Подлинная история баскервильского чудовища - Михаил Юрьевич Харитонов Страница 7

— Вы блефуете, Струццо, — Ватсон посмотрел на итальянца с плохо скрываемым презрением. — Никакого рисунка не существует.

— Вы говорите это мне? — прищурился итальянец. — Эскиз находится у меня, и там изображены именно вы, во время утех с маленькой Анной. Кросс недурной живописец, но на сей раз он превзошел самого себя. Мне оставалось только показать рисунок той служанке, чтобы она вас опознала…

— Вы блефуете, Струццо. Никакого рисунка не существует, — повторил Ватсон слово в слово.

— Понимаю. Вы выкупили и уничтожили одну из копий, думая, что она единственная. Ха! Какая наивность! Старик всегда делал несколько вариантов…

— Ваша наглость начинает меня утомлять, — холодно сказал Ватсон. — Примите к сведению: я знаю, что у вас нет никаких рисунков. Более того, вы их не видели. Потому что их не было.

— Похоже, — не без удивления в голосе признал Струццо, — в этой партии вы готовы поднимать ставки до самого верха и дальше. Что ж, пасую. У меня и в самом деле нет такого эскиза. Я блефовал и проиграл. Что вы хотите получить в качестве приза?

— Правду. Почему вы решили, что это сделал я, и как вы меня нашли?

Струццо помолчал. Слил себе в стакан вино, оставшееся на дне бутыли, посмотрел на просвет.

— Вы сильный противник, — признал он. — Что ж, получайте свою правду. Когда я шел к вашему другу — кстати, идея нанять Холмса принадлежала Кроссу, — я и в самом деле собирался его нанять для проведения расследования об убийстве Анны. Разумеется, я исказил кое-какую информацию — мне нужно, чтобы Холмс нашел преступника, но не лез в наши приватные дела. Но в силу некоторых причин… о которых вы узнаете чуть позже… я хороший физиогномист. С первого же взгляда, который я бросил на вашу благообразную английскую физиономию, — в голосе итальянца неожиданно прорезался сарказм, — я понял, что вы живете двойной жизнью. Когда человеку есть что скрывать, это налагает на лицо отпечаток, который можно скрыть, но невозможно стереть.

Ватсон вздрогнул.

— Но это еще ни о чем не говорит, — продолжал Струццо, в забывчивости жестикулируя вилкой, — каждый второй британец хранит в своем платяном шкафу парочку скелетов. Нет, в тот момент я вас не заподозрил ни в чем конкретном. Но потом, когда я стал излагать обстоятельства дела, я увидел ваши глаза. Вы боитесь, и вы боитесь именно того, о чем я говорил. Тут мне стало все ясно.

— Итак, у вас нет никаких доказательств… — протянул Ватсон.

— А вы полагаете, что Холмс их не раздобудет? — ухмыльнулся итальянец. — Разумеется, он ваш друг. Но истина, истина — она дороже дружбы. И, обливаясь слезами, ваш друг отправит вас за решетку. Вы не думали о такой перспективе? А ведь она реальна. И так уж получилось, что оказать помощь можем только мы.

— Чего вы хотите? — переспросил Ватсон. — Я уже назвал сумму, она окончательная.

— Полноте, доктор! Меня и моих друзей не интересует ваше жалкое состояние. Более того, мы готовы его пополнить. Да, да, не удивляйтесь. Итальянцы — очень хорошие друзья. Как я уже говорил, мы держимся друг за друга, как корни травы. Вы слышали что-нибудь о mafia?

— Насколько мне известно, это итальянское тайное общество, что-то вроде карбонариев, — подумав, ответил Ватсон.

— О, гораздо, гораздо больше. Мафия — это сообщество друзей, преданных друг другу до конца. Для mafioso мафия и ее интересы важнее всего, в том числе законов чести и уж тем более писаных кодексов законов, принятых в парламентах невежественными глупцами. Взамен mafioso получает помощь и поддержку в любой ситуации — даже там, где против него закон и обычай.

— То есть это обыкновенная шайка, — сказал Ватсон.

— Нет, Ватсон, нет. Не обыкновенная шайка. Наша власть очень велика. Зародившись на юге Италии, мы простираем руки к европейским столицам, а теперь и к берегам Альбиона. Самые выгодные вложения средств, самые хитроумные мошенничества, самые смелые преступления — все это мы. Мы имеем множество друзей и не меньшее число врагов, но все-таки выигрываем. Мы…

— Вы также покровительствуете притонам, — добавил Ватсон. — Чем вы отличаетесь от уличного сутенера? Покроем платья, не более.

— Ничем, — усмехнулся Струццо. — Я начинал свою карьеру на улице. У меня было две девочки, две ободранные кошки, а я продавал их ласки английским туристам. Мне приходилось колотить их до синяков, чтобы отобрать у них деньги. Позже я перебрался в бордель — разбираться с клиентами, которые не хотели платить… Но я чист перед английским законом. Все мои прегрешения остались на континенте.

— Но вы же сами признались, что покровительствовали Кроссу? Я так понимаю, что именно вы помогали ему вести двойную жизнь? Вы не боитесь, что когда-нибудь это выплывет наружу?

— Ха! Несчастный старик, который ничего не помнит! Он не может быть свидетелем в суде. Впрочем, и отдать его под суд за что бы то ни было будет крайне затруднительно, если вообще возможно. Какой спрос с безумца?

— В самом деле, — медленно проговорил Ватсон, — какой спрос с безумца?

— Хватит об этом, — Струццо отхлебнул еще вина. В голосе его появились нотки, характерные для человека, считающего себя хозяином положения. — Как бы то ни было, сейчас я занимаю достаточно высокое положение в той организации, тайну которой я перед вами приоткрыл. С недавних пор я — capo del personale мафии в Лондоне.

— Что вам от меня нужно?

— Как я уже сказал, наши возможности весьма велики. И они стали бы гораздо больше, если бы не одна проблема. Та же, что и у вас, Ватсон. Ее имя — Шерлок Холмс.

Ватсон попытался улыбнуться, но улыбка вышла кривой.

— Признаюсь честно, — доверительно наклонился Струццо к собеседнику, — я преклоняюсь перед вашим другом. По моим оценкам, титаническая работа, проделанная Холмсом в одиночку, может быть совершена разве что многолетними усилиями секретной службы, наделенной особыми полномочиями. Вот что значит гений! Однако у этого гения есть уязвимое место: вы. Он доверяет вам… и совершенно напрасно…

Ватсон вскочил.

— Я готов пожертвовать жизнью и репутацией, — начал он, заикаясь от негодования, — но ваше гнусное…

— О, не так быстро, — ухмыльнулся итальянец. — Неужели вы подумали, что мы предполагаем убить вашего друга? Если бы мы планировали подобное, то без вашей помощи. Нет, мои планы тоньше. Мистеру Шерлоку Холмсу ничего не угрожает. Более того, мы даже готовы оказывать ему помощь в некоторых делах: у нас