быть среди них и человек, имевший отношение к газовому хозяйству. Сейчас мы с тобой осмотрим остальные три отделения. Если там будут не газовые колодцы, а, скажем, водопроводные или вообще не будет колодцев – значит, газовика искать не стоит. Но если будет еще один газовый канал – тогда надо. И надо продолжать поиски среди клиентов и сотрудников банков. Возможно, нужный человек найдется на пересечении двух списков – допустим, он когда-то работал в газовом тресте, а в последнее время часто посещал банк. Тогда это точно наш клиент. Ага, вон, вижу, твой аварийный знак как стоял, так и стоит. Иди забери, заодно колодец закрой. И поедем на следующую точку. Надо нам успеть их все до вечера осмотреть. А вечером мне нужно нанести визит в поместье вашего начальника…

– Нет, но как вы все же догадались, что бандиты пользовались подземными каналами? – спросил Муравьев. – Ведь вы знали об этом еще утром, когда сказали мне про ключ! А я вот не догадался…

– Сам не догадался, но мне подсказал, – ответил Лев. – Ты раза два повторил одну и ту же фразу: «Они появлялись возле машин внезапно, словно из-под земли». Тут я и подумал про люки. Так что здесь нет ничего сложного.

Глава 4

Первое впечатление от поместья Тараканова у Гурова сложилось положительное. Еще когда подъезжали к воротам, он обратил внимание, что поместье у генерала – это не какая-то латифундия на несколько гектаров, которую за день не обойдешь. Нет, вполне скромная по размерам усадьба соток в тридцать. И забор не сплошной, трехметровый, за которым ничего не видно, а красивая ажурная решетка. Впрочем, за забором виднелся парк, какой полагается иметь человеку ранга генерала Тараканова: аккуратно подстриженный газон, много цветов, декоративный кустарник, валуны, кипарисы, ели. Была и небольшая дубовая роща. Чего точно не было – так это грядок разных там огурцов, которые встречаются на дачах обычных граждан.

Во дворе подъехавшую машину встретил охранник – рослый парень в униформе со значком «Охрана» на рукаве. Поздоровался, пригласил пройти в дом. Не успел Гуров войти, как дверь распахнулась, и навстречу вышел сам хозяин поместья.

– Наконец-то! – воскликнул он. – Я уже думал, мы вас сегодня не дождемся!

– А что, разве поздно? – удивился Лев. – Всего-то половина девятого… Самое рабочее время.

– Ну, можно, конечно, считать его и рабочим… Жена у меня поздно ложится, для нее такое время – это еще рано. А для меня уже поздновато – я предпочитаю уже в десять отправляться на боковую. Но что ж мы во дворе стоим? Пошли в дом, там со всеми познакомитесь. И ты заходи, – обратился генерал к Муравьеву. – Заходи, раз приехал. Посидишь с нами, мы тебя не съедим. А потом отвезешь товарища полковника обратно. Вы ночевать в городе будете или, может, у меня останетесь? – снова повернулся он к Гурову.

– Нет, не останусь, – ответил Лев. – Мы с капитаном сегодня грабежами занимались, завтра собираюсь продолжить. Мне у вас в поместье тоже надо поработать, но как-нибудь в другой раз.

– Что это мы про другой раз говорим, словно вы уже уезжать собрались? – воскликнул генерал. – Рано еще! Все, заходите! – И он распахнул дверь, приглашая гостей внутрь.

Гуров вошел и оказался в просторном и богато обставленном вестибюле. Здесь, правда, не было лестницы на второй этаж и открытого пространства этого второго этажа, что Гуров привык видеть в богатых пригородных домах (а ему в последние годы пришлось бывать в домах богачей – там почему-то то и дело совершались преступления), зато на полу лежала медвежья шкура и в углу стояло чучело медведя.

– Моя добыча! – похвастался генерал, заметив интерес гостя к чучелу. – Когда мы в Сибири жили, я постоянно на охоту ходил, и все больше на медведей. Настоящая мужская охота!

– И здесь ходите? – поинтересовался Лев.

– Хожу. Но уже не так часто, и удовольствие не то. Косолапые у нас редко встречаются. Больше кабан, волк, лиса… Но, однако, нечего здесь задерживаться, пошли дальше.

Они прошли в следующую дверь и оказались в гостиной. Она была гораздо просторнее вестибюля и украшена еще богаче, хотя и без всякого вкуса. Стены, обшитые дубом, соседствовали с золотой лепниной, пластиковые окна – с оленьими шкурами и коврами.

При появлении гостя с кресел навстречу ему встали двое: миловидная темноволосая женщина лет сорока и очень похожий на нее высокий парень.

– Моя супруга, Ольга Анатольевна, – представил женщину хозяин дома. – А это мой сын Илья, порядочный оболтус.

– Спасибо за похвалу, отец! – воскликнул парень, протягивая руку Гурову.

Рукопожатие младшего Тараканова Гурову понравилось: оно было крепкое, и рука твердая, настоящая мужская рука.

– Можно просто Ольга, – сказала женщина. И у нее рука была, какая надо: мягкая, нежная, а пальцы длинные и твердые, как у человека, который занимается музыкой.

– Когда же это я успел тебя похвалить? – удивился генерал словам сына.

– Ну как же? – усмехнулся Илья. – Ты сказал «порядочный», а это разве не похвала?

Минут десять общество беседовало, стоя посреди гостиной, потом Ольга Тараканова куда-то отлучилась на минуту, а вернувшись, громко пригласила:

– Ужин готов! Прошу всех к столу!

Прошли в столовую. Здесь ожидал накрытый стол, и девушка в переднике, которую звали Аня, начала разносить блюда. Ей помогала сама хозяйка, из чего Гуров заключил, что семья генерала обходится минимумом прислуги и повара в доме нет.

Разговор за столом вертелся в основном вокруг охоты – видимо, это была главная страсть хозяина, и Ольга, готовая подыграть мужу, заговорила об его охотничьих трофеях, так сказать, с кулинарной точки зрения – как лучше готовить кабана, а как зайца или утку. Об убитом управляющем никто не упоминал, словно эта тема была под запретом, словно Гуров приехал сюда просто так, погостить. Он уже думал, что за весь вечер никто так и не вспомнит, что был такой Сергей Красовский, но тут Ольга, словно подслушав мысли гостя, вдруг стерла улыбку со своего миловидного лица и, вздохнув, произнесла:

– Ой, как нехорошо! Сели за стол и даже бедного Сергея Борисовича ни разу