Коллекция грехов - Марина Серова Страница 7

– Да, именно это, – кивнула я.

– Ну что ж. Владислав Александрович отказался выставлять картины Воротникова, – ответил мужчина.

– А по какой причине? – продолжала допытываться я.

– Владислав Александрович сказал, что он, как владелец картинной галереи, вправе сам решать, какие картины выставлять. Хотя Митропольский подчеркнул, что каждый живописец сам выбирает, в какой манере писать, и что он уважает и признает право каждого работать в той технике, которая ему больше импонирует.

– А как Воротников отнесся к тому, что его картины были отвергнуты Митропольским? – спросила я.

– Ну, естественно, Александр Николаевич был весьма раздражен. Он, кажется, даже что-то резкое сказал Митропольскому, – сказал Николай Сидоренко.

– Понятно. Николай Васильевич, я попрошу у вас координаты этого художника, Александра Воротникова. Напишите мне, пожалуйста, его адрес и телефон. Да, и еще вот что. Скажите, а как по-вашему, Александр Николаевич мог быть убийцей Митропольского? То есть отомстить за то, что Митропольский отказался выставить его картины? – спросила я.

– Убить Митропольского? Да ну! Что вы! Убийство за отказ выставить картины – это уж чересчур. Нет, я не считаю, что Александр на такое способен. Хотя он и своеобразный человек и порой бывает несдержан, но убийство… нет, вряд ли, – высказал свою точку зрения Николай Сидоренко.

– Еще такой вопрос, Николай Васильевич. Скажите, кто находится в штате у Владислава Александровича? – спросила я.

– Ну, штат у него небольшой. Совсем небольшой, это же картинная галерея все-таки, а не холдинг. Насколько мне известно, у Митропрольского работают Альбина Сергеевна Иванова, это его помощница, Григорий Матвеевич Сидоров, это юридический консультант… ну, и все, пожалуй. Да, периодически Владислав Александрович привлекал бухгалтера откуда-то со стороны. Ну, кто еще? Когда он устраивал выставки, то, конечно, были и дополнительные работники: что-то привезти, установить, передвинуть, ну и так далее, – объяснил Николай.

– Понятно. У меня будет к вам просьба, Николай Васильевич. Напишите мне, пожалуйста, адрес, по которому проживает Александр Николаевич Воротников, – напомнила я, поскольку сама же отвлекла собеседника от этой задачи.

– Да, конечно, сейчас я все напишу… Вот, возьмите. – Николай протянул мне лист бумаги.

– Спасибо вам, Николай Васильевич. И до свидания, – сказала я, вставая и направляясь к выходу.

– Всего вам доброго.

Я вышла на улицу, подошла к своей машине и решила, не откладывая в долгий ящик, сейчас же поехать к Александру Воротникову. Вдруг он и на самом деле причастен к убийству Владислава Митропольского? Кто знает, на что способен своеобразный и несдержанный, по словам Николая Сидоренко, творческий человек, которому отказали в выставке?

Александр Воротников проживал в пятиэтажном доме на Набережной. Я припарковала свою машину в ухоженном дворе и направилась к первому подъезду. В это время из него выходила парочка влюбленных. Воспользовавшись ситуацией, я не стала звонить по домофону, а просто вошла в подъезд.

Квартира Воротникова находилась на четвертом этаже. Поднявшись, я подошла к стальной двери и начала звонить. Однако мне никто не открыл. Я решила попытать счастья еще раз и снова нажала на кнопку звонка. За дверью было тихо, я не услышала никакого движения. Похоже, что Александра Воротникова нет дома. Напрасно я сразу поехала к нему домой, нужно было сначала созвониться с ним, а уже потом ехать.

Я начала спускаться. В это время дверь соседней квартиры открылась, и из нее вышла молодая девушка с мусорным пакетом в руках. Посмотрев на меня, она спросила:

– А вы, похоже, к Гефесту?

– Нет, я – к Воротникову Александру Николаевичу, – сказала я и спросила: – Это ведь его квартира?

– Да, его, – подтвердила девушка.

– А вы не знаете, где он может сейчас находиться? – спросила я. – Я звонила, но никто не открыл.

– Наверняка он сейчас в своем подвале, то есть в мастерской. Творит.

Последнее слово девушка произнесла с насмешкой в голосе и сделала жест, имитировавший мазки художника по холсту.

– Спасибо, – поблагодарила я.

– Только подвал находится в соседнем доме. Там, где надпись: «Шахматный клуб», – уточнила девушка.

Я кивнула и начала спускаться. Выйдя из подъезда, я прошла в соседний двор и увидела на торце десятиэтажного дома надпись, о которой говорила девушка. Скорее всего, в нем и находится тот самый подвал, в котором «творит» Александр Воротников.

Я спустилась по лестнице, открыла железную тяжелую дверь и увидела широкий коридор, тускло освещенный одной лампочкой. В  коридоре стояли какие-то ящики и коробки. Я осторожно, стараясь ничего не задевать, стала продвигаться и вскоре обнаружила еще одну дверь. О ее существовании свидетельствовала узенька полоска света, которая пробивалась сквозь щель неплотно прикрытой двери.

Я решила открыть дверь полностью. Помещение мастерской Александра Воротникова было небольшим. В отличие от захламленного коридора, в мастерской было убрано. В центре находился мольберт, за которым стоял невысокий и довольно щуплый мужчина в футболке, бриджах и сандалиях на босу ногу. На вид ему можно было дать лет тридцать с небольшим. У художника была огненно-рыжая пышная шевелюра. Я даже подумала, что он позаимствовал для своих волос искусственную краску, настолько яркими они были. По стенам были развешены картины, причем они разительно отличались по содержанию и технике написания.

На одних полотнах я увидела вполне реалистичные зарисовки. Александр Воротников изобразил наиболее известные виды Тарасова: Ротонду, мост через Волгу, городской сад Липки. Однако другие картины вызывали недоумение, поскольку на них было что-то похожее на геометрические фигуры. Мне вспомнился один фантастический рассказ, в котором один из вымышленных миров населяли существа в виде цилиндров и треугольников. Вот нечто похожее было и на этих творениях живописца.

Между тем, Александр Воротников, видимо, уже заметил меня. Он вопросительно посмотрел на меня.

– Здравствуйте, – сказала я и шагнула в мастерскую.

– Я не пишу портреты, – отрывисто сказал Александр Воротников.

– Вы – Александр Николаевич Воротников? – решила я уточнить на всякий случай.

– Да, это я. Но я не…

– Нет, я не за портретом, – поспешила я заверить Воротникова. – Меня зовут Татьяна Александровна Иванова, и я провожу расследование по поводу убийства Владислава Митропольского. Мне необходимо задать вам несколько вопросов.

– Ладно, проходите, – пригласил Александр Воротников.

Я вошла в помещение и огляделась.

– Можете расположиться на диване, – сказал Воротников.

Я увидела у одной из стен старый, еще советского производства, диван-раскладушку. Впрочем, диван находился в хорошем состоянии, несмотря на прошедшие годы. И обивка сохранилась, и даже пружины не торчали наружу.

– Ну, задавайте свои вопросы, – сказал Александр и отошел к дальней стене мастерской.

Увидев походку художника, я поняла, почему девушка, его соседка, назвала Воротникова Гефестом. Александр довольно заметно  прихрамывал, а рыжая копна волос ассоциировалась с огненными